— Куда мы идем?
— К тете кошки просится на ночлег. А там подумаем, что дальше делать будем. Я вам сейчас такой теремок покажу. Вы такой только в сказке видели.
— Самый красивый дом только у Ульяны. Мы только сегодня об этом говорили с Егором.
— Да. — Согласился Егор.
— Тут даже возражать нечего. — Антон срывает по дороге ромашки, травинки. — Ее только уговорить нужно. Тетя кошка вредная порой бывает. Мы к ней сейчас с цветочками придем, жалостливые мордочки сделаем, авось прокатит. И ее сердце сжалится над тремя бродягами.
— А если нет?
— К маме не поведу. Она нас точно с лестницы спустит. Не понимает она вольной бродячей души. — Антон веселится, а видно как мозги работают. Специально что ли меня отвлекает? Когда мы дошли до дома Ульяны, у него уже был целый веник в руках. Чарли уже был около калитки. Значит дома. Хотя это не удивительно. Ульяна редко во второй половине дня куда-то уходила. Обычно она предпочитала делать все дела до обеда.
— Чего нужно? Раз с веником пришел, значит чего-то просить будешь. — Строго спросила она.
— Нужно. Я даже мордочку просящую сделаю. Тетя кошка пусти переночевать в свой дом. Нам жить негде. Хоть на улице и не мороз, но не под забором же спать. — Просяще сказал он. — Вот, я даже веник принес.
— Егор иди этот веник козам отдай. Они точно обрадуются. — Ульяна отдала цветы Егору. Он тут же побежал к загону, в котором выгуливались днем козы.
— Вот опять я не угодил.
— Я же тебе не коза. — Хмыкнула она. — Ты на этого охламона внимания не обращай. Ему когда чего-то от меня надо, все время тащит что-то несуразное.
— Правильно, как мне сказали, что тебе веники нравятся, так и ношу. — Антон обнял меня за плечи и наклонился к уху. — Мне семь лет было, когда машинку у нее попрошайничал швейную покрутить. Красивая такая машинка была. С ручкой. Она отказывалась. В итоге категоричное такое нет.
— Лешка его и надоумил. Ты, говорит, прежде чем просить расположи к себе. Веник подари или сладкое чего. А потом ненароком и спроси про машинку. Он про цветы говорил.
— В детстве все буквально воспринимается. Я и принес бабушке веник.
— Торжественного его вручил и карамельку липкую из кармана достал. А потом ляпнул, мол веник дал, конфету тоже. Давай машинку.
— И дала? — Спросила я.
— Нет. Я же говорю, что вредная.
— Он к Лешке пришел с претензиями, что его советы не действуют. Он ему объясняет, что веник с цветами должен быть. Наш герой не сдался. Принес мене веник с наклеенными на нем бумажными цветами, вырезанными из газеты.
— Между прочим три часа клеил и вырезал.
— Пихнул мне этот веник и сразу за машинку.
— Помнишь реакцию деда, когда он приходит, а тебя веник в вазе стоит?
— Ты же сам сказал, что это цветы. — Ульяна улыбнулась. — Ладно, чего у тебя случилось? Я смотрю ты и с Лерой знаком.
— Угу. Бомжи мы теперь с Лерой. Дом сгорел. — Антон сел на ступеньки крыльца. Провел рукой по волосам.
— Как сгорел? — Ульяна прикрыла рот рукой.
— Молча. То ли проводка, то ли окурок кто кинул и трава загорелась. Не знаешь что ли как бывает?
— Беда какая!
— Все сгорело. — Я только сейчас начала осознавать, что произошло. Шок начал проходить, а с ним приходило понимание.
— Лер, я сказал бы что думаю о твоих вещах и деньгах! Да ругаться не буду. Живы главное. Знаешь чего я пережил, когда подумал, что вы там с Егором остались? В толпе вас нет. Чего думать — не знаю. Врагу не пожелаю. Хорошо хоть телефон у тебя включен был. А ты про вещи, деньги. Это все такие мелочи.
— Мелочь мелочью, а жить как-то дальше надо. У меня из всех ценностей только телефон за семьсот рублей. — Я села прямо на траву, что росла рядом с крыльцом.
— У меня пока поживешь. — Ульяна села на ступеньки крыльца.
— Спасибо.
— Сейчас у меня голова не соображает. Отойти нужного от произошедшего и мозгами пораскинуть. Чего-нибудь придумаю, котенок. Не переживай. — Сказал Антон.
— Какай заботливый! — Хмыкает Ульяна.
