- Вы сумели заслужить репутацию человека с сомнительными взглядами на церковь, - продолжал гнуть свою линию господин секретарь. - Откровенность принесла доверие тех, кто ищет колеблющихся, чтобы обратить их в свою ересь. Если проявите интерес, люди определенного сорта немедленно к вам потянутся. Неуверенность обеспечит вам проникновение в те группы католиков, которые стремятся заполучить как можно больше подверженных сомнениям членов протестантской общины. Нам нужны имена, конкретные намерения и планы, а также… - он помолчал и погладил бороду, - также необходимо посеять семена идей, побудить, спровоцировать поступки и действия, способные завлечь врагов в ловко расставленные ловушки.
Кит переступил с ноги на ногу.
- Понимаю.
Да, он понимал, но не одобрял того, что довелось услышать. События разворачивались слишком стремительно, а за спиной явственно ощущалось горячее нетерпение Томаса.
- И все же повторю, господин секретарь, что я всего лишь студент, мечтающий поступить в магистратуру.
- Вы сможете время от времени отлучаться из колледжа Тела Христова, не вызывая ровным счетом никаких подозрений, мастер Марло. Подобные отлучки на королевскую службу могут оказаться… - Уолсингем на мгновение умолк и пронзил собеседника острым взглядом черных глаз, - выгодными, скажем так. Я не требую, чтобы мои агенты работали бесплатно. Слышал, что вы занимаетесь поэзией и даже сочиняете пьесы. Думаю, понимаете, что подобная деятельность прокормить не в состоянии.
- Возможно, и нет, но…
Секретарь королевской канцелярии порывисто встал и заговорил ледяным тоном:
- Перейдем же к сути вопроса, мастер Марло. Привести веские контраргументы вы не в состоянии. Ваши атеистические и даже еретические взгляды известны государственным кругам. Или используйте их на благо государства, или понесите заслуженную кару. Поверьте, я без сомнения предприму самые решительные шаги ради устранения врагов королевы, а те, кто разделяет ваши взгляды, - самые заклятые ее враги. - Он придвинул Киту лежавший на столе лист бумаги. - Подписывайте документ, мастер Марло, или готовьтесь принять последствия отказа.
Томас внезапно оказался совсем близко, за спиной, так что явственно ощущалось тепло его тела. Он даже до боли сжал локоть, и Кит понял, что выбора нет. Сэр Уолсингем слыл опасным человеком, способным собственноручно зажать в тиски каждого, кто не желал повиноваться. Говорили, что он без сомнения приговаривал неугодных к пыткам, отдавая их в руки Ричарда Топклифа, штатного палача Тауэра. В этот миг могущество королевского секретаря предстало во всем своем жутком величии.
Оставалось лишь молча взять перо и подписать соглашение, подтверждающее готовность служить королеве. Томас за спиной сразу задышал спокойнее, а рука на локте расслабилась.
- Прекрасно. - Сэр Фрэнсис взял со стола листок. - Запомните, мастер Марло: знание никогда не бывает слишком дорогим, и за его обретение я готов заплатить необходимую цену - какой бы она ни оказалась. Уверен, что и вы поступите так же. Томас известит вас о первом задании. Как только выполните, сразу получите вознаграждение. Желаю удачного дня, мастер Марло.
Кит с поклоном направился к двери, а Томас обратился к вельможе:
- Вы желали видеть мою младшую сестру, сэр Фрэнсис. Она в приемной, ожидает аудиенции.
Секретарь нахмурился, словно вспоминая, а потом кивнул:
- Ах да, действительно. Веди малышку, Томас. Пожалуй, взгляну.
Томас поклонился и вышел из комнаты вслед за Китом. Не успел он произнести ни слова, как Марло повернулся и со всей силы, словно кувалдой, ударил его кулаком в живот. Задыхаясь, Томас со стоном согнулся, закашлялся, а из глаз брызнули слезы.
- Негодяй! Ты рассказал ему о моих сомнениях, о моих взглядах… донес, предал! - с ненавистью прошептал Кит.
Он побелел от гнева; дрожа, не в силах совладать с собой, снова замахнулся и нанес еще один удар, сильнее первого. Остановился над скрючившимся от боли любовником, выплевывая горькие обвинения:
- Ты специально заманил меня в ловушку. Жалкий вонючий пес, мерзкий подонок!
