– Рик, но ты же не думаешь, что Дин Дойл отдаст…

– Все, напарница, давай хоть немного поспим. Такая жизнь началась, что ни минуты отдыха упускать нельзя. Весело, но утомительно.

Откинулся на спинку сиденья, сполз чуть вниз и закрыл глаза. Я смотрела на его лицо какое-то время и качала головой. Для забитого ребенка с тяжелым детством Рик получился уж слишком самовлюбленным. Потом попыталась тоже подремать. Не вышло, но тело было благодарно и за такую передышку.

Мы подъехали на такси к дому сестры на рассвете. Дин открыл сам и выглядел при этом бодрым, но удивленным:

– Клэрис?

– Клэрис, Клэрис, – подтвердила я личность. – Похоже, ты ждал только врагов?

– Я… – он смутился и отступил. – Проходите. Я и с врагами не собирался встречаться… но ты ведь понимаешь, что некоторые разговоры надо пережить и оставить в прошлом. Рик бы все равно меня в покое не оставил…

– Да не оправдывайся, Дин, и так все понятно. И даже понятно, почему ты отца не стал беспокоить раньше времени. Рик действительно умеет быть очень приставучим.

Обвиняемый только руками развел.

В раннем утре есть лишь одна неоспоримая прелесть – Ив, спускающаяся с лестницы, еще не успела к этому моменту принять на грудь.

– Сестра? Как неожиданно! Ты хотя бы позвонила… О, ты со своим парнем?

Рик пихнул меня в плечо и отвесил:

– Признайся уже сестренке, что я твой парень! Меня от одной формулировки смех разбирает! – и тут же громче: – Простите, что разбудили, миссис Дойл, мы по рабочим вопросам.

– Ив, – неуверенно поправила сестра, которая никогда не любила помпезности.

– Ив Кинзи-Дойл! – зато я в своих исправлениях была уверена. Этот момент сейчас имел принципиальное значение. Не лишним будет напомнить всем присутствующим, что фамилия Кинзи есть не только у меня.

Дин все еще тушевался. Он проводил нас в гостиную, предложил располагаться, а сам повернулся к жене:

– Дорогая, мы сейчас обсудим дела… Подожди пока наверху. Обещаю, что Клэрис мы сегодня не отпустим.

Но Ив нахмурилась. Быть может, сразу уловили напряженную атмосферу. И тоже направилась в гостиную.

– Ну, раз сестра здесь, то и я не помешаю. Послушаю, что там в Кинзис Киндом творится.

Выгнать ее никто из нас права не имел. В конце концов, формально Ив владела тремя процентами акций. Что ровно на три процента больше, чем у меня. Рику ее присутствие было только на руку, как казалось мне – она о многих вещах не была осведомлена, являя сейчас собой самую нейтральную и непредвзятую сторону.

Но именно из-за Ив откровенно говорить оказалось сложно. Даже этим мы уступали первенство Рику. И чтобы он не принялся обрабатывать мою сестру на моих же глазах, смело начала сама:

– Ив, познакомься, это Рик Беннет. Или Ройшоу? Ой, да какая разница? Тот самый человек, который атакует Кинзис Корп. Ты ведь в курсе, что в компании проблемы?

Она ахнула и уставилась на мужа, будто ждала еще подтверждения. Дин только кивнул и добавил:

– И у него теперь пять процентов. Этого хватит на многое… но ты и сама знаешь.

Ив привстала с изящной кушетки и снова плюхнулась обратно:

– Тогда… почему вы вместе?

– Хороший вопрос! – оживился Рик.

– Я за ним следила, – с гордостью призналась я.

– Она вообще от меня взгляд отлепить не может!

– Да ты…

Дин не выдержал и перебил громко:

– Хватит уже! Давай, Рик, выкладывай, что тебе от меня было нужно. Напомню, что я владею полутора процентами, долей Ив только распоряжаюсь. Но и свои не продам. Ни за какие деньги – так что можешь даже не начинать торговлю.

Уверена, те же самые слова и с тем же выражением лица Дин сказал бы, не будь меня здесь. Потому что это Дин Дойл – именно такой, каким я его знаю. Человек, который умудрился быть хорошим бизнесменом, но при этом остаться честным человеком. Перевела победоносный взгляд на Рика, разместившегося в кресле рядом. Но тот выглядел расслабленным:

– Я и не собираюсь покупать твои акции. Ни твои, ни твоей жены.

– Тогда чего ты хочешь? – оторопело спросил Дин. – Речь шла о какой-то сделке, которую нельзя обсудить по телефону.

