Чейз упала ему на грудь, хотя его мужское достоинство по-прежнему оставалось в ней. Ей нравились это ощущение, она сливалась с ним и не готова была отпустить его. Он нежно гладил ее спину, пока гамак продолжал слегка покачиваться. Оба молчали, но при этом чувствуя, что только что они еще чуть-чуть продвинулись вперед в своих отношениях, прекрасно понимая, что это гораздо больше, чем мимолетное увлечение, которое ненавязчиво подводило их к решению, как он оба собираются выйти из этой ситуации.
Через пару минут они провалились в глубокий сон, овиваемые теплым алабамским воздухом. Мягкое покачивание гамака убаюкивало, и тепло от прижавшихся тел, словно кокон, накрывал этой ночью. Взошло солнце, и лучи, просачивающиеся сквозь листву деревьев, разбудили Чейз. Она открыла глаза, видно во сне сползла с тела Була, лежала рядом, в оберегающем сгибе его рук, защищающем ее всем своим телом. Он накрыл ее своей рубашкой, чтобы ей не было холодно ночью.
Приподняв голову, она увидела, что он наблюдал за ней. Чейз спросила:
— Я разбудила тебя?
— Нет, детка. Я не спал, просто наблюдал, как ты спишь.
Она молча улыбнулась.
— И что? — поинтересовался он.
— Ты стал называть меня «деткой». Мне нравится, — ответила она, прижимаясь к нему. Она положила на него свою ногу, оборачиваясь телом вокруг него. Гамак слегка раскачивался, словно на ветру.
Он крепко сжал ее в своих объятиях и прошептал на ухо:
— Мне нравится, как ты легла на меня, потому что я не собираюсь останавливаться.
Чейз весело рассмеялась, легко ударив его по обнаженной груди.
— Почему я не удивлена?
— Здесь нечему на самом деле удивляться, — поддразнил он ее.
После завтрака Бул уговорил Чейз переодеться в купальник, чтобы они могли расслабиться на пляже и провести день вместе. Слишком много времени прошло с тех пор, когда Бул брал настоящий отпуск. Работа всегда была у него в приоритете, и он гордился тем, что отдавал всего себя.
Сегодня он смог совместить свою работу и свой отдых. Он должен был оберегать Чейз в Майами, пытаясь уберечь ее. И для него не существовало более важного дела, которым он хотел бы заняться. Даже продолжение разговора с матерью было самым последним, о чем он задумывался.
Пока Чейз переодевалась, Бул собрал все пляжные принадлежности, терпеливо ожидая ее в патио. Как только она появилась в дверях, он с восхищением присвистнул, чем вызвал улыбку на ее лице. Ее загорелая кожа и черные волосы оттеняли светло-розовое бикини. Ее подтянутое с формами тело усилило его слюноотделение, словно он никогда не дотрагивался до нее раньше.
А возможно, потому, что он точно знал, какова она на вкус.
Взявшись за руки, они побрели по горячему песку, где волны накатывали на берег. Поставив сумку подальше от воды, Бул достал две маски, трубки и два комплекта ласт. Передав их Чейз, он спросил:
— Ты знаешь, как этим пользоваться?
— Конечно, — как бы неохотя ответила она, — я выросла возле океана, и я люблю воду.
— В нескольких ярдах от берега есть искусственный риф. Мы доплывем до него и там немного повеселимся, — с улыбкой произнес Бул.
— Поплыли! — сказала Чейз, вступая в воду, одевая ласты и маску. Как только она экипировалась, поплыла по мелководью, пока не достигла глубины, перевернувшись и поджидая Була.
Бык с изумлением наблюдал за ней, это было достаточно смело по его понятиям, надеть экипировку и поплыть вперед, не дожидаясь его. Большинство женщин побоялись поплыть на глубину одни. Было видно, что она получала настоящее удовольствием от плаванья. Он вошел в воду и направился к ней.
Несколько часов спустя, они оба полностью истощенные физически от их вылазки, направились обратно к берегу. Они исследовали искусственный риф не подалеко от берега. Легко перекусив на пляже, побрели вдоль берега, переговариваясь и просто наслаждаясь компанией друг друга. Как только они добрались до дома, Бул отправился с Чейз в спальню, чтобы немного поспать.