Презрительно пнув изменника, Марло выскочил на улицу и с такой яростью хлопнул дверью, что дом задрожал. На грани агонии, Томас прислонился к стене и, как рыба на суше, начал хватать ртом воздух. Он знал о бурном характере Кита, о привычке размахивать кулаками, особенно с похмелья. Однако ему и в голову не приходило, что тот, с кем связывала жаркая страсть, мог наброситься с дикой злобой, даже не дав возможности защититься.
Сидя в приемной, Розамунда услышала удары, хрип, стук входной двери. Не выдержав неизвестности, она встала и осторожно выглянула в коридор.
- Томас! - Она подбежала к брату, который все еще без сил опирался на стену. - Что случилось? Где мастер Марло?
Брат не мог произнести ни слова, и встревоженная Розамунда остановилась рядом, лихорадочно пытаясь придумать, что сделать, чтобы никто не увидел мастера Уолсингема в таком состоянии. К счастью, коридор оставался зловеще пустым.
- Ушел, - наконец прохрипел Томас. - Гори он в аду, неблагодарный ублюдок. Знать его больше не хочу.
Он позволил сестре поддержать себя и с ее помощью немного выпрямился, но не отошел от стены до тех пор, пока мучительная, тошнотворная боль не отступила, а дыхание не выровнялось.
Розамунда растерянно стояла рядом.
- Что случилось?
На вопрос Томас не ответил, однако спустя пару минут коротко сообщил:
- Господин секретарь хочет тебя видеть.
- Сейчас?
Брат застонал и с трудом отделился от стены.
- Пойдем.
Розамунда вернулась в приемную, чтобы забрать доску и мел, и пошла за братом. Возле двери кабинета Томас остановился, постучал и вошел, знаком приказав сестре не отставать.
Фрэнсис Уолсингем вопросительно поднял глаза.
- Что вас задержало?
- Пустячное дело, сэр.
Томас все еще выглядел совершенно больным, да и голос срывался, однако даже если секретарь королевской канцелярии и заметил неладное, то виду не подал.
- Позвольте представить сестру, сэр. К вашим услугам мистрис Розамунда Уолсингем.
Томас шагнул в сторону.
Розамунда осознала, что все еще держит в руках рисовальные принадлежности и не сможет сделать пристойный реверанс, если не избавится от лишних вещей. Неловко пристроив дощечку на край стола и положив сверху мел, она присела и низко склонила голову. Потом медленно поднялась и встала прямо, сложив руки перед собой и твердо глядя в черные глаза господина секретаря.
Сэр Фрэнсис долго рассматривал юную кузину, а потом, не произнося ни слова, придвинул к себе грифельную доску. Увидел рисунок и с удивлением спросил:
- Это твоя работа?
- Да, сэр. Простите, ради Бога… не знала, куда положить, - сбивчиво ответила Розамунда.
Вельможа небрежно отмахнулся и снова посмотрел на набросок. Густые черные брови сошлись у переносицы.
- Сходство необыкновенное: тебе удалось точно схватить черты. Однако если мой слуга позволил себе потратить столько времени, чтобы позировать для портрета, придется поставить под сомнение его прилежание.
- Вовсе нет, сэр! Ваш дворецкий не потратил ни минуты, - поспешно вступилась Розамунда. - После того как он отвел к вам господ, даже не вернулся.
- Неужели рисовала по памяти? - не поверил секретарь.
- Да, сэр.
- Но ведь ты провела в его обществе не больше трех минут. Этого хватило, чтобы запомнить черты его лица и с такой точностью воспроизвести?
В словах послышалось обвинение во лжи.
- У Розамунды прекрасная память, сэр Фрэнсис, - пришел на помощь брат. - Она обладает недюжинным художественным даром и часто рисует по памяти.
Не отрывая взгляда от доски, лорд Уолсингем задумчиво погладил бороду.
- Полезный талант… да, очень полезный. - Он наконец-то удостоил посетительницу пристального внимания и теперь уже рассматривал откровенно и бесцеремонно, заставив покраснеть. - Что ж, ты сможешь оказать немалую помощь.
Розамунда нахмурилась и весьма дерзко уточнила:
- Каким образом, сэр?
- Узнаешь, когда придет время. - Он подвинул доску на край стола и обратился к Томасу: - Обучена ли юная леди придворным манерам?
- До определенной степени, полагаю, - осторожно ответил тот. - Не знаю, что именно сумела преподать наша матушка. В последние годы она серьезно болела и была крайне слаба.