– Я хочу сохранить Кинзис Киндом, – огорошил Рик. – И собираю людей, которые хотят того же. Благородных целей лучше достигать толпой побольше.

Дин нахмурился:

– Поясни.

Рик развернулся так, чтобы смотреть и на меня. Говорил теперь спокойно, без улыбки и привычного веселья:

– Если мы продолжим войну, то от компании не останется и кирпичика. Вы это уже понимаете. Но в идеале я хотел бы сохранить ее – все-таки дело моего отца…

– Кого? – не сдержалась Ив. – Кинзис Корп обосновал еще…

– Подожди, сестра, – перебила я. Ей подробности можно объяснить и позже. Если она не потеряет к ним интерес. Сейчас же меня занимало совсем другое: – То есть ты просто хочешь перевеса голосов? Если выдвинешь на голосование пересмотр поста генерального директора…

Рик просто кивнул. Ив переводила непонимающий взгляд с одного на другого. Дин сосредоточенно соображал. Я же понимала, что от его решения сейчас зависит буквально все. Дай он согласие, и Рик уже завтра сместит отца с поста и поставит туда своего человека. Если сам не соблаговолит воцариться.

– И это не такое решение, которое можно принять сразу, – продолжил Рик. – Я просто предлагаю подумать, обсудить и не пороть горячку. Компания останется целой только в том случае, если Роберта Кинзи там не будет – мое единственное условие. Не воспринимайте как поражение – думайте, сколько народу вы спасете такой незначительной капитуляцией.

Я не знала, что сказать, но Дин не разочаровал:

– Вам все равно не хватит! Даже если вы убедите всех! Мэри-Энн никогда не пойдет против мужа!

«А дочери против отца» – так и не прозвучало. Но я не спешила спорить.

– Чтобы выкарабкаться, им придется продавать акции, – спокойно ответил Рик. – Они и так несколько лет просидели на слишком жирных пакетах – тебе ли не знать, что ни одна настолько крупная компания не может себе позволить оставлять вне биржи такое количество? И вот когда их пакеты похудеют, то мне достаточно будет собрать все остальные голоса.

Дин задумчиво качал головой. Похоже, что Рик попал в правильную точку. Если речь пойдет о спасении Кинзис Киндом, то первым делом на совете директоров поднимут вопрос об акциях родителей. Это попросту будет справедливо. Рик пытался через серию справедливых решений привести компанию к полной смене власти.

Я же добавила, скрепя сердце – Дин имеет право знать:

– Стивен Тауэр уже тоже на их стороне. Вместе с моими акциями…

– Вместе с чем?!

Нет, присутствие Ив сильно мешало – сплошные глупые вопросы, на которые никто не спешил отвечать. Вот так-то: ее всегда считали далекой от бизнеса, намного дальше, чем я. Но у Ив хватило мозгов даже на мужа именные акции не переписать, а вот я по всем фронтам… удивительная.

– Нет! – твердо сказал Дин. – Я за компромиссное решение и во многом готов пойти навстречу! И я был против того, чтобы Стивена… Клэрис свидетель. Но предлагаю найти какой-то иной выход.

– А может быть, это выход лучший? – не сдавался Рик. – Будь честен хотя бы с собой, Дин. Роберт Кинзи перегибает палку и когда-нибудь ее перегнет. Вы утонете вместе с ним. И судебные обращения по фармацевтике можно будет легко прикрыть, если Кинзис объявит о смене руководства.

– Разве суды – не ваших рук дело? – удивился Дин.

– А. Точно же. Ну, тогда их прикрыть будет еще легче.

На издевательскую усмешку никто не отреагировал. Пусть веселится в одиночестве. В общем, ультиматум ясен: мы убираем отца из компании и тем самым спасаем всех остальных. В этом случае отец тоже с голоду не умрет, бедность ему не грозит. И ведь со временем можно и маму восстановить в должности – она незаменимый специалист. То есть если мы сейчас пошли бы на уступки, то выкарабкались бы с минимальными потерями. В истории нет положительных и отрицательных персонажей, потому и выбирать придется не между черным или белым, а что-то из их смеси. Вот только мешала одна загвоздка: Роберт Кинзи сам не уйдет и любое принятое сейчас соглашение воспримет, как предательство. Ни я, ни Дин не представляли, как выпутаться из всей истории без подобного ярлыка.

Молчание затянулось. Напряженную паузу прервала Ив:

– А давайте уже просто выпьем?

Какое глупое решение всех проблем. Но сейчас, похоже, единственное.