Ее сердце всегда принадлежало ему, но у нее не хватало отваги, как-то развить их отношения, и он, в то же время, казался таким серьезным, показывая, что они только друзья.
И... два года назад случилось несчастье. Господи, как только она услышала от него, что он собирается отправиться в деловую поездку в Южную Америку, у нее возникло предчувствие, словно предупреждение. Но она ничего ему не сказала. Оттягивая разговор и настаивая, чтобы он усилил свою охрану.
Поэтому в некотором роде, она чувствовала себя частично ответственной за то, что случилось. Возможно, если бы она...
Господи, она что серьезно? Он не может не поехать, какие бы причины не возникли, за исключением только нелетной погоды. Эдвард был настоящим, сильным конкурентом в ликероводочной промышленности, прямой наследник компании «Брэдфорд бурбон» не только по праву рождения, но и по своим невероятным качествам: трудолюбию и чутью.
После требования выкупа, его отец Уильям, старался изо всех сил освободить своего сына, ведя переговоры с похитителями и сотрудничая с посольством США. Все потерпело неудачу, пока, наконец, особая группа не была направлена в Южную Америку, чтобы спасти Эдварда.
Она не могла даже себе вообразить, что с ним делали.
И сегодня, только два года назад, именно в это день его похитили.
Это был ужасный позор для целой страны. Южная Америка — одно из красивейших мест в мире, с потрясающей едой, фантастическими пейзажами и удивительной историей… она и Эдвард всегда шутили, что хотели бы поселиться в этой стране в коттеджах, стоящими бок-о-бок. Похищение владельца бизнеса и требование выкупа, не стало одним из направлений для туристических агентств менее предпочтительным, хотя это было совсем далеко от того, когда вам говорят не бродить в три часа утра по Центральному парку, поскольку вы можете столкнуться с «плохими» элементами, в данном случае, как было сообщено, не было никаких оснований осуждать целый континент, так как особых закоренелых преступников очень мало.
К сожалению, Эдвард стал жертвой именно таких преступников.
По прошествии времени она хотела с ним встретиться и увидеть все собственными глазами. Она видела пару размытых, нечетких фотографий в прессе, и конечно, они ее совсем не успокоили. Он выглядел сильно похудевшим, сгорбившимся, смотрел исключительно вниз и старонился камер.
Для нее, он по-прежнему был прекрасным, как и всегда.
— Мисс Смайт, мы готовы?
Заставив оторваться от своих мыслей, Саттон обратила свой взор на тысячу рассаженных приглашенных, пощипывающих свои салаты и готовых заслушать ее речь…
Без особых на то причин, по ней вдруг прошлась сильнейшая волна адреналина, пробил пот на груди, лбу и под мышками. Ее сердце забилось, словно в силках, выстукивая барабанную дробь, еще одна волна заставила ее прислониться к стене.
Что с ней…
— Мисс Смайт?
— Я не могу, — услышала она себя со стороны.
— Простите?
Она сжала карточку, с тщательно написанной речью, сунула ее в руку ассистентки.
— Кто-то должен…
— Что? Подождите, куда вы…
Она подняла вверх руки и попятилась.
— …произнеси речь.
— Мисс Смайт, вы единственная, кто…
— Я позвоню тебе в понедельник, прости, я не могу этого сделать…
Саттон не знала, куда она направляется, пока ее высокие каблуки стучали по мраморному полу. На самом деле, она так и не поняла, пока сумасшедшая волна тепла не ударила ее, когда она покинула здание через пожарный выход и вышла с западной стороны комплекса, очутившись во влажном ночном воздухе.
Довольно далеко от стоянки, где поджидал ее шофер.
Прижавшись к стене музея, она сделала глубокий вдох, но чувство удушья не покидало.
Она не могла оставаться здесь на всю ночь. Ей хотелось бежать быстро и далеко, бежать, пока это ощущение, окружающего ее ужаса не испарится. Но это было настоящее безумие... да?
Боже, она потеряла свой рассудок. Наконец, давление стало отпускать ее.
Или, возможно, это было связано с Эдвардом Болдвейном.
