— Они провалятся в топи задолго до того, как доберутся до нас.
Впрочем, его пьяные уверения ее не особенно успокоили.
Следующие несколько недель, по мере того как неприятель приближался, ее страх усиливался. Он стал неотлучным спутником Эльгивы, особенно темными зловещими ночами, когда она просыпалась от кошмаров, полных крови и огня, в которых ее преследовал образ Грои с открытым в беззвучном крике ртом.
Наконец, до них дошли известия о великой битве между викингами и войсками Восточной Англии. Обороняющиеся понесли страшные потери, но в конце концов сумели изгнать захватчиков из страны. На этот раз.
Эльгиве мало что удалось узнать помимо этого, поскольку ее отец был чрезвычайно скуп в том, что касалось новостей. Чтобы узнать все в подробностях, ей пришлось ждать до ноября, когда, к ее удивлению и радости, у их ворот объявился Этельстан с двумя своими младшими братьями, возвращавшийся из Йорвика на юг, в Оксфордшир.
Во время трапезы, состоящей из жареного мяса кабана и похлебки из бобов и овощей, Эльгива разглядывала этелингов. Жизнь подвергла их суровым испытаниям со времени последнего их визита в дом ее отца, но превратности войны и даже смерть младшего брата не оставили на них следа. Этельстан по-прежнему обладал властными манерами, только теперь они стали значительно ярче выражены, чем раньше. Даже ее отец и братья, казалось, слегка стушевались в его присутствии, как будто интуитивно ощутили в нем врожденную способность повелевать — помимо тех полномочий, которыми его наделяло положение наследника короны.
Эдмунд, как ей показалось, остался почти таким же. Он всегда был глуповатым малым, значительно более темноволосым, чем его братья, и совершенно непохожим на Этельреда. Его кожа, как и раньше, была смуглой, а борода — черной.
Больше всех изменился Экберт, но Эльгива не знала наверняка, сулят ли ей эти перемены что-либо хорошее. Отрастив светлую, довольно жидкую бороденку, он утратил свою улыбчивость и щенячью энергичность. Теперь его лицо выражало задумчивую собранность, вызывавшую у нее обеспокоенность. Она по-прежнему надеялась женить его на себе, и он подошел бы для этого намного лучше, если бы думал поменьше.
Голос Этельстана, отвечающего на расспросы отца Эльгивы, привлек ее внимание.
— Войска в атаку на Норвич и Тэтфорд вел сам Свен Вилобородый, — сказал этелинг. — Он не смог устоять перед соблазном получить серебро с их монетных дворов.
— Полагаете, ему было известно о монетных дворах? — спросил Эльфхельм будто между делом, не отвлекаясь от своего куска мяса.
— Обратите внимание, на какие города нападает Вилобородый, — ответил ему Этельстан. — Норвич и Тэтфорд в этом году, Эксетер, Дорчестер, Уилтон и Солсбери прошлым летом. В каждом из них были монетные дворы моего отца. Вилобородый знал наверняка, в каких городах захватит больше всего сокровищ. Вопрос в том, откуда он это знал?
Откинувшись на спинку стула, он взглянул на элдормена. Наблюдавшая за ними обоими Эльгива почувствовала, что настроение за столом едва уловимо изменилась. Она заметила, как на виске отца начала пульсировать жилка, а она знала по своему опыту, что это значило — напряжение, волнение, злость. Опасность. Рядом с ней весь натянулся Вульф, чей взгляд метался от отца к Этельстану и обратно. Костяшки кулака, в котором он сжимал маленький нож, побелели.
— Вилобородый, — неспешно начал ее отец, теперь пристально глядя на Этельстана, — для многих в Данелаге[17] герой. Они там скорее датчане, чем англичане, и подвиги Вилобородого воспеваются во многих песнях, которые звучат в каждом доме севернее Хамбера. В Нортумбрии достаточно людей, да и в Мерсии тоже, которые с радостью предоставили бы ему любые сведения об искомом английском серебре. Новому архиепископу вашего отца в Йорвике придется потрудится чтобы привести этот народ, бóльшая часть которого — потомки викингов, в подчинение законам вашего отца.
— Несомненно, без посторонней помощи архиепископ не справится.
Это заговорил Экберт, медленно произнося слова, как будто выбирая их с большой осторожностью.