В течение последующих трех дней они все время проводили вместе. Поняв, насколько Чейз любила подводное плавание и океан в целом, Бул каждый день брал ее в новое место. Они исследовали новые места для подводного плавания, совершали долгие прогулки по пляжу, и теперь многие укромные уголки хранят воспоминания об их занятий сексом. Вечерами он вывозил ее на прогулку по набережной, по магазинам или поужинать в местных ресторанах.
В такие моменты Чейз совершенно забывала, что ее преследовала приводящая в ужас одним своим названием преступная организация. Она словно находилась в своем собственном раю с Булом, где могла оставаться счастливой, хотя бы на какое-то время. Проведенное время с ним позволило ей увидеть настоящего Колтона Ланьер — мужчину, который не часто имел возможность о ком-то так заботиться.
И она уже знала совершенно не сомневаясь, что бесспорно и окончательно влюбилась в него. Она не говорила ему о своих чувствах, но и не пыталась скрыть их. Его постоянная забота очень многое значила для Чейз. Он заботился о ней, и она хотела ответить ему тем же, по крайней мере, чем могла.
Каждый день она вставала пораньше, чтобы приготовить ему завтрак и кофе, именно какой он любил. Она одевалась в наряды, когда он вывозил ее на ужин, чтобы идя с ним под руку, он мог гордиться ею. Видя, как другие мужчины нагло посматривают на нее, она не отводила глаз от Була. И в завершение, она поняла еще одну очень важную вещь о себе — когда бы он не захотел ее, она всегда была более чем готова для него.
Каждый раз наслаждаясь друг другом, он удерживал ее руки, не позволяя дотрагиваться до него. Неважно занимались ли они любовью, или после, но было видно, что ему нравилось, когда она его обнимала. Он вел себя так, словно жаждал ее прикосновений и не мог насытиться ими. Но в самый разгар их страстных занятий любовью, он не позволял ей прикасаться к себе.
Чейз вспомнила их плаванье в один из дней. Он притянул ее к себе своими сильными руками, как бы обволакивая. Ее ноги непроизвольно захватили его талию, пока он жадно грабил ее рот. Она приоткрыла губы и его язык погрузился в нее, в обволакивающем, медленном и чувственном танце.
Она почувствовала его растущую эрекцию, прижимающуюся к ее естеству и прижала еще сильнее свои бедра к нему, проводя руками по его груди и животу, пока не опустила из на открытую головку его члена. Потянув за шнурок, она спустила с него шорты, именно в тот момент, когда его пальцы потянули за ее бикини.
Он прервал поцелуй, взглянув ей в глаза, надавливая ей на грудь, заставляя выгнуться, другой рукой поддерживая ее за спину. Чейз занервничала, но он успокоил ее:
— Доверься мне, детка, — она расслабилась в его руках, качаясь спиной на волнах океана, хотя ее ноги по-прежнему были обернуты вокруг его талии, и его набухший член упирался прямо в ее вход.
Он погрузился в ее влажное естество, схватив ее за руки. Она прильнула к нему, когда его бедра двинулись вперед. Она чувствовала его глубоко внутри себя, пока он пробегался рукой по ее телу, с каждым скачок продвигаясь вперед. Нежный плеск волн служил как бы прилюдией, увеличивая ее движения на нем, и пододвигая все ближе и ближе к кульминации. Последний мощный толчок вызвал фейерверк, который отобразился в ее глазах, и она закричала.
Несмотря на «слишком близкое» знакомство с Булом, она все равно чувствовала, что чего-то не хватало между ними. Она попыталась выяснить с ним пару раз, но оказалось, что время не подходящее. Она хотела застать его спокойным и углубленным в себя, но у него всегда присутствовала отговорка — он обдумывал вопрос по поводу родителей, помимо всего остального. Они так и не поехали к его маме, чтобы завершить разговор. Она хотела защитить его от всей реальности, которая на него обрушилась, но… она не могла защитить его от всего...вернее от их отношений.
Утром на четвертый день их добровольного изгнания, неуверенность, которую она ощущала, навевала тяжелые мысли. Она понимала, что пришло время потребовать от него ответы. Или нет? Разве это прекратит ее мучения? Скорее всего нет, особенно учитывая сомнения, постоянно крутящиеся у нее в голове и нервирующие ее. Но «не знание» сеяло хаос и давило на нее еще больше, создавая определенный комплекс.