Пришло время что-то предпринять, хотя это и казалось глупым.
Сняв шпильки, она пошла по траве, неся в руках туфли, пытаясь идти по освещенной территории. Дойдя наконец до стоянки, она огляделась, свернув за угол, потом еще раз.. потом пришла в ужас от количества автомобилей и лимузинов, припаркованных на открытом пространстве.
Как ей отыскать ее собственный…
Каким-то чудом черный Мерседес С63 сам нашел ее, большой седан остановился прямо перед ней и бесшумно открылось окно со стороны пассажирского сидения.
— Мэм? — с тревогой сказал ее шофер. — Мэм, с вами все в порядке?
— Мне нужна машина, — Саттон обошла спереди, фары высветили ее блестящее серебристо-серое платье и бриллианты. — Мне нужна машина, мне необходимо...
— Мэм? — человек в униформе вышел из машины. — Я отвезу вас, куда скажете…
Она достала стодолларовую купюру из крошечного клатча.
— Вот. Пожалуйста, возьмите такси или позвоните кому-нибудь, чтобы вас отвезли, простите. Прости, но мне необходимо поехать…
Он удивленно посмотрел на банкноты, покачав головой.
— Мэм, я могу отвезти вас куда…
— Пожалуйста. Мне нужна машина.
Последовала короткая пауза.
— Хорошо. Вы знаете, как управлять этой…
— Я разберусь, — она положила деньги ему в ладонь и сжала в кулак.
— Возьмите. Со мной все будет хорошо.
— Я бы предпочел отвезти вас сам.
— Я ценю вашу заботу, но мне просто необходимо, — она села за руль и закрыла окно, оглянулась, ища коробку переключения передач или…
Раздался стук в тонированное стекло, и она опустила его.
— Коробка переключения передач со стороны руля, — сказал шофер. — Там же направление вперед и назад. Нажимаете вот здесь и едете. И сигнал поворота… да, верно. Вам не нужны дворники, а фары уже включены. Удачи.
Он отступил назад, словно кто-то перед ним собирался запустить фейерверк или сбросить бомбу.
Саттон нажала на газ, и мощный седан рванул вперед, как будто у него был реактивный двигатель под капотом. Поглядывая в зеркало заднего вида, она быстро произвела в уме расчет, сколько лет прошло с тех пор, как она фактически сама сидела за рулем… и ответ был не ободряющим.
Но, как и все происходящее в ее жизни, она должна была выяснить все до конца… любой ценой.
— Не возражаешь, если я еще возьму кусочек?
Лиззи сказала ему «пожалуйста, возьми» и Лейн направился к холодильнику. Еда помогала очистить голову… или, возможно, это ее компания.
Скорее всего, так на него действовало ее присутствии рядом с ним.
— На самом деле хорошо, — сказал он, открыв банку с мороженым и отломав еще одну порцию.
Ее тихий смех заставил его остановиться и прикрыть глаза, чтобы звук мог погрузиться в него как можно глубже.
— Ты такой милый, — прошептала она.
— Правда?
Поставив тарелку в микроволновую печь, он включил таймер на шесть минут и стал наблюдать, как крутится замороженный блок.
— Итак, я собираюсь поговорить с Эдвардом, — услышал он свои слова.
— Когда последний раз ты виделся с ним?
Он откашлялся, почувствовав желание немного выпить.
— Это было...
На мгновение он растерялся, удивляясь самому себе, что не может у нее поинтересоваться, есть ли в доме выпивка.
— Вау.
— Что так долго?
— На самом деле, я думал о другом, — а именно о том, что вполне возможно, у него проблемы с алкоголем. — Ну, да ладно, после такого дня, кто бы не стал алкоголиком?
— Что?
Черт, неужели он сказал это вслух?
— Прости, у меня полный бардак в голове.
— Мне жаль, чем я могу тебе помочь?
— Собой.
— Поэтому спрашиваю, когда ты видел Эдварда в последний раз?
Лейн снова закрыл глаза. Но вместо того, чтобы подсчитать, когда он был хорошим братом для Эдварда, он вернулся к тому времени — к новогодней ночи, когда Эдвард взял их вину на себя.