— У вас как у элдормена Нортумбрии есть все возможности эту помощь ему оказать. Ведь ваш сын Уфгет приложил немало усилий для того, чтобы его хорошо знали землевладельцы и даже простые граждане. Можем ли мы считать, что он укрепляет их преданность Уэссексу на тот случай, если Вилобородый когда-либо предъявит претензии на корону моего отца?
Сердце Эльгивы забилось в бешеном ритме. Ей не удавалось узнать, чем занимается ее брат в Йорвике. И теперь она снова задавалась вопросом: какие планы вынашивает отец вместе с ее братьями?
— Да, мой сын там находится по моему распоряжению, — беспечно ответил Эльфхельм. — Следит за ситуацией, скажем так. — Он метнул взгляд на Этельстана. — Когда придет время, при условии, что оно вообще придет, нам нужно будет знать, кому мы можем доверять. Боюсь, некоторых нужно будет переубедить.
Этельстан не сводил с элдормена взгляда, выискивая малейшие признаки беспокойства, но так ничего и не увидел. На лице этого человека ничего нельзя было прочесть. Экберт безупречно сыграл свою роль, намекнув на связи семейства Эльфхельма с сочувствующими Свену Вилобородому жителями Нортумбрии, но старик так себя и не выдал.
Не исключено, что таких связей и не было, но Этельстан видел и слышал за время своего пребывания в Йорвике достаточно, чтобы в этом усомниться. Все трое чувствовали это — угрожающее молчание среди собравшихся воцарялось везде, куда бы они ни пришли. Оно длилось всего несколько мгновений, но враждебность оставалась, подобно дурному запаху.
Йорвик был городом, полным тайн и людей с неопределенным подданством. Это было идеальное место для поиска того, кто помог Вилобородому, так как кто-то ему помогал похитить королеву прошлым летом. Народ на севере своенравный, а этот человек, Эльфхельм, таил обиду на короля, как бы искусно ее не скрывал. Эльфхельм был уверен, что король женится на его дочери, и этот брачный союз усилил бы его личное влияние и авторитет. И когда король женился на Эмме, а Эльгиву сделал своей любовницей, он никак не выразил своего возмущения. Он, видимо, полагал, что получит за свою щедрость вознаграждение, но король совершил нечто невероятное. Взяв девушку, он ничего не дал взамен. Она также ничего не получила, и надежды Эльфхельма не оправдались.
Как, должно быть, архиепископ Вульфстан распекал короля за его амуры с Эльгивой! Этельстан многое бы отдал за то, чтобы быть там и это слышать. В то время он мало об этом думал. Однако в Йорвике архиепископ предупредил его, что Эльфхельм, возможно, будет стремиться мстить, и объяснил за что. Только тогда Этельстан осознал глубину ненависти этого человека к его отцу, и все постепенно стало на свои места.
Кто-то из окружения королевы в Эксетере ставил Вилобородого в известность обо всех ее перемещениях. Это могла быть Эльгива или ее служанка Гроя. Кто-то снабжал короля викингов и его подручных лошадьми, прятал и кормил их.
У Эльфхельма двое сыновей, которые могли все это осуществить, пока их отец оставался при дворе. Много улик указывало на Эльфхельма и его родичей как на помощников Вилобородого, но все же Этельстан не мог обвинить никого из них в неверности королю, не мог он также назвать ни одного конкретного примера измены. Ничего доказать он не мог. Ему следовало выжидать.
Он кивнул Эльфхельму.
— Вы правы в том, что некоторым нужно напомнить о клятвах, данных своему законному королю. Было бы благоразумно, я полагаю, помочь вам в этом, укрепив связи между монархом Уэссекса и элдорменом Нортумбрии. Я поговорю со своим отцом.
Этельстан умышленно ни словом не обмолвился о том, каким именно образом эти связи должны быть укреплены. Пусть Эльфхельм думает, что в будущем возможен брачный союз. По крайней мере, его это удержит от решительных шагов по сближению с Вилобородым. Приманка в виде брака даст им немного времени. Возможно, ему даже удастся уговорить отца сделать какой-либо примирительный жест в отношении Эльфхельма.
Обернувшись к Эльгиве, он улыбнулся.
— Я надеюсь, вы через месяц приедете вместе с вашим отцом на рождественский витенагемот в Оксфордшир, — сказал он достаточно громко, чтобы и Эльфхельм его услышал тоже.
Она обернулась к нему с неуверенной улыбкой.
— Я тоже на это надеюсь, — ответила она, — ведь я все лето просидела тут под замкóм из-за угрозы нападения викингов. Но я не знаю, разрешит ли отец мне поехать.