— Я знаю, что это, — говорит он, теперь уже серьезно.
— Уверен, что знаешь, но становится еще хуже, брателла. Она загрузила, скажем, очень интимный снимок в мой профиль.
— Да ладно, — говорит он, звуча так же шокировано, как наша бабушка, когда она поймала меня, показывающим свою задницу из окна спальни. Мне было двенадцать. Она до сих пор вспоминает тот случай.
— Да. Моего члена. Ты должен понять, что я не могу звонить ей. Единственный способ удовлетворить эту женщину, подарить ей букет с моими шарами в придачу.
— Ладно. — Соглашается Кит, тихо вздыхая. — Оставь это мне. Ты ведь уехал в Северную Шотландию? Сколько объектов ты должен посмотреть?
— Еще два, севернее Абердина.
— И где ты сейчас остановился?
— В коттедже.
На секунду Кит замолкает, несомненно переваривая.
— Ты остановился в доме, который наш никчемный отец оставил нам —
— Я предпочитаю называть его донором спермы.
— В том, порог которого, ты говорил, никогда не переступишь снова.
Я хмыкаю.
— Так случилось, что в данный момент я стою в доме, порог которого, я говорил, никогда не переступлю. В том доме, который он оставил на благотворительные нужды. И если быть честным, выбор был остановиться в коттедже или в местной гостинице B & B (гостиница типа "постель и завтрак". Прим.пер.). Не похоже, что я смогу спать здесь, это место — полнейшая свалка.
Я почти слышу, как его передергивает при упоминании его самой нелюбимой аббревиатуры. Я тоже не фанатею от нее.
Мы говорим о делах, каждый из нас более чем рад уйти от темы прошлого. Отдых других — это наш бизнес; мы происходим из древнего рода отельеров, со времен нашего прадеда, хотя в настоящее время мы с Китом занимаемся кое-чем своим. Эксклюзивными бутиками-отелями; сельскими домами, переделанными в отели, которые отличаются дизайном и удобствами и могут конкурировать повсеместно. Место небольшого отпуска для элитных клиентов.
К этому времени я поднялся по когда-то парадной лестнице нашего нынешнего проекта в одну из комнат, которая якобы предназначалась для люкса. Медная ванна, покрытая синей защитной пленкой, стоит в эркере. В полу вырезано отверстие, предположительно для водопровода. Роскошный отдых? Прямо сейчас я сомневаюсь, что нам удастся найти бомжей, которые согласятся остановиться здесь.
— Нам стоило оставить этот дом в покое. — Жуткие слова Кита заставляют меня замереть на месте. Мы никогда это не обсуждали, тактично решив оставить прошлое там, где ему и место. — Если бы он хотел, чтобы мы унаследовали это место, он оставил бы его нам по завещанию. Старый ублюдок вероятно проклял его.
— Может, тебе стоило высказать свое мнение до аукциона. — Не то, чтобы это имело какое-то значение. Я мог бы сказать, что мне наплевать на то, что наш донор ДНК недостаточно любил нас, чтобы оставить нам дом, в котором я сейчас стою. Но, как его старший сын, я был обижен. Я хотел заполучить этот дом, как сказала бы моя старенькая бабуля, всеми правдами и неправдами. Это моя бабушка со стороны моих нормальных предков, в отличие от старого мудилы, который умер, оставив этот дом престарелой борзой в качестве благотворительности. — Неважно, — я заставляю свой голос звучать более непринужденно вопреки своим мыслям. — Единственные ублюдки вокруг — это мы.
— Будто это когда-то волновало кого-то из нас. Просто сделай мне одолжение и оставайся за пределами города какое-то время. Позволь мне разобраться с Бет.
— Конечно, — говорю я, смеясь, потому что он на самом деле не имеет понятия. Я могу находиться за пределами Лондона какое-то время, но это женщина невменяемая. Он не добьется от нее никакого толку.
— Меня не интересуют твои бывшие, — говорит он, неправильно расценив мой тон.
— Я думаю, из-за того, что у нее нет бороды. В любом случае, это твои похороны.
— Они будут и твоими, если я не заставлю ее играть честно.
Ненавижу, что ему приходится разгребать мое дерьмо.
— Мы сейчас не в школе. — Бог знает, он довольно много сил потратил, вытаскивая меня из неприятностей в то время. И обычно причиной служили девочки.
