Кира Касс - Корона

Я не могла не рассмеяться, а Генри, который был счастлив видеть меня в хорошем настроении, заливисто расхохотался.

– Все работаю, – положив тетрадку, сказал Генри. – Хм… надо позвать Эрика?

– Нет, – ответила я. – Только ты.

Похоже, общение со мной без переводчика его изрядно нервировало. Хотя у нас получалось гораздо лучше, чем раньше. Генри кивал, то и дело потирая руки, чтобы дать выход нервной энергии.

– Генри, я тебе нравлюсь?

Он кивнул:

– Да. Очень.

– Ты мне тоже нравишься.

– Хорошо! – улыбнулся он.

И я снова не выдержала и рассмеялась. Вот видишь, Идлин, все будет замечательно.

– Генри… Генри, ты женишься на мне?

Он растерянно сощурился, а затем удивленно вытаращил на меня глаза:

– Я жениться на вас?

– Да, если, конечно, ты согласен.

Генри попятился назад, со своей привычной улыбкой, хотя в выражении его лица было нечто странное, чему я пока не могла подобрать точное определение. Недоверие? Сомнение? Однако буквально через долю секунды лицо Генри прояснилось.

– Постой, постой. – Упав на колени, он схватил меня за руки. – Вы выйти за меня?

– Да.

Генри рассмеялся и принялся осыпать поцелуями мои пальцы, затем остановился и посмотрел на мои руки так, будто не мог поверить, что теперь сможет держать их до конца жизни.

– Иди сюда. – Я жестом велела ему подняться.

Генри обнял меня, крепко прижав к себе. И хотя он был очень, очень милым, я с трудом подавила желание разрыдаться.

– Теперь ты должен подарить мне кольцо. – Я открыла деревянную коробку, и Генри громко ахнул.

На синем бархате покоились двадцать пять помолвочных колец с камнями разного цвета и размера, но все достойные королевы.

Генри секунду-другую потрясенно смотрел на кольца, а затем повернулся ко мне:

– Мне выбирать для вас?

– Да.

Он нахмурился, смущенный многообразием вариантов. Генри пробежал пальцами по сказочному кольцу с гранатом и аметистом, затем задержался на бриллиантах, таких крупных и плоских, что, казалось, на них можно было кататься на коньках. И тут его внимание привлекла большая жемчужина в россыпи бриллиантов в оправе из розового золота. Он поднес кольцо к глазам и кивнул:

– Для вас.

Я протянула ему левую руку, и он надел мне на палец роскошное массивное кольцо.

– Хорошо, хорошо? – спросил Генри.

Что ж, вполне достаточно. Не идеально. Не божественно. Но хорошо. Особенно если учесть все совершенные мной ошибки.

– Хорошо, хорошо, – улыбнулась я.

– Вам посылка, – сообщила мне Элоиза.

Я посмотрела на сверток, теряясь в догадках, что бы это могло быть, поскольку ни от кого ничего не ждала. Поставив коробку с кольцами возле посылки, я помахала растопыренной пятерней.

– Ну, что скажешь?

У Элоизы глаза полезли на лоб.

– Боже, я никогда не видела такой красоты!

– На случай моей помолвки изготовили двадцать пять разных колец, причем каждое из них уникальное в своем роде. Немного чересчур, но я рада, что среди прочего там было и это кольцо. Одно из моих самых любимых.

– Вам очень идет, мисс, – улыбнулась Элоиза. – Вы что-нибудь хотите или желаете остаться одной?

– Пожалуй, мне сейчас действительно не помешает посидеть в одиночестве.

– Отлично. Позовите меня, когда созреете, чтобы пообедать, и я сразу приду.

Я кивнула, и Элоиза, взметнув подол платья, вышла в коридор.

Что ж, посоветовав мне Элоизу, Нина, как всегда, оказалась права.

Я ухватилась за спинку стула, пытаясь осмыслить происходящее. Да, я чуть было крупно не проиграла, но выиграла еще больше. Я стала королевой, и я обручилась. И я наконец научилась видеть не только себя, но и других людей и поняла, как важно, чтобы люди видели во мне человека. У меня впереди много важных свершений во имя моей семьи и моего народа. И я надеялась, что смогу утвердиться на троне, дабы осуществить задуманное.

Вспомнив о полученной посылке, я со вздохом открыла коробку и ахнула.

С фотографии на меня смотрели лица членов моей семьи в день коронации. Остен, как всегда, выглядел так, точно задумывал очередную каверзу, Арен смотрелся невероятно импозантно. А будь у Кейдена меч, то образ отважного принца был бы завершен. Я перешла к следующему снимку, на котором также была запечатлена наша семья, но немного в другой позе. Затем я принялась рыться в коробке, вынимая фотографию за фотографией. Вот я обнимаюсь с леди Брайс, тут Кайл со смехом качает меня на руках, а здесь чета Леджер стоит, положив мне руки на плечи, словно я их родная дочь.

Казалось, все это было давным-давно. У меня вдруг возникло такое чувство, что с фотографий на меня глядит незнакомка. Прошло совсем немного времени, а девушка на снимках изменилась до неузнаваемости.

