Валентина стояла около беседки – высокая, тоненькая, как тростинка и… несгибаемая. Если бы в эту минуту на Куземкино налетел ураган, он не совладал бы с ней – это Сухов прочувствовал до костей. Такая она. Во всем. Хоть ты тресни!

– Да, конечно, – буркнул он и перевел взгляд на Марусю.

Девчушка подпрыгнула от радости, прижала руки к груди и закружилась на месте.

– Мы едем! Едем! – воскликнула она. – Я только Дусю возьму! Ладно? Ура! Ура!

Дусей оказался серый потрепанный плюшевый заяц – одно ухо торчит, другое к земле клонится. «Дурацкая игрушка», – мысленно дал характеристику Сухов и неторопливо покатил к речке, стараясь избегать ямы и кочки. Но машина все же подпрыгивала, и это доставляло огромное удовольствие Марусе.

– Видишь, Дуся, какая веселая дорога? Держись за меня крепче, а то сейчас как ухнем!

Иногда Андрей смотрел в зеркало заднего вида – выхватывал взглядом светлую челку Валентины, лоб, глаза… Опасливо смотрел, боясь поймать ответный взгляд. Конечно же, случайный, но наверняка острый.

«Быстренько смотаюсь туда-обратно и вскопаю огород от забора и до забора. И тыкву в угол посажу. И в Москву!» – резко подумал Андрей, но легче не стало. Почему-то вспомнилась сказка про Золушку… Тыква, все она виновата… Ага… И Маруська! Со своим непонятным зайцем по имени Дуся… Потому что он неожиданно и совершенно глупо представил, как эта самая тыква вырастает до невероятного размера и превращается в золоченую карету. Для этой девчушки превращается. «Дурак, – устало обругал себя Сухов, бесшумно вздохнул, неожиданно погрустнел и как-то обмяк. – И что за жизнь? Совершенно же непонятно, откуда берутся вот такие Маруськи и вот такие… зайцы. То есть…» – Андрей вновь вздохнул и нахмурился. Спиной, плечами и затылком он безошибочно почувствовал, что Валентина смотрит на него.

– Приехали, – коротко выдал он и мысленно добавил: «А вот сейчас, Дуся, действительно держись, вот сейчас точно ухнем!» Машина почти остановилась, а затем покатилась вниз со склона, мягко подрыгивая на кочках. Вот он – берег реки Северки.

Купаться в ледяной воде – бесспорно героизм, и Андрей знал: Маруся оценит его уверенный шаг, его спокойствие и даже некоторое равнодушие, и, конечно, ее удивит и восхитит, как без промедления он войдет в реку и быстро поплывет против течения. А уж когда нырнет… «Смотри, смотри, Дуся!» – наверное, воскликнет малышка, вытягивая шею, приподнимаясь на цыпочках. Ее огромные глаза засияют, да так, что кругом станет светло.

– Смотри, смотри, Дуся! – услышал Андрей, улыбнулся и нырнул второй раз. Тело сковал холод, но стоило рвануть вверх, как кровь закипела и не пойми откуда взявшаяся волна тепла пробежала от макушки до пяток.

На берегу его ждала Валентина. Именно ждала, потому что сразу протянула махровое полотенце и просто сказала:

– Только не говорите, что не замерзли. Вытирайтесь быстрее, прошу вас, а то еще заболеете.

– Мама, я тоже хочу купаться! Раз дяде Андрею можно, то и…

– А тебя нельзя, – мягко остановила дочь Валентина. – И канючить бесполезно.

– Ладно, – ничуть не расстроившись, сразу сдалась Маруся, – но Дусе же можно? Один разочек?

– Дусе можно.

Андрей уже подошел к машине, на водительском сиденье лежала сухая одежда – оставалось только взять и надеть… Но теплые ручонки вцепились в него крепко.

– Пожалуйста, искупайте Дусю, – с мольбой попросила малышка. – Подальше от берега, чтобы по-настоящему…

– Маруся, – строго произнесла Валентина и покачала головой.

Андрей вполне мог отказаться, он уже приготовился сказать «нет» и заодно добавить еще парочку разумных доводов против, но рука потянулась к девчушке и пальцы коснулись потрепанной плюшевой Дуси. Андрей выругался про себя, испытал короткий приступ раздражения и вновь направился в сторону реки.

Пожалуй, для Дуси этот день стал самым счастливым, потому что отважный заяц переплыл Северку туда и обратно, три раза нырнул и достал со дна серый треугольный камень и половинку ракушки.

– Большое спасибо, – поблагодарила Валентина, когда они подъехали к дому.

– Не за что.

– Нет, есть за что.

