Что он хотел сказать? Что означало «если только мы»?

Много раз Элли спрашивала себя, почему она просто не вышла за него? Наслаждалась бы сейчас близкими отношениями… Но она знала, что не поступит так. Это было бы слишком больно, потому что она никогда не сможет обмануть себя, что он ее полюбит. Если у нее и была надежда, то холодность расставания заставила Элли посмотреть правде в лицо.

Элли казалось, что с тех пор прошло очень много дней. Наконец произошло то, чего она ждала и одновременно боялась: она почувствовала, как шевелится в утробе ребенок.

А Леоницио нет рядом, чтобы разделить эту радость с ней – она сама отослала его.

Элли отправила ему имейл:

«Ребенок шевелится. Я это чувствую».

Ответ пришел через два дня:

«Простите, что задержался с ответом, но мне пришлось уехать на несколько дней, чтобы разобраться кое с кем, попытавшимся разорить меня. С этим я разобрался, но почту не проверял. Замечательные новости о ребенке. Я рад, что все идет хорошо. Будьте внимательны к себе».

Элли повезло, что ей не приходилось постоянно жаловаться на плохое самочувствие. Утренняя тошнота прошла и не мешала погрузиться в работу, но как она будет сочетать работу с материнством, еще не продумала.

А дни шли. Ее беременности уже почти двадцать четыре недели, и пришло время для повторного УЗИ. Первое УЗИ показало, что все в норме, и Элли была полна уверенности, когда входила в больницу.

В отделении УЗИ была та же врач, что и раньше. Она приветливо поздоровалась с Элли и указала на кушетку. Элли улеглась, спустила до бедер юбку и подняла наверх свитер.

Врач установила экран так, чтобы они обе могли все увидеть. Как и в первый раз, на экране появился ребенок.

Элли, затаив дыхание от восторга, следила за изображением – теперь оно было больше. Это ее малыш. Головка немного набок, словно он хочет сказать, что тоже ее любит и что она ему необходима.

Если бы только Леоницио мог быть сейчас здесь и видеть эту новую картинку!

– Он просто чудо, да? – вырвалось у нее.

– Минутку, – сказала врач. – Мне надо еще взглянуть.

Прошло несколько напряженных минут, прежде чем она произнесла:

– Придется вскоре снова сделать УЗИ. Ребенок немного мал для двадцати четырех недель. Возможно, ничего серьезного нет, но нужно проследить.

– Проследить за чем? – дрожащим голосом спросила Элли.

– Пока рано что-либо сказать.

– Но что может быть? Скажите мне. Я должна знать.

– Есть вероятность эмбриональных отклонений. Это не точно, но раз вероятность существует, нам следует за этим проследить.

– Отклонения… О боже.

Врач произнесла успокаивающие слова, но Элли едва ли их расслышала. Слово «отклонения» стучало в мозгу. Она вышла из больницы и словно в тумане вернулась домой.

Все, на что она надеялась, неожиданно может быть отнято. Она очутилась в кошмарном сне, одна.

Несколько часов Элли то сидела, то ходила по квартире.

Наконец она поняла, что должна сделать. Есть только один человек, которому она может рассказать об этом несчастье. Он имеет право знать, и он единственный человек, который ее поймет. Элли посмотрела на часы. Была вторая половина дня, но, возможно, она еще застанет Леоницио на работе. Она набрала номер его офиса, и ей ответила секретарша, которая, к счастью, говорила по-английски.

– Мне очень жаль, но синьора Феллани нет.

– Где он? Я должна с ним поговорить. Это очень срочно.

– Его нет в стране. Ему пришлось улететь в Париж – там важная встреча, от которой очень многое зависит.

– Когда он вернется?

– Вероятно, на следующей неделе.

– О боже, – сквозь слезы прошептала Элли. – Попросите его перезвонить мне. До свидания.

Она со стуком положила трубку, набрала номер его мобильного и услышала сообщение, что абонент вне зоны доступа. Тогда она отправила имейл без каких-либо подробностей, но с просьбой позвонить ей как можно скорее. Он ведь наверняка проверяет свою электронную почту, когда уезжает из Рима?

Душа рвалась к нему, она ощущала полную беспомощность. Неужели он отключил телефон и дал указания персоналу не общаться с ней?

Она виновата сама – она вычеркнула его из своей жизни. Может ли она после всего этого надеяться, что он ей позвонит?

