— Ну теперь вы видите бурю? — «Повеселитесь», — подумала она. — Лучше не терять ни минуты.
— Да, я понял.
Лиззи повесила трубку и забросила телефон обратно в сумочку. Она горбилась за рулем, держась крепче... и стала молиться, чтобы ни один идиот на джипе не решил показать понты и не сбил ее с дороги.
Все быстро стало еще хуже.
И черт побери после такого напряженного дня, который она все же пережила, ей совершенно были не нужны проливные струи воды, которые делали видимость почти нулевой, и гром с разрезающими небо молниями, но погода, казалось, являлась отражением Истерли, вернее того, что происходило в Истерли, словно произошедшая трагедия каким-то образом повлияла на саму погоду.
Хорошо, это аллегория.
Но все же.
Ей понадобится пятьсот лет, чтобы она смогла достичь развилки. А потом еще семь или восемь, чтобы добраться до дома. Между тем, буря превращалась в буран (с большой буквы «Б»): молнии потрескивали и шипели, будто бы целясь в ее машину, гремел гром, и посыпался круглый град, стучащий по лобовому стеклу с такой силой, словно летел из самого Fenway Park. У нее побелели костяшки пальцев, она стала откровенно злиться, беспокоиться о Лейне, и у нее все болело, наконец, когда она добралась до дома была вся на нервах…
«На все воля Всевышнего», — единственная мысль, крутившаяся у нее в голове.
Она как раз подъезжала к своему дому. А потом? Зигзагообразные молнии прорезали небо, ударив прямиком в макушку красивого дерева справа.
Полетели искры, как на четвертое июля.
И она закричала:
— Нет! — ударив по тормозам.
Шины и в обычную сухую погоду тормозили неравномерно. А на мокрой, грязной проселочной дороге? Yaris виляла словно пьяная свиноматка, с трудом останавливаясь.
Так она и узнала, что Лейн уже был у нее дома, въехав в зад его Porsche.
Лейн уже два часа сидел за ее кухонным столом, читая финансовые отчеты «Брэдфорд бурбон», пока за окном гремел ураган. Шум дождя и гром молний отдавался в доме, но он не отрывался от ее ноутбука, даже когда старые стекла дребезжали и балки крыши скрипели от ветра.
Огромные объемы данных были подавляющими.
И он начинал впадать в панику, поскольку понимал только часть.
Было чертовски наивно с его стороны думать, что он мог разобраться в делах своего отца, благодаря своему рвению. Просматривая различные разрозненные файлы, у него явно не хватала знаний в бухгалтерии, чтобы окончательно разобраться в них.
Слава Богу, Эдварда готовили именно к этому, помимо руководства семейным бизнесом, и именно Эдвард мог разобрать теневую бухгалтерию, кишащую записями, паролями и электронными письмами. Без этого он не мог бы загрузить информацию на ноутбук Лиззи, не вызывая тревоги в офисе.
Возможно, они рано или поздно обнаружат утечку информации.
Он не мог сказать, сколько пройдет времени, прежде чем отец поймет, что произошла такая утечка.
Он откинулся на спинку стула и потер глаза, за окном началась вторая волна бури. Или из-за того, что его глаза устала все время пялиться в экран, или из-за того, что адреналин гудел, заставляя его мозговые клетки работать быстрее, он вдруг отчетливо понял, что дом Лиззи находился в осаде.
Поднявшись, он закрыл все открытые окна. Он носился из комнаты в комнату, молния озаряла небо, а гром, потрескивая сотрясал дом, формируя и отбрасывая резкие тени на пол, мебель и пианино. Небо почти стало черным, как в полночь, и острые молнии ударяли в землю, у него было такое впечатление, что он находится в зоне военных действий.
Он даже не задумывался, насколько это может отразиться на Истерли, бушующая весна на востоке, возможно соединились горячие и холодные фронты, простершиеся на мили и мили вдоль плоскогорья и земель.
Вернувшись на первый этаж, он выглянул на крыльцо и выругался. Плетеные кресла-качалки, столик сбило в кучу, находясь словно в анимированном нервном возбуждении, двигаясь от порывов неумолимого ветра.
Он с трудом открыл дверь при сильном порыве ветра, навалившись всем весом, поворачивая дверную ручку, и ему пришлось с усилием ее тащить на себя, потом она закрылась, как только он вышел на крыльцо. Схватив все стулья и столики, все что он мог взять за один раз, он передвинул их за угол крыльца, чтобы самая ужасная буря не смогла добраться до них.