Однако фото, на которых я была запечатлена с Эйкко, стояли особняком. Я уже успела снять мантию, Эйкко был без пиджака, и мы смотрелись как двое влюбленных. Моя рука лежала у него на груди, он обнимал меня за талию, я слегка склонила голову к плечу Эйкко, словно его сердце обладало силой гравитации.

Я внимательно разглядывала снимок, удивляясь, как удачно фотограф сумел передать свет в глазах Эйкко. А ведь всего через несколько часов после того, как была сделана фотография, я глядела в эти глаза и покоилась в кольце этих сильных рук. Какое чудо, что у меня вообще появилось фото Эйкко! Ведь если бы не Отбор, он не ворвался бы в мою жизнь, не стал бы нашептывать мне на ухо финские слова. Да, нам повезло, что наши дороги пересеклись. Если бы тогда в споре с родителями я настояла на своем, если бы у Генри не хватило мужества подать заявку на участие в Отборе, если бы, вытаскивая конверт, я сместила руку чуть правее…

Взяв фото, я подошла к комоду, в ящике которого хранила свои сокровища. И с улыбкой посмотрела на маленькую коллекцию, с благодарностью вспоминая последние два месяца.

Рубашка Генри, из которой он сделал передник. Идиотский галстук Кайла, нарушивший общественное спокойствие. Булавка Генри, воткнутая в кусочек ткани, как напоминание о неких скрепах. Странная картинка Фокса с пляшущими человечками. Стихотворение Ганнера, которое я запомнила наизусть. Одним словом, там были вещи, которые я трепетно берегла.

Я задумчиво стояла перед открытым ящиком с фото в руках. И хотя фото тоже было бесценным сокровищем, я не решалась присоединить его к остальным. Нет, ни при каких условиях я не могла положить своего Эйкко в деревянный ящик.

Утром самого важного дня в моей жизни меня пригласили в Женский зал. В принципе мама могла собирать придворных дам где угодно, поэтому я решительно не понимала, почему эта помпезная комната стала ее любимым местом. Но, так или иначе, мама вызвала меня, и я отправилась к ней.

Мама сидела в обществе мисс Люси и тети Мэй. Уж не знаю, откуда тете Мэй стали известны последние новости, но при виде любимой тети я так обрадовалась, что прямо с порога бросилась в ее объятия. И тут я поняла: меня позвали отнюдь не из-за визита тети Мэй. Я увидела зареванную мисс Марли, которая плакала, уткнувшись маме в плечо.

Мисс Марли подняла голову, и неожиданно я оказалась под прицелом ее сердитых глаз.

– Не хотела выходить за него замуж – ради бога, но почему, почему ты отправила его в ссылку?! Как я буду жить без моих детей?!

– Но Джози ведь остается с вами, – деликатно напомнила я.

Мисс Марли направила на меня указующий перст:

– Не умничайте, молодая леди! Может, ты теперь и королева, но ты еще сущий ребенок!

Мамин взгляд растерянно метался между нами, она явно не знала, как поступить: то ли защищать дочь, достаточно взрослую и способную за себя постоять, то ли успокаивать подругу, вынужденную оторвать от себя свою кровинушку; ну а как может болеть материнское сердце, мама знала лучше других.

– Мисс Марли, позвольте мне кое-что объяснить. – С этими словами я подошла к мисс Марли, которая с несчастным видом съежилась в кресле. – Я всей душой люблю Кайла. Более того, я даже не ожидала, что он станет мне настолько дорог. И по правде говоря, он непременно остался бы ради меня. И даже ради вас. Но неужели вы действительно этого хотите?

– Да! – с горячностью отозвалась она, глядя на меня красными глазами.

– Когда Арен уехал, то буквально разбил маме сердце. И мое тоже. Но это вовсе не значит, что мы должны были приковать его к себе цепями. Ведь так? – (Мисс Марли не ответила, а мама задумчиво опустила глаза и надула губы, словно только сейчас осознала горькую истину.) – Я знаю, задавать неудобные вопросы – дурной тон. Например, откуда у вас шрамы на руках? – Я выразительно посмотрела на мисс Марли. – Но об этом можно и нужно говорить. Меня до глубины души потрясло то, что вы сделали во имя любви. И я вам даже немного завидую. – (Лицо мисс Марли внезапно некрасиво сморщилось, по щекам снова потекли слезы, и мне стоило больших трудов взять себя в руки. Однако мне ни коем случае нельзя было разнюниваться, ведь сегодня на меня рассчитывает множество людей.) – Мы знаем, что вы сделали для нас. Мы в курсе, что вы считаете себя в неоплатном долгу перед нашей семьей за то, что вас восстановили в правах. Но, мисс Марли, вы нам больше ничего не должны. Нежели вам могло прийти в голову, что наша семья еще что-то от вас потребует?! – (Мисс Марли упрямо молчала.) – Спросите мою маму. Она совсем не хочет, чтобы вы чувствовали себя здесь, как в ловушке. Вы можете уехать вместе со своим сыном, если пожелаете. Или, например, можете поездить по миру как высокопоставленное лицо. Это роковое заблуждение, что, раз уж вы посвятили себя нашей семье, то ваша жизнь вам больше не принадлежит. И вы не вправе перекладывать эту ношу на ваших детей! Заставлять одаренного, талантливого, увлеченного юношу проводить лучшие годы в стенах дворца? Это жестоко и несправедливо.