Вдыхая его мускусный мужской запах, она глубоко вздохнула, а он продолжил движение вниз по ее телу. Она даже не почувствовала того момента, когда он освободил ее руки, поскольку его рот опустился на чувствительный, затвердевший сосок. Ной облизывал и покусывал, дразня и искушая, пока она не схватила его за голову и не притянула обратно ближе к своей груди. Она услышала низкий рокот, исходящий у него изнутри, который вибрацией отдавался в ее теле. Он начал снова ласкать ее грудь, и она выгнулась в ответ на его прикосновения, другой рукой он дотронулся до второй груди. Медленно, мучительно медленно, его рот следовал за руками, пока он вкушал каждый дюйм ее тела.
Ее руки, казалось, жили своей собственной жизнью, порхая по всему его телу. Она была в полном восхищении от каждой мышцы на его груди, плечах, спине и руках. Он перемещался вниз по ее телу, целуя и облизывая кожу на животе. Сквозь приглушенный стон, вырвавшийся у нее, она услышала его шепот:
— Такая красивая.
Его руки опускались еще ниже, собственнически добравшись до бугорка, его палец уже дотронулся до самого чувствительного местечка, и это могло ее запросто отправить в полет. Его палец слегка совершал круговые движения по нему, заставляя ее тело просить больше и больше, пока он не стал сокращать круги, надавливая.
Инстинктивно она приподняла бедра, чтобы больше чувствовать его прикосновения. Его пальцы нырнули в ее мягкие, влажные складки, двигаясь, едва-едва касаясь того места, где она так отчаянно хотела почувствовать его.
— Ной, пожалуйста, сейчас! — Но он даже не обратил внимание на ее слова, продолжая совершать круговые движения вокруг ее влажного входа, прежде чем, наконец, запустить в нее палец до упора. Он то погружался в нее, то выходил, этот ритм напоминал сладкую пытку.
— Ох, детка, ты такая мокрая для меня.
— Ной..., — позвала она, несвязно бормоча, прежде чем его второй палец нырнул в ее мокрый вход. Он стал двигаться быстрее, не отводя взгляда от ее лица, наблюдая как реагирует ее прекрасное тело на его прикосновения и подводя ее все ближе и ближе к кульминации. Затем он вдруг остановился.
— Э-э, нет! Не останавливайся!
Он поднял ее ноги вверх, согнув в коленях и положил их себе на плечи. Затем она почувствовала, как его горячий, влажный язык прижимается к клитору, а два его пальца танцевали и двигались внутри нее снова. Он увеличивал и уменьшал давление и ритм, который сводил ее с ума, приближая все ближе и ближе к краю, а потом прекращал. Когда он понимал, что она готова продолжить игру снова, его язык и пальцы снова начинали свою пытку.
— Бри, посмотри на меня. Смотри на меня.
Она открыла глаза и смотрела на него, машинально пробегая пальцами по его волосам, пока не могла больше сдерживаться.
— Кончай, детка, — и тогда он почувствовал, что ее внутренние стенки входа сжались вокруг его пальцев, они завибрировали и затрепетали в тот момент, как она провалилась в экстаз.
Ной потянулся к своему бумажнику, вытащил оттуда презерватив, надел и опустился на нее обратно сверху прежде, чем она даже смогла пошевелиться. Он уперся на локти по обе стороны от ее головы, их лица находились в доли дюйма друг от друга, и толкнулся своим длинным, жестким членом в нее. Он почувствовал, как ее тело сжалось, принимая его, резко выдохнув, ее спина выгнулась, бедра приподнялись, чтобы принять еще глубже.
— Боже, ты такая тугая. Ты ощущаешься так хорошо, — простонал он.
Их тела соединились в одно, найдя идеальный ритм, тот самый идеальный интимный ритм, созданный только для них интимным танцем. Он опустил голову, чтобы поймать ее стон своими губами. Он сосал ее нижнюю губу, игриво прикусывая ее зубами, затем его язык вторгся в ее рот снова. Она крепче ухватилась за его плечи, затем ее руки сами собой двинулись вниз по его спине. Ее ногти вонзились ему в кожу, чем ближе он подводил ее к краю, все ближе и ближе. Он передвинул руки, меняя позу, чтобы член входил как можно глубже, и желая найти самое сладкое место, ее место.
— Отпусти, Бри, давай. Дай мне почувствовать тебя.
— Кончи со мной. Я не буду кончать без тебя.