Он не позвонил. Шли часы, сгустилась темнота, а телефон молчал. Элли понимала, что цепляется за призрачную надежду. Пусть он и позвонит, но что это изменит? Она нужна ему только ради ребенка, а как он поведет себя, узнав о грозящем им несчастье?

Элли охватило отчаяние. Вероятно, всю оставшуюся жизнь ее ждет опустошающее душу одиночество и больше ничего.

Вдруг тишину нарушил звонок в дверь – звонили требовательно, нетерпеливо. Элли, спотыкаясь, подошла к двери и приоткрыла, не зажигая света в прихожей. Она не разглядела, кто стоит за дверью, и тут очутилась в объятиях Леоницио.

– Элли…

– Леоницио… это вы?

Не может быть! Ее мечта не может сбыться вот так просто.

– Да, я… Я здесь.

Она, как безумная, вцепилась в него.

– Леоницио! Но вы ведь в Париже.

– Я был там, но, когда получил ваше сообщение, тут же прилетел.

– Но ваша деловая встреча… секретарь сказала, что это очень важная встреча.

– К черту встречу. Что важнее, чем вы? Что случилось?

– Ох, Леоницио…

– Элли, что? Почему вы позвонили?

Слезы полились ручьем, ноги ее не держали. Леоницио поднял ее на руки, отнес на кровать и сел рядом.

– Это ребенок… что-то с ним не так. Я сегодня сделала повторное УЗИ, и обнаружились отклонения.

– Что за отклонения?

– Врач пока не знает, будут выяснять. Возможно, все в норме или… или нет.

Леоницио опустил ее на подушки и сам устроился рядом.

– Прижмитесь ко мне, – сказал он.

– Слава богу, что вы здесь.

– Я всегда буду здесь, даже если вы этого не сознаете.

Она уткнулась лицом ему в плечо, не в силах унять слезы. Он молча обнимал ее, давая возможность выплакаться. Когда она немного успокоилась, он произнес:

– Расскажите мне подробно обо всем, что произошло сегодня.

Дрожащим голосом она описала, что было на УЗИ.

– Нужно сделать дополнительные исследования, – сказала Элли, – чтобы выяснить, насколько все плохо.

– Мне нужны результаты сегодняшнего УЗИ, чтобы показать врачам в Риме.

– В Риме? Вы говорите…

– Элли, мы отправимся туда для дальнейшего обследования. Доверьте все мне. Я не намерен отпускать вас от себя ни на минуту. Если случится что-то нехорошее, я буду рядом. Вы себе не представляете, в каком ужасном состоянии я летел сюда… Я боялся, что не застану вас в живых… Я не вынесу еще одного расставания, поэтому… – Он замолк, потом, волнуясь, произнес: – Вы должны поехать со мной домой. Если вы этого не хотите…

– Да… да, я хочу.

– Я знаю, что это похоже на приказ, но…

– Вы можете отдавать мне любые приказы, какие пожелаете. Мы ведь семья – мы трое.

– Да? Вы действительно так думаете? Я не был уверен в этом.

– Но я так думаю. Вы были правы – нет никого, в ком бы я нуждалась, как в вас. Мы вместе.

– Да. Мы вместе. А теперь постарайтесь уснуть, – прошептал он. – Заботы оставим на завтра, а сегодня важно лишь то, что мы вместе.

Он здесь. Она у него на первом месте. Похоже, что мечты сбываются. Она лежит в его объятиях, его слова звучат в голове.

«Вы должны поехать со мной домой».

Домой. Дом там, где он.

Элли проснулась на заре – она так и спала в объятиях Леоницио. Она почувствовала на себе его нежный взгляд. Он осторожно коснулся пальцами ее живота, уже располневшего. В глазах у него промелькнула гордость.

– Пришла пора вам двоим заново познакомиться, – сказала Элли. – Вы долго не виделись.

– Слишком долго. То, как вы велели мне уехать… Словно вы выбрасываете меня окончательно из своей жизни.

– Я никогда не смогла бы так поступить. Но… мы ведь по-настоящему не узнали друг друга.

– Это правда. Но приходит время, когда все должно измениться. Вы разве не чувствуете?

– Да, чувствую. Но мы знаем, как…

– Тише! – Он поцеловал ее в лоб. – Мы обязаны поступать правильно ради… – и дотронулся до выпирающего живота. – Пойдемте, у нас много дел.

Он помог ей встать и одеться. За завтраком Леоницио внимательно просмотрел описание УЗИ и вернул ей. Он ободряюще улыбнулся и сказал:

– Чем быстрее мы уедем, тем лучше. Я узнаю расписание поездов.