— Она мне вместо сестренки. Так что не надо строить предположения.
— А я уж думала вам вместе стелить надо будет.
— Она дерется. С ней спать опасно. Проснусь еще с фингалом под глазом.
Зазвенел телефон. Я поспешно взяла трубку.
— Привет, котенок. Не отвлекаю?
— Нет. — Стоит услышать его голос, как сразу забываю обо всем.
— А я решил пораньше позвонить. А то чего-то все ночью с тобой перезваниваемся.
— Как приведения, что солнечного света боятся. — Иду в сторону коз, где Егор смотрит, как они гуляют по загону.
— Но мы же с тобой не приведения. — Он улыбается. Чувствую по голосу.
— Да, живые. — Улыбаюсь в ответ. — Мы сегодня с Егором на реке были.
— Купались?
— Нет. Я не плаваю. Не умею.
— Хочешь научу?
— Нет. — Отвечаю поспешно.
— Почему? Или боишься?
Да у меня только от мысли, что опять будут прикосновения, хоть и самые невинные, кожа огнем гореть начинает.
— Давай не в это лето.
— Тогда в следующее.
— Посмотрим. — Отвечаю я.
— Что у тебя случилось? — его голос из добродушного стал серьезным.
— С чего ты решил?
— По голосу чувствую.
— Неприятностей много. Устала. Сам же знаешь, что все непросто.
— Знаю. Но все наладится.
— Надеюсь. — Слышу какой-то шум.
— Мне пора на уколы идти. Еще созвонимся. Не вешай нос, котенок.
Неделя пролетела незаметно. Мне даже думать не когда было. Ульяна поймала в цепкие руки Антона и не выпускала его железной хваткой. Он то траву косил, то картошку окучивал. И мне находилась работа. Плюс нужно было восстанавливать документы. Ульяна потащила меня по магазинам. Хоть чего-то купить из вещей. Я возражала.
— Понимаю был бы выбор. У тебя же совсем ничего нет. И у Егорки тоже. Чего ты думаешь, я не знаю что такое пожар? Когда по сути в одних трусах остаешься? Пойдем хоть еще одни купим. Тем более ты и так у меня в батрачках.
— Да я толком ничего не делаю.
— А помощь все равно есть. Пошли.
Так появилось немного вещей. Наступил август, а с ними пришли дожди. Похолодало. Конечно, лето не закончилось, но уже в воздухе появились первые нотки осени. Мы сидели на кухне и пили чай. Шла наверное третья кружка. Ничего не значащие разговоры, которые значили слишком много. Обсуждение книг, фильмов. Мне было легко и уютно с этими по сути чужими для меня людьми, которые были ближе родных.
Странно, что так получилось. Я сидела в чужом доме, в окружение чужих людей, а чувствовала себя легко и комфортно. Дикарка мурлычет на коленях. Егор катает по полу подаренную машинку. Дождь стучит по окну. А в нашем теремочке тепло и сухо. Только дом не мой. А всего лишь временное пристанище. Пусть и такое красивое. Пусть и такое уютное. От этого на глазах наворачиваются слезы.
— Ты чего, котенок?
— Не обращай внимание. Гормоны, беременность. — Отмахиваясь от Антона, отвечаю я.
— А я тебя понимаю. Нужно к рождению ребенка готовиться, а ты даже не знаешь, где жить будешь. — Отвечает Ульяна.
— Знаю, что загостилась…
— Помолчи. Не в этом дело. — Перебила меня Ульяна. — Я против тебя ничего не имею. И Егорка мне не мешает. Наоборот, повеселее стало. Но дом я с сыном делю. Так бы вопроса не возникло. Живи сколько хочешь. Но он парень с характером. Я один раз его уже пыталась сосватать. Он потом полгода со мной не разговаривал.
— А тебе понравилось бы, если при виде тебя стали бы креститься, отче наш читать да приговаривать демон изыди. — Рассмеялся Антон.
— Я не знала, что она такая нервная и религиозная. Вроде женщина интелегнтная. — Пожала плечами Ульяна.
— Ты так нам и не сказала, где это чудо откопала.
— Дочь моей давней знакомой. Сколько лет с ней поддерживали связь, а после этого случая рассорились. Меня обвинили, что ее дочку в жертву темным силам принести хочу. И эти люди живут в двадцать первом веке! Срамота. Нужно мыслить прогрессивно. Отбросить все суеверия. — Ульяна посмотрела на меня. — Как-то этот вопрос я не учла. Надеюсь, ты не веришь во всю эту чертовщину?