Толчки становились все жестче, он ощущал, как она начинает сжиматься вокруг него, чувствовал, как вибрирует ее чувствительная плоть, взглянув ей в глаза, которые стали другими, она провалилась через край страсти, и только тогда он присоединился к ней. Он ослабил свои руки и свалился на ее красивое, потное тело, через пару минут приподнялся, услышав ее стон разочарования и у него вырвался низкий смешок.
— Я знаю, что ты чувствуешь, детка.
Он перекатился на свою сторону, быстро освободился от презерватива, она повернулась на бок, и он прижался к ней. Воинский устав не предполагал спать голым, но она наверняка не жаловалась.
Она была настолько насытившейся, измученной и счастливой, что моментально провалилась в глубокий сон и ей приснилось, как она прибыла на базу. В какой-то момент еще ночью, он встал, оделся и отправился к себе, когда она проснулась на рассвете его не было рядом.
Она вышла из душа, оделась и отправилась в столовую на завтрак. Она чувствовала себя такой опустошенной, узнав, что его команду отправили на задание, и они отбыли около часа назад. Следующие несколько дней она провела надеясь, что он вернется и пыталась что-нибудь разузнать о них. До ее отъезда в Штаты, команда так и не вернулась.
Прибыл конвой, готовый сопроводить ее назад к аэродрому. Они завязали ей глаза такой же черной повязкой, как и первый раз, посадили в Хаммер, поездка была долгой. Ее совершенно не заботило сколько времени займет дорога, ее интересовал лишь один вопрос — выполнила ли команда свое задание. Ей был так необходим всего лишь один последний взгляд на него, взмах руки на прощание, любой признак того, что с ним все в порядке. Трудно было оставлять базу, не поговорив с ним, такое происходило с ней впервые, по крайней мере до этого момента.
Она проснулась, услышав, как стюардесса дает инструкции для посадки. Она выпрямилась в своем кресле и попыталась сосредоточиться на своих планах, которые ей нужно осуществить. Она должна была проникнуть в дом к Ною, чтобы забрать доказательства по поводу Ричарда.
Когда она три года назад впервые увидела те документы, ей уже тогда следовало усомниться в Ное, на самом деле выходило, что он был в курсе и скорее всего был вовлечен в махинации Ричарда. Но ей тогда казалось, что она знает его намного лучше... Тогда она чувствовала себя виноватой, что сомневалась в нем, но доказательства однозначно рисовали не радужную картину.
Чем больше она погружалась в документы, то обнаруживала все больше и больше имен, прослеживала оффшорные банковские счета, и опять продолжала возвращаться к выводу, что он знал. Ричард был главарем, это понятно, именно он организовал незаконные поставки оружия. Остальные задействованные, более активные участники, просто прикрывали Ричарда, чтобы его не поймали. Эти люди все бы потеряны, и не хотели, чтобы их разоблачили, поэтому они и были верны Ричарду. Они бы и глазом не моргнули, свалив всю вину на Ноя.
Ричард скорее всего сознательно вовлек своего друга в свои незаконные схемы, но все провернул таким образом, чтобы попался один Ной, который и будет обвинен во всем этом, потому что ни на одном документе не было подписи Ричарда. Он только проверял, чтобы все было официально и стояли печати, при этом не собираясь никому организовывать охрану. Он вписывал чужие имена в договора со «Стил Секьюрети» и Министерство обороны платило по счетам, эти деньги, очень большие деньги, шли в карман Ричарда, который держал под своим контролем различные виды оружия.
Спрашивается, знал ли Ной, что через его фирму идет нелегальный бизнес. Она случайно узнала об этом. Совершая полет на военном самолете на Ближний Восток, она непринужденно болтала с другом и сотрудником Министерства обороны и просто поинтересовалась, как они определяют, услугами какой фирмы могут воспользоваться для безопасности. Мужчина вежливо сообщил ей, что для безопасности в международных поездках они могут пользоваться только услугами государственных учреждений. Никакие частные охранные фирмы даже не рассматриваются.
Она исследовала эту информацию, мужчина оказался прав. Она стала копать дальше, исследуя и задавая разные вопросы, которые повлекли за собой еще большую ложь, еще больше тревожных разоблачений, и в результате вскрылась вся история, которая была настолько огромной, что она даже не могла себе предположить. Она не могла опубликовать ее без последствий для себя и не только для себя. И это очень сильно испугало ее, потому что дело касалось Ноя и его бизнеса. Она понимала, все что касается его, она не могла этого сделать, по отношению к нему не могла. Ее уровень зашкалившего беспокойства и стресса был напрямую связан с ним.