— Придет около семи сотен человек. Думаешь, мы сможем с этим справиться? Всего лишь пятьюстами бокалами?
— Ты не помогаешь мне своими вопросами.
Выйдя из оранжереи, она прошла через столовую и направилась в коридор с офисами обслуживающего персонала. Как только она вошла в коридор, застыла как вкопанная. Трое горничных в серо-белой униформе стояли вместе, разговаривая исключительно мимикой и жестами, словно снимались в сериале, в котором отключили звук. Мисс Аврора стояла рядом с ними, скрестив руки на груди, Беатрикс Молли, старшая горничная, находилась от нее по другую сторону. Мистер Харрис стоял в центре коридора, своим крошечным телом, загораживая проход в кухню.
Лиззи нахмурилась и подошла к дворецкому… и почувствовала запах, поскольку у нее была ферма, то она точно могла определить его происхождение.
Афроамериканец в униформе шерифа вышел из офиса Розалинды вместе с Лейном.
— Что происходит? — спросила Лиззи, холодок сжал ей грудь.
Господи Боже, Розалинда...
«Поэтому в коридоре стоял этот ужасный запах сегодня утром?» — подумала она с бьющимся сердцем.
— Возникли проблемы, — ответил мистер Харрис. — И ими надлежащим образом занимаются.
Лейн встретился с ней глазами, пока говорил с заместителем и кивнул. Она указала головой в сторону оранжереи, он снова кивнул.
Мисс Молли перекрестилась.
— Всегда трое. Смерть всегда забирает троих.
— Чепуха, — пробормотала мисс Аврора, было видно, что женщины утомили ее своими рассуждениями. — Господь имеет план для каждого, не считая ваши.
— Трое. Всегда трое.
Ввернувшись в оранжерею, Лиззи закрыла за собой дверь и взглянула на сотню розово-белых букетов.
— Что случилось? — поинтересовалась Грета. — Тебе удалось что-нибудь…
— Я думаю, Розалинда мертва.
Бутылка со спреем выскользнула из рук Греты, с звоном ударившись об пол, забрызгав обувь.
— Как?
— Не знаю.
Послышался поток немецких выражений, с захлестывающими эмоциями, Лиззи тихо произнесла:
— Я не знаю правда и не могу в это поверить.
— Когда? Как?
— Я только в курсе, что прибыл шериф. И он не вызвал неотложку.
— Oh, mein Gott … das ist ja schrecklich! (Ох, Боже мой,… это ведь просто ужасно)
Выругавшись, Лиззи уставилась в окна с видом на сад, на ослепительно зеленый стриженный газон и установленные элегантные шатры для вечеринки. Все было готово уже на семьдесят пять процентов и было очень красиво… особенно привлекали взгляд сотни, распустившихся в последний момент, бутоны пепельно-белого цвета, которые она и Грета посадила под цветущими фруктовыми деревьями.
— У меня очень плохое предчувствие, по поводу всего этого, — услышала она собственный голос.
Примерно через час, после прибытия полиции в Истерли, Лейн позволил себе уехать не надолго. Он, конечно же, очень хотел рассказать все Лиззи, но в первую очередь, должен был позаботиться о Джин.
Все трастовые фонды семьи Брэдфорд находились под управлением Главенствующей Трастовой компании частной фирмы, с миллиардными оборотами, под их полным контролем, специализирующейся с обращением средств супербогатых в Чарлмонте. Они не относились к обычному банку, однако все расходы по чековой книжке больше были введении местного отделения банка компании… в которое он и отправился с чековой книжкой со стола Розалинды.
Припарковавшись у стоявшего рядом бутика, он выписал чек на семьдесят пять тысяч долларов, не забыв поставить роспись на линии, где стояло имя его отца, но Лейн имел право подписи.
Как только он толкнул дверь в бежево-белое лобби, ему навстречу поспешила молодая женщина в темно-синей униформе в не выделяющихся украшениях.
— Мистер Болдвейн, как ваши дела?
«Я только что обнаружил труп. Спасибо, что спросили».
— Хорошо, мне нужно, обналичить чек?
— Конечно. Пройдемте ко мне в кабинет, — проведя его в стеклянный офис, она закрыла дверь и уселась за рабочий стол, на котором не было ни единой бумажки.
— Мы всегда рады помочь вашей семье.
Он положил чек на стол и опустился на стул напротив.
— Я ценю это.
