– Извините, что оторвала от дел, но до пресс-конференции надо решить некоторые принципиальные вопросы. Мы не можем в пятницу объявить одно решение, а через неделю другое – Кинзис и без того в шатком положении.
Дождалась кивков и полной заинтересованности. На Рика старалась не смотреть вовсе, чтобы не сбиться с мысли. Ничего из запланированного я не согласовывала ни с Дином, ни со Стивеном – хотелось создать настоящую дискуссию. Без коалиций, сбитых заранее. Только так можно действительно обсуждать, а не ставить ультиматумы.
– Юридический отдел предоставил довольно оптимистичные прогнозы, и вопросы с кредиторами почти закрыты, но цена акций продолжает падать, а инвесторы ожидают хоть какой-то стабильности. Если иски будут остановлены и больше никто не станет нагнетать обстановку, то по прикидкам планового отдела мы уже через три месяца компенсируем убытки. Вопрос в том, готовы ли присутствующие сделать для этого все возможное.
Теперь мне пришлось посмотреть прямо. Рик, откинувшийся на спинку стула, выглядел задумчивым:
– Речь, как я понимаю, обо мне. Ладно. Мои специалисты дают другие прогнозы – например, со дна можно поднять еще пару дел, очень схожих с Беннет Фарм. И тогда через три месяца Кинзис окончательно утонет.
Надо отдать отцу честь – он смог промолчать, только нахмурился и смотрел на Рика исподлобья. Мистер Диксон начал возмущаться, но того утихомирил Стивен. И сразу поддержал меня:
– Рик, о том и речь! Никто не сомневается, что вы можете создать еще море проблем. Клэрис… мисс Кинзи потому и завела этот разговор. Давайте в узком кругу обозначим позиции и придем уже к какому-нибудь соглашению.
Я с облегчением улыбнулась менеджеру. Он сразу уловил основную идею и не разозлился, что я ничего не обсудила с ним. Рик посмотрел на меня, прищурился – никаких искр во взгляде:
– Ну, с меня не убудет, если я послушаю, что вы готовы предложить взамен… мисс Кинзи.
Последнее все-таки прозвучало с сарказмом. Я вдохнула.
– То же, что раньше, но остальные не знают, – окинула напряженным взглядом присутствующих. – Я предлагаю пойти на дробление компании – отдать Рику всю фармацевтическую линию. Рик, это лучшая сделка, на которую ты можешь рассчитывать. И давай прекратим войну на истощение…
Конец фразы утонул в поднимающемся гаме. Отец заорал сначала на меня, а потом с таким же гневом отвечал что-то матери. Стивен окаменел и потом выдал, окончательно меня ошарашив:
– Дура! Слишком много! Ты что, вообще не видела финансовые отчеты? Фармацевтика дает шестьдесят девять процентов чистой прибыли! Дура!
Все даже с мест вскочили, только я и Рик продолжали сидеть. Он задумчиво рассматривал свои пальцы. И ведь не отказался сразу. Я решила, что это хороший знак:
– Видела, Стивен! И еще смотрела пессимистичный прогноз планового отдела! Если мы сейчас прекратим распри, то через полгода запустим свои линии. Через два с половиной вернемся к той же прибыли. А вот продолжая бессмысленное истощение последних резервов, мы…
Стивен внял за секунду и тут же заорал на Рика, будто тот уже дал согласие:
– Чикагский и два европейских филиала! Почти восемьдесят процентов производства! Не больше! Но это твое по праву!
Смешно смотреть, как он торгуется с тем, кто и все сто процентов фармацевтики без особенного желания рассматривает. Но внимание привлекла шумная перепалка отца с мистером Диксоном. Последний неожиданно оказался на моей стороне… и уже через минуту я поняла, какую грандиозную ошибку допустила:
– Правильно она говорит! Разделить давно пора! Далеко не только Кинзи вкалывали тут поколениями, пусть и другие получат свою долю!
– Да ты… сукин сын! – орал отец еще громче. – Вы тут с катушек все послетали?!
– Делим! – не слышал его мистер Диксон. – Пусть щенок забирает фармацевтику, мне до чертей! А я давно заработал сектор бытовой химии.
У меня по спине пробежал мороз. Стивен теперь кричал наравне с ними:
– А канцелярку давайте просто бездомным подарим, раз она никому не нужна! Или канцелярку Дин заберет, когда у него отнимут филиал? Вы спятили! Клэрис, ты что делаешь?!
