Альма Либрем - Кошка для голландца

- Здравствуйте, - натянуто произнёс он. – Вы что-то хотели…

- Алина Петровна! – радостно представилась женщина, схватила Эндрю за руку и потрясла её так энергично, словно пыталась выдернуть из плечевого сустава. – Помните, мы виделись несколько дней назад, когда вы только сюда въезжали! Вы тогда не имели времени отрекомендоваться…

- Андрей, - сухо сообщил Яворский. – Вы что-нибудь хотели?

Вместо того, чтобы через порог сообщить о своих намерениях, Алина Петровна безо всяких сомнений вошла в квартиру и деловито оглянулась.

Дальше коридора пускать её было опасно. Там была лестница, дыра в Юлину квартиру и, как следствие, повод для новой дозы сплетен. Невесть что творилось в голове у этой бабки, но Лебедева его придушит, если вдруг узнает, что о них говорит весь дом…

- Извините, - Андрей принял оборонительную позицию в дверном проёме, - там очень грязно. Ремонт, сами понимаете.

- О, конечно, конечно! – замахала руками Алина Петровна. – Я только пришла полюбопытствовать… Вы планируете устраивать новоселье? И, к слову, я слышала, вы – иностранец, но так чисто разговариваете… Откуда вы? Из Польши?

- Из Нидерландов, - раздражённо объяснил Яворский. – Но родом отсюда.

- О! – восхищённо вскрикнула она. – Как это мило! Скажите, Андрей… Или вас называть как-нибудь иначе, как вам привычнее? – ответа она не дождалась. – Так вот, скажите, что насчёт новоселья? Все сгорают от нетерпения познакомиться с вами! Это прекрасная возможность избавиться от досужих сплетен… Вы женаты? – она выразительно взглянула на его руку.

- Нет, - скривился Андрей. – Пойдёмте на кухню, там будет удобнее…

Удобнее всего было бы, окажись несносная Алина Петровна в подъезде, а он – дома за закрытой дверью, но если б мечты становились действительностью! Увы, пока что возможности вытолкать её из своей обители не было никакой.

- К сожалению, - промолвил он, когда женщина устроилась на единственном табурете и принялась пить чай, - я не могу никого сюда пригласить. Как минимум месяц здесь будет идти ремонт, - Андрей взглянул на женщину и дополнил: - Не шумный, в будние дни, с десяти до шести.

- Как это мило! – всплеснула руками Алина Петровна, отставляя в сторону чашечку. – Очень бы не хотелось, чтобы у нас был шумный сюжет… Подъезд у нас спокойный, много пенсионеров, есть семьи с детьми. Ваша соседка сверху, Юлечка – единственная молодая девушка. Такая милая! И, между прочим, - Алина Петровна хитро посмотрела на Андрея, - из-за своей работы всё никак не может устроить личную жизнь… Только я вам этого не говорила!  

Яворский заинтересованно взглянул на соседку. Надоедливая, наглая женщина вдруг показалась не такой уж и плохой собеседницей.

-  Да? – ласково уточнил он. – Мы виделись однажды, мельком. Очень привлекательная девушка. Не ожидал, что её сердце может быть свободно.

Алина Петровна явно оказалась удовлетворена его реакцией. Улыбка её стала ещё шире.

- Скажите, а почему вы переехали обратно в Винницу? Обычно отправляются в Европу, а не из неё… - протянула она, подозрительно косясь на Андрея. – Так скучали по родной стране?

Было видно, что в большой патриотизм она не поверит.

- Нет, - искренне ответил Яворский, - это не первая причина. В Нидерландах слишком многое позволяется. В этом плане я более консервативен, потому имею определённые проблемы с кругом общения там.

В глазах женщины, верившей, что на каждой улице Амстердама находится притон, а все, как один, курят травку, а то и что посерьёзней, эти слова прозвучали как подтверждение, во-первых, испорченности Нидерландов, а во-вторых, порядочности Андрея. И, хотя Алина Петровна не казалась ему идеальной собеседницей, он не мог игнорировать своё желание воспользоваться её предрасположенностью.

