Вдруг это именно инфекционное заболевание, а не бактериальное?
Нет, без антибиотика нельзя. Нужно делать выбор. Раз врач недоступен, придётся сыграть с судьбой в русскую рулетку.
Желание позвонить Жене и попросить о помощи задвинула глубоко подальше. Я не могу так рисковать Владом. Конечно, если я сдохну тоже ничего хорошего не будет, но так подставлять его я не могу. Это неправильно.
Вообще всё неправильно.
Что привязалась к этому дуралею. Что не могу теперь адекватно смотреть на ситуацию. Мне нельзя настолько отдаваться работе, но ведь я уже отдалась с потрохами. И та ночь в сауне…
Этим я перечеркнула всё, чего достигла за всё время. Всё! Карьера, работа, успех, уважение коллег. Я стала той самой продажной девкой, что с вполне очевидным удовольствием подкладывается под клиентов.
От ощущения холодного фаянса моя дрожь только усилилась.
Или это всё тот болезненный бред? Я уже тогда была больна? Поэтому и поступила так глупо? Что будет, когда все узнают?
Можно забыть о других контрактах. Можно забыть о работе вообще!
Как я могла…
Чёрт!
Вцепилась руками в свои волосы и упёрлась локтями в колени. Уже не так шатало. Но стоило поднять голову, как меня будто раскалёнными спицами пронзило.
Дура! Что я сделала! Подставила не только себя, но и Влада. Не дай бог, привяжется, то сразу лишится возможности выжить. Бросить не сможет. Уйти не сможет.
Что я сделала…
Хотелось рыдать от бессилия.
Всхлипнув, поняла, что действительно плачу. Размазывая слёзы по щекам, выла в голос.
Как давно я не плакала? Сколько лет? Десять? Двадцать?
Сколько же слёз скопилось. Наверное, целое море.
Идти обратно оказалось сложнее. Но теперь я не сопротивлялась. И когда тело велело шмякнуться на пол, я так и поступила. Привычно встала на карачки и поползла.
Вот на диван почему-то не получалось забраться. Надо было закинуть ногу, а сделать этого я не могла. Сразу судорогой сводило.
— Твою мать! Бесполезный кусок… мяса! Дура безголовая! — рыча от злости, жмурилась и глотала слёзы. — Так тебе и нужно! Сдалась! Сдалась… Подставилась! — прикусив губу, почти взобралась, но тут же с рёвом грохнулась обратно на пол.
— Тая?
Шум в коридоре вызвал новый приступ горьких, едких и жгуче-солёных слёз.
— Тая, ты чего? Погоди! Погоди… — Влад мигом подскочил и подхватил меня, помогая лечь на диван. — Что случилось? Ты упала?
Прохладная ладонь коснулась лба. От этого стало чуть легче. Но слёзы всё ещё скрывали от меня весь мир.
— Почему ты плачешь? Тебе больно? — голос Влада был таким испуганным, что я даже на мгновение растерялась. — Прости, что я так долго. Но я всё купил! Всё, что ты написала… Получилось. Скажи мне, что нужно сделать? Что? Только не плачь, Тая, пожалуйста!
Утирая лицо простыней, с протяжным стоном легла как можно удобнее.
— Молодец. Теперь тебе нужно сделать раствор. И вколоть его мне. Сама я не смогу.
— Вколоть?
Свезла остатки слёз ладонью и посмотрела на Влада. Бледный как смерть, перепуганный. Едва не в панике.
— Вколоть. Возьмёшь шприц и вколешь.
— К-куда? — он даже заикаться стал.
— В задницу, Влад! В задницу! Больше некуда… — слабо улыбнулась, переворачиваясь на живот. — Мысленно нарисуй крест на ягодице и коли во внешний верхний угол.
— Но… как… если…
— Плевать. Просто сделай укол. И всё.
Мне пришлось подробно объяснять ему, что и как делать. Только часто прерывалась, переводя дух. Мысли липли в кучу и я путала слова.
Сам укол вышел спонтанным, робким и достаточно болезненным. Но мне было всё равно. Сжав зубы, уткнулась лицом в подушку, стоически борясь со слишком неприятными ощущениями.
— Дай сюда… — вырвала из рук Влада резко пахнущую салфетку и прижала её к месту укола. Толку, конечно, ноль, но всё равно. — Отлично. Молодец.
— Ты меня сегодня уже трижды молодцом назвала, — Влад сел на пол, заглядывая мне в лицо.
Шутить пытается. Молодец. Не выдержала и слабо улыбнулась ему. Молодец же.