Он вернулся за креслом, когда заметил фары машины, поворачивающей с главной дороги. Это однозначно была Лиззи, и он был очень рад, что она оказалась дома. Он хотел отправить смс-ку... он готов был отправить все что угодно — дымовые сигналы или почтового голубя, но он был заперт проливным дождем.
Дальше все произошло чуть ли не со скоростью звука: появилась вспышка молнии прямо над домом, потом раздался треск и словно взорвались провода электропроводки.
Дерево, самое огромное рядом с домом, с треском стало медленно падать, расколов его на двое.
Лиззи как раз остановилась под этим деревом.
Скрежет металла заставил его сердце остановиться.
— Лиззи! — закричал он, перепрыгивая через ступеньки крыльца.
Дождь стучал ему по лицу, ветер, как стая собак, срывал с него одежду, но он бежал вперед с трудом различая дорогу.
«Смерть забирает троих».
— Нет! — закричал он в бурю. — Нееееет!
Yaris была подмята тяжестью дерева, крыша прогнулась, также как и капот… и вся его жизнь, промелькнула у него в голове, пока он пытался затормозить босыми ногами. Ветки с ярко-зелеными, весенними листьями были повсюду, через них он ничего не мог разглядеть, дождь и ветер накрывали его, но опять сверкнула молния и раздался гром, словно ничего не случилось.
— Лиззи!
Он нырнул в мокрую кашу из листьев, желая пробиться, преодолеть ее. Даже несмотря жуткий ветер, он ощутил запах бензина и масла, и услышал шипение двигателя, видно который тоже пробило.
«Может, из-за такого ливня, ничего не воспламениться?» — подумал он
Лейн решил сменить тактику, поднимая вверх ветки одну за другой, пока не дошел до передней части автомобиля. Он ощутил что-то скользкое и мокрое под своей рукой и постучал по нему, ему хотелось, чтобы она знала, что он рядом.
— Лиззи, я вытащу тебя!
С бешеной скоростью он стал продираться сквозь листья и ветки, пока не почувствовал переднее ветровое стекло, которое осталось целым, но с яростью, сжав кулак, он пробил его, и просунул руку в открывшееся отверстие.
Лиззи лежала боком, голова на пассажирском сиденье, руки безвольно мотались, как будто она пыталась себя выправить в кресле. Обе подушки выстрелили, и в воздухе, несмотря на шторм, витал запах талька.
— Лиззи!
По крайней мере, она могла двигаться.
Черт. Он никак не мог открыть ни одну дверь, но он собирался вытащить ее.
Он продвинулся рукой вглубь салона и коснулся ее рукой.
— Лиззи?
Ее веки задрожали, на лбу виднелась кровь.
— Лейн...?
— Господи, ты жива. Я должен вытащить тебя отсюда. Где у тебя болит? Шея? Спина?
— Прости меня... твоя машина...
Он закрыл глаза на секунду, и произнес про себя молитву, затем тут же перешел к действию.
— Я вытащу тебя.
Пробираясь вглубь машины, ему удалось каким-то образом добраться до ремня безопасности и отстегнуть его, взяв ее за плечи…
И он замер.
— Лиззи? Послушай меня, ты уверена, что у тебя ничего не болит? Ты можешь подвигать руками и ногами? — когда она не ответила, он почувствовал волну нового страха. — Лиззи? Лиззи!
38.
Находясь в Чарлмонте, Эдвард даже не вспомнил о выставленных лошадях на Derby. У него и мысли не возникло там присутствовать.
В данный момент, он примерял к себе новую роль — сталкера.
Садясь за руль припаркованного у конюшен Red&Black грузовика, через пассажирское стекло он взглянул на огромные конюшни, построенный в начале 1900-х годов, представляющие из себя множество строений штата Джорджия, по своим размерам намного больше, чем Истерли…, которому пришел конец. Саттоны были выскочками на протяжении почти столетия, посягавшие на чужие права, однажды им всего лишь улыбнулась фортуна, и они наконец настигли Брэдфордов, построив свой дом, как трофей этой победы. С какими-то всего лишь двадцатью или тридцатью спальнями, и обслуживающим персоналом в домиках, сгрудившихся под огромной «крышей», главный дом был почти город сам в себе… и второсортный город, надо сказать, также как и второсортный вид на реку и сад.