Теперь и я поняла, что прокололась по всем фронтам: если Рику отдать хоть малую часть, то я создам прецедент! После этого каждый крупный акционер будет вправе потребовать долю, пока Кинзис не разлетится по кускам в разных направлениях. Я встала, но не знала, что сказать. Нужно вынести на голосование! И официально признать себя идиоткой. Я считала в уме голоса, но никак не могла сосредоточиться. Рик поднял голову и улыбнулся, но в улыбке не было и грамма веселья:
– Я отказываюсь, – сказал он и повторил громче, чтобы каждый расслышал. – Я отказываюсь! – потом посмотрел на меня, и я вдруг ясно поняла, что он изменил свое решение только что. – И голосую против разделения компании.
– Восемь процентов против, – облегченно сказал отец и рухнула на стул. Он, как и мама, был вынужден скинуть больше акций, чем раньше планировалось. Как раз этим мы закрыли последние долги и спасли дом.
– Два с половиной процента против, – Стивен вытер пот со лба. Я была уверена, что он поддержит выделение доли Рику, но раз сам Рик отказался, то и Стивену воевать не за что.
Их поддержали все, кроме мистера Диксона. Интересно, Рик осознанно спас меня? Или ему просто не нужна фармацевтика? Но ведь он заодно спас компанию моего отца… Сейчас он мог одним решением отомстить за старые обиды.
Да, ну и устроила я цирк. Дальше будет сложнее… особенно после того, как Рик сделал огромный шаг навстречу. Голос дрожал, но я пыталась говорить твердо:
– Большинством голосов принято, что производственные линии Кинзис Корп не разделяются, – я судорожно вдохнула. – Тогда выношу на голосование отстранение Рика Беннета от участия в совете директоров в соответствии с пунктом «о действиях против интересов компании». Он и не отрицал, что… – голос подвел, но всем был ясен смысл.
– Восемь процентов за отстранение, – первой сообразила мама.
Отец поддержал той же фразой, будто облегченным эхом отозвался. Уже этого хватило, но Стивен выдавил:
– Два с половиной процента против отстранения. Но раз уже есть перевес голосов, то я за пересмотр вопроса через пару месяцев. Если атаки прекратятся, то мы восстановим Рика, поскольку этот пункт уже будет неприменим.
Мистер Диксон, упустивший сквозь пальцы такой жирный кусок, еще не пришел в себя, Дин тоже воздержался. Рик встал, с грохотом отодвинув стул. Я говорила теперь в воздух впереди, никого не видя:
– Большинством голосов принято отстранение Рика от участия в совете директоров. Пересмотр через два месяца в случае, если он прекратит действия против корпорации. Должностные перестановки: начальника охраны Кинзис Корп, Джека Рэдлифа, уволить в связи с участием в сговоре. Стивену Тауэру учредить комиссию по тщательной проверке штата – всех, заподозренных в действиях против интересов компании, отстранять до выяснения. Уволить без разбирательства Милтона Такера и Джессику Такер из инвестиционного отдела… Уверена, они и есть те двое, что играли на бирже. Кроме того у меня есть все основания считать, что средства Рика истрачены.
Последний вывод я сделала, побывав у его матери. Я бы руку дала на отсечение, что он не зря купил ей очень большой дом: там наверняка была куча прислуги и медработников, а не одна экономка. И если они увольняли персонал, значит, деньги в последнее время приходилось считать.
Отец смотрел на меня расширенными глазами – думаю, он впервые по-настоящему мною гордился. И впервые мне самой нечем было гордиться. Мама встала:
– Отлично. Если мы вычистим шпионов, то дальнейшее уже выдержим. И думаю, что они блефуют – у них не осталось масштабных финансов для массированных атак. Как ты думаешь, Стивен?
Стивен перевел потерянный взгляд с нее на Рика:
– Я…
Отец оживал, на глазах набирал силу и будто снова подсвечивался аурой власти:
– И он так думает! Просто не собирается вбивать последний гвоздь! Так ведь, сынок? – и расхохотался. – А ты, щенок, уходи, пока моя охрана тебя не вышвырнула. И смирись уже с тем, что о камни ломаются зубы.
Рик только пожал плечами и вышел из зала, где ему теперь места не было. А меня будто наглухо запечатали в коробке: какие-то голоса снаружи, но смысл разобрать невозможно. Хотелось рвануть за ним и хотя бы извиниться, но я примерзла к месту. Я Кинзи. Я, черт возьми, просто Кинзи. Маленькая, еще совсем ничего не понимающая, но в третьем поколении способная предавать девочка.