— Мне нужно отдохнуть, немного… А ты пока думай. С утра расскажешь мне всё о переговорах и о том странном партнёре, которого встретили в баре. И вообще обо всём. О делах отца. Думай, Влад. Возможно, это спасёт нам жизнь.
Замоталась в простынь и легла на бок. Диван прогнулся и тонко скрипнул, когда Влад улёгся рядом и обнял меня.
— Хорошо. Я подумаю.
Сильнее замоталась в одеяло и прислонилась к стене. Меня всё ещё немного вело, а слабость всё никак не хотела отпускать. Совсем. Лениво моргая, я шамкала пересохшими губами и взглядом искала чашку с водой.
Словно угадав мои мысли, Влад поставил её прямо передо мной.
— Держи.
— Спасибо! — сделала пару жадных и торопливых глотков, проливая чуть воды на себя. Утёрла подбородок тыльной стороной руки. — Фух…
Почти четыре дня проваляться бревном. Задница болела чудовищно, будет у меня там шишек от таких болезненных уколов. Хотя в последнее время Влад даже приноровился: не потел и руки не дрожали.
Жар прошёл, как и ломота. Но вот чудовищная слабость пришла на смену и теперь настойчиво сводила меня с ума. Я ощущала себя липкой, пастообразной гадостью, переваливающейся и расползающейся бесформенным нечто. Никак не собраться. Даже сейчас ровно сидеть не могу. Мало того, что задница болит, так и спину хотелось обо что-то опереть. Вот и тёрлась о стену, ища более или менее нормальную позу.
— Bon appétit! — Влад с громким стуком поставил передо мной тарелку с чем-то не очень съедобным.
Сам мужчина едва не светился от самодовольства. Доволен, что не спалил квартиру.
Хмыкнув, взяла вилку и ткнула еду.
— Что это?
— Эм… Паста.
— Ты пытался сделать из обычных макарон пасту?
— На коробке было написано, что это паста.
Со стоном закрыла глаза и решила не спорить. Мерзкое, блестящее нечто. Пахло вроде даже ничего. На вкус — страшно подумать.
Почему макароны такие склизкие? Едва не плавают в какой-то жиже.
С трудом намотала массу на вилку и сунула в рот.
Феерично!
Слёзы брызнули из глаз. Кашляя, схватилась за чашку и сделала торопливый глоток: горло будто калёным железом жгло.
От такой еды даже встать получилось. Я видела, что Влад покупал какой-то кетчуп. Нашла его в недрах холодильника и подхватила только закипевший чайник. Плеснула воды в тарелку и бахнула туда кетчупа от всей души. Теперь эта каша стала напоминать какой-то суп.
Сменила вилку на ложку и отхлебнула. Нормально, есть можно. Хотя теперь к тем шишкам на заднице прибавится ещё и огонь из одного места. Как в том анекдоте? Когда мексиканец понимает, что голоден?
Влад, наблюдая за мной, решил не пробовать свою стряпню. Вчера с яйцами у него вышло довольно неплохо. Но до макарон, бедняга, ещё не дорос.
— Ты как их готовил? Читал, что написано на упаковке?
— Там ничего нет. Я просто бросил их сразу в воду…
— Понятно, — улыбнулась и вновь отпила воды. Во рту неимоверно жгло. — Их нужно бросать в кипящую воду.
— О… — Влад многозначительно протянул, нахмурив лоб. — Я не знал. Слушай, зачем ты ешь эту гадость?
— На самом деле не очень-то и гадость. Просто острая. С перцем переборщил. И вообще, пока я в таком состоянии, то не особо различаю вкус еды, — начала торопливо бормотать, с трудом проглатывая очередной кусок серой массы. — Сама не в состоянии приготовить что-либо, так что сойдёт.
— Я, пожалуй, не так голоден.
Вновь улыбнулась и бросила взгляд на чайник.
— Чай? Или кофе?
— Ты, надеюсь, взял растворимый?
— Как ты и сказала.
— И молоко не забыл?
— Нет.
— Молодец. Поживёшь среди обычных смертных, глядишь не так страшно будет.
Я лежала и умирала от чудовищных болей, а Влад бурно и эмоционально рассказывал о том, как он ходил в супермаркет и покупал продукты. Сам! Складывалось такое ощущение, что ему лет семь, не больше.
— Уже не страшно.
— И сдачу не забыл, как в прошлый раз?
— Нет.
Дешёвый кофе оказался не таким уже гадким. Делая глоток за глотком, чувствовала, как проясняется в голове.
— Ну, что ты надумал?