— Это ведь не только твоя проблема, правда? Особенно, когда это угрожает нашему графику.
Я расстроенно вздыхаю.
— Я был с ней честен, старик. Она согласилась — да у нас даже не было ничего особенного.
— Не будь идиотом. Для женщин всегда есть что-то особенное.
Глава пятая.
Фин.
Субботним утром я встала очень рано и оделась, чтобы смело встретиться с клиентами, чьи волосы требуют укладки, хотя была не в лучшей форме, благодаря бутылочке красного, которую приговорила вчера вечером после того, как Айви отправилась на боковую. Все еще чувствуя последствия своей тусовки в одиночестве с сыром и вином, но без сыра, я возвращаюсь из кухни, долив вторую кружку кофе стаканом воды, и останавливаюсь у книжной полки, взяв в руки фотографию в черной рамке. Айви выставила на полку целый ряд фотографий, в основном это снимки ее семьи на протяжении многих лет, хотя, странно, что нет ни одной из ее путешествий. Эта фотография только нас двоих на барбекю; нам должно быть около шестнадцати или семнадцати лет, с ужасно нанесенным макияжем и сомнительными волосами, каждая из нас держит по стакану сидра. Употребление алкоголя несовершеннолетними, но с согласия родителей.
Странно, как меняются вкусы, и я имею в виду не только волосы. Прошли годы с тех пор, как сидр был моим выбором. В настоящее время я, конечно, больше предпочитаю вино или время от времени коктейли. Наверно потому, что, когда я училась в колледже, сидр был самым дешевым способом напиться. На самом деле, думаю, последний раз я заказывала пинту сидра в тот вечер, когда потеряла девственность.
И мгновенно мой разум возвращается в то время...
— Оставь свою выпивку, синевласка. Не могу дождаться, когда останусь с тобой наедине.
Школьные стервы из паба пялились, открыв рты, когда он потянул меня за руку. Удивленная или опьяненная поцелуем, я смотрела на своего рыцаря в темных джинсах и кедах. Мне тяжело было поверить, что этот сексуальный, но все же случайный парень не мог оторваться от меня — его поцелуй был охренительным, возбудив и сделав меня чувствительной в таких местах, в которых ему и не положено было быть.
Я раздумывала в нерешительности, брать ли мне пинту сидра, за которую я только что заплатила.
— Д-да. Хорошо.
— Попрощайся со своими подружками, потому что у нас есть планы.
Ага, но это уж точно не звучало бы сексуально. И у меня между ног не началась бешеная пульсация. Я почти уверена, что не смогла бы и двух слов связать в тот момент; я только вяло махнула рукой тем ошарашенным, пускавшим слюни сучкам, когда он повел меня к двери.
Выйдя на прохладный вечерний воздух, Рори рассмеялся. Прислонившись плечом к стене паба, он сложил руки на груди. Даже при своем ограниченном опыте я могла сказать, что это была хорошо продуманная поза; она заставляла его выглядеть невероятно сексуально. Я старалась не смотреть, как футболка обтягивала его плечи и руки. Попыталась, но потерпела неудачу.
— Надеюсь, ты была не против, там. — Он кивнул головой в сторону двери паба.
— Поце-поцелуй, ты имеешь в виду? — мои слова были нежными; почти такими же нежными, какими я обнаружила свои губы, внезапно осознав, что прикасаюсь к ним пальцами. Он проследовал взглядом за моим движением, и мое сердце буквально остановилось, когда я представила, как он снова меня целует. Когда он не пошевелился, стало ясно, что он ждал моего ответа. В отсутствие слов, я покачала головой.
— Я чертовски ненавижу задир. — Он протянул руку, погладив меня по щеке, и, либо его рука была обжигающей, либо я густо покраснела. По правде говоря, все мое тело горело, и именно в тот момент мне хотелось, чтобы он продолжал прикасаться ко мне. Чтобы его рука касалась меня везде.
Как показывает опыт, это было так чудесно и пугающе одновременно.
— Хочешь пойти куда-нибудь? Со мной, я имею в виду?
— Куда?
Я ответила практически шепотом. Будь то горячий парень или нет — мой так называемый спаситель — это все равно заставило меня задуматься. Я всегда была хорошей девочкой. Разумной. Осторожной настолько, что это граничило с занудством. Разве я не хотела избавиться от этой версии себя? Я собиралась путешествовать, и на тот момент это выглядело так, словно мои приключения уже начались.