Звук ногтей, постукивающих по клавиатуре, мягко говоря раздражал, но он попытался абстрагироваться, поскольку у него были дела и поважнее.
— Ах..., — менеджер банка откашлялась. — Мистер Болдвейн, извините, но у вас недостаточно средств на счете.
Он достал телефон.
— Не проблема, я позвоню в главную управляющую компанию трастовыми фондами и попрошу перевести деньги. Сколько не хватает?
— Но, сэр, у вас превышен лимит на двадцать семь тысяч четыреста восемьдесят девять долларов и двадцать два цента. Вы должны погасить овердрафт.
— Дайте мне минутку, — он нажал список контактов на телефоне и позвонил менеджеру PTC, которая имела доступ к средствам семьи. — Я просто пытаюсь решить эту проблему.
Видно у него на лице отразилось облегчение.
— Позвольте мне оставить вас, для частного разговора. Я буду в холле, как только вы будете готовы. Не торопитесь.
— Спасибо.
Пока он ждал соединения, Лейн постукивал мокасинами по мраморному полу.
— Привет, Конни, как ты? Это Лэйн Болдвейн. Хорошо. Да, я в городе на Дерби, — Помимо всего прочего. — Послушай, мне необходимо, чтобы ты перевела деньги на счет местного банка.
Возникла пауза. И всегда приветливая женщина произнесла напряженным профессиональным голосом.
— Я бы с радостью, мистер Болдвейн, но у меня больше нет доступа к вашим счетам. Я лишилась этого права в прошлом году, когда вы отдали его управляющей компании вашим трастовым фондом.
— Я имел в виду со счета моего отца. Или моей матери.
Возникла еще одна пауза.
— Боюсь, вы не можете осуществлять переводы такого рода. Мне нужно поговорить с вашим отцом. Не могли бы вы попросить его позвонить мне?
Конечно, нет, если он хотел получить эти деньги. Учитывая, что его дорогой пенсионного возраста папаша пытался засадить в тюрьму Джин, и не существовало никаких причин, чтобы великий и славный Уильям Болдвейн вдруг поспособствовал бы ее освобождению.
— Мой отец находится в городе, но недоступен. Как насчет моей матери, которая сможет вам позвонить по телефону? — Ради этого, он готов был пойти к матери и привести ее в чувство на достаточно долгое время, чтобы получить сто двадцать пять тысяч на семейный счет.
Конни откашлялась.
— Мне очень жаль, но ответ вашей матери... не будет засчитан.
— А если с ее счета? Такое ведь возможно?
— Мистер Болдвейн... я не хочу резко высказываться.
— А похоже на то, что вы уже высказались.
— Пожалуйста, подождите минутку.
Ему в ухо зазвучал музыкальный рингтон, он поднялся с жесткого стула и направился к растению в горшке, стоящем в углу, и обнаружил, потрогав лист, что оно искусственное, хотя и было высотой от пола до потолка и стояло у двойных окон, выходящих на четырех-полосную трассу.
Потом раздался щелчок и мужской голос сказал:
— Мистер Болдвейн? Это Рикардо Монтеверди, как поживаете, сэр?
Подключился известный генеральный директор компании, это означало, что менеджер споткнулась на «деликатной ситуации».
— Послушайте, мне необходимо сто двадцать пять тысяч наличными. Ничего страшного…
— Мистер Болдвейн, вы знаете, что мы управляем вашими трастовыми фондами и несем ответственность за ваши вливания, а также очень серьезно относимся к нашим клиентам…
— Хватит говорить мне отговорками. Или вы скажете мне, почему недостаточно слов моей матери, или я прекращаю наш разговор.
Воцарилось молчание на противоположной стороне трубки.
— Вы не оставляете мне выбора.
— Ради Бога, что?
Опять воцарилось молчание, но на этот раз многозначительное и длинное, Лейн даже отвел трубку от уха, чтобы удостовериться, что до сих по связи.
— Алло? — произнес он.
Послышался кашель на том конце.
— Ваш отец объявил вашу мать недееспособной и лишил права доверия распоряжаться своими средствами в начале этого года. Это было подкреплено мнением двух квалифицированных неврологов, которые сказали, что она неспособна принимать правильные решения. Поэтому, если вам потребуются средства с ее счета, мы будем очень рады предоставить их вам… при условии, что об этом попросит лично ваш отец. Я надеюсь, вы понимаете, что я двигаюсь по… очень тонкой грани.