Слова прозвучали мягко и твердо одновременно. Андрей резко повернул голову, встретил открытый взгляд серых глаз, смутился, дернул плечом и хлопнул дверцей машины.

* * *

К сельскохозяйственным работам Андрей вернулся с радостью. Как только любимые «бабуси» объявили чаепитие законченным, он направился к сараю и взял лопату (нетерпеливо, почти с трепетной любовью). Хотят тыкву около вишни – пожалуйста! Только бы отпустила неловкость, исчез тонкий аромат Валентининых духов и Маруся перестала смотреть на него так, будто он бесстрашный Бэтмен или Иван Царевич («Кто ж знает, какие книжки нынче читают дети!»). До него доносился смех Лидии Ивановны и ласковые слова бабушки: «голубушка», «скушай еще пряничек», «деточка», «душенька». И Андрей гадал: кому они предназначены? Валентине или Марусе?..

Прежде чем сажать тыкву и кабачки, выданные в нагрузку, он хорошенько перекопал кусок земли около забора, огляделся и решил добавить к будущей «плантации» еще метр. Травы здесь росло мало, корни не мешали и особо напрягаться не приходилось. Андрей покосился на дом, вздохнул и… И раздался короткий глухой, но лязгающий звук – лопата скользнула по чему-то металлическому.

– Клад, – усмехнулся Сухов и, продолжая иронизировать, представил, как сейчас достанет на свет кованый сундук, заполненный до краев монетами времен царя Гороха, а также серебряными и золотыми украшениями не меньшей ценности. Вот «бабуси» обрадуются… Андрей широко улыбнулся и присел на корточки.

Но не кованый сундук лежал в земле, а небольшая плоская коробочка от конфет монпансье, завернутая в обветшалый целлофановый пакет. Давно забытый пряно-фруктовый вкус леденцов неожиданно появился во рту, отчего в груди затеплилось и заныло. Запахло детством. Далеким, почти позабытым временем, пропитанным искренностью, отвагой, отчаянием, верой, мечтами… Вроде все как у взрослых, но острее и честнее.

Хмыкнув, прищурившись, Андрей тряхнул коробкой, а затем с трудом снял крышку (проржавела немного)… Никаких серьезных предположений (а что там?) не было, да и любопытство не особо давало о себе знать – мусор, наверное, внутри мусор, вот и все…

Он увидел тетрадный листок – пожелтевший, сложенный вчетверо, сверху которого лежал сухой сморщенный бутон розы.

Сердце застучало. Застучало так сильно, что практически оглушило. Андрей быстро поднялся, закрыл коробку и, вовсе не собираясь этого делать, быстро направился к дому. Но зашел не со стороны террасы, где Лидия Ивановна под звуки радио раскладывала карты, а со стороны сарая. Незаметно, точно он – вор, стащивший что-то ценное, воспользовавшись благоприятным моментом.

Почему так, с чего?..

Тяжело плюхнувшись на кровать, Андрей достал листок и прочитал:

«Я хочу встретить настоящего принца. Не сейчас, конечно, а когда вырасту. Пусть он будет очень, очень хороший и сделает меня самой счастливой на свете. А я сделаю его самым счастливым на свете. Пожалуйста, пусть мое желание обязательно сбудется».

Внизу стояла дата и имя… «Валя»...

Детский почерк и строчки уходят вверх.

– Чушь какая-то, – скривился Андрей и небрежно отправил коробку на край стола. Лег, скрестив ноги, и заложил руки за голову. И зачем он с этим «кладом» потащился в дом? Да и не потащился, а побежал вприпрыжку, будто и правда нашел золото царя Гороха! Помутнение рассудка какое-то… Переработал, видимо, или в реке переохладился. Андрей улыбнулся своим мыслям, но губы тут же сжались, а брови встретились на переносице – с некоторым опозданием до него стало доходить, кому принадлежит эта записка и чье желание он вынул из земли и положил на стол…

«Валя».

Валентина…

Дата.

Ей было лет одиннадцать или двенадцать…

– С ума сойти… то есть… – Андрей резко сел и провел пятерней по волосам. Собственно, нормальное детско-подростковое желание, некоторые и в пятьдесят лет мечтают об этом, но… Но не вязалась эта романтика с Валентиной. В его понимании – не вязалась.

«А она, значит, мечтала… Теперь уж не мечтает, наверное… Почему? А кто ж ее знает!» Андрей встал и заходил по комнате, борясь с тягучей тяжестью в душе и с досадной неловкостью. «Глупость! Я же не в замочную скважину подглядел… Да и не помнит она об этой ржавой коробке! Глупость… Выбросить и все… И вопрос решен».