- Очень приятно слышать такие мудрые слова, - промолвила она. – И быть уверенной в том, что в этой квартире не случится ничего развратного, противозаконного и… даже если и законного, то противоестественного, - она в особенности выделила голосом последнее слово. – Простите за откровенность, и мы, конечно, мало знакомы, чтобы я спрашивала такое, но коль вы – свободный мужчина…

- Я очень много работаю, - отрезал Андрей, понимая, что Алина Петровна может объяснять и расшифровывать свой вопрос ещё минут пять, но так и не решится назвать запретное слово. – Потому у меня мало времени на знакомство с девушкой, с которой можно было бы выстроить серьёзные отношения. К сожалению. Знаете, - это была не совсем правда, но зато на соседку действовало безотказно, - так хочется осесть, завести нормальную семью… в Нидерландах мне этого сделать не удавалось.

- О, как я вас понимаю! – закивала Алина Петровна. – Знаете что, Андрей? Устройте новоселье у меня! Я живу на этой лестничной площадке, приглашу лучших жильцов нашего дома… И обязательно, всенепременно позову Юлечку. Вы обязаны друг другу понравиться!

- Буду вам премного благодарен, - заулыбался Андрей.

В том, что Юлечка ему понравится, он даже не сомневался. Правда, над взаимностью ещё придётся поработать…

Лотти устроилась на самом краешке причинного ковра, свернулась клубком, но не спала, а укоризненно поглядывала приоткрытым карим глазом на хозяйку. Иногда она пыталась поднять преграду, не позволявшую сбежать в квартиру этажом ниже, но никаких провокационных действий пока что не совершала.

Юле не хотелось видеть своего соседа снизу ни под каким предлогом. Наверное, Андрею казалось, что они очень хорошо попрощались перед его отъездом много лет назад, да что там – так и остались лучшими друзьями. А то, что никак не связались за всё это время – досужая случайность, о которой сейчас не стоило и вспоминать. Для Лебедевой всё было совсем по-другому. Она помнила, как тосковала тогда, и…

Снаряд в одну и ту же воронку дважды не попадает. Теперь от всех её тёплых чувств остались только раздражение и желание поскорее прервать разговор.

…В Андрея Яворского была влюблена вся школа. Каждая девчонка старше восьмого класса считала долгом строить ему глазки в коридоре, улыбаться, как безумная, когда он проходил мимо, и распускать сплетни о том, что они целовались где-то там, за углом дома. Ладно, не каждая, только половина.

На параллели так точно все.

И, разумеется, выпускной танец каждая без исключения хотела с ним танцевать. А Юля в принципе отказалась от выпускного вальса, у неё не было времени – подготовка к экзаменам, бесконечная учёба…

Самое противное было в другом. Андрей знал, какой эффект он производит. Его это смешило. Знал о всех воздыхательницах, с которыми хотя бы раз лично пересекался.

А Юля всё это время оставалась его подругой. Они читали одни и те же книги, смотрели одинаковые фильмы – ну, ладно, во втором она под него иногда подстраивалась, но никогда не подавала виду. Помогали друг другу в учёбе. В гости друг к другу приходили чаще, чем следовало. Но ни одна из тех временных девушек Андрея не ревновала его к Лебедевой. Юлька была серой мышкой, не способной по мнению расфуфыренных девиц, мнивших себя красавицами, заинтересовать такого, как Яворский.

Собственно говоря, как настоящая реалистка, она придерживалась того же мнения. И старалась не забивать себе голову чувствами. Дружат – и хорошо. Любая влюблённость проходит, правда же? По крайней мере, это Юля себе говорила.

Оно всё ничего не значило, правда. И поцелуй тот на выпускном – по пьяни. Ну, как сказать… Юля не пила. Андрей – а кто его знает? Она потом не спрашивала. Как-то времени всё не было. А потом он уехал, и Лебедева как была реалисткой, так и осталась. Потому в её воспоминаниях они дружили. И, разумеется, никогда не были влюблённой парой, даже на полдня.

- Лотти, чего ты там улеглась? – раздражённо обратилась Юля к кошке. – Слезай, провалишься ещё…

С того времени прошло больше десяти лет. Лебедева как была реалисткой, так ею и осталась. Сначала она была не чета тем, кто нравился ей. Юля делала то, что умела – дружила. Помогала, поддерживала, иногда давала по мозгам. Андрей это выдерживал, многократные они – нет, разумеется, потому что на то им не хватало силы и духа. А когда закончила университет и вынуждена была искать работу, переступила и через мышь, и через старые привычки. И научилась не оглядываться на прошлое.