Она вытащила член из своего рта с хлюпающим звуком и провела языком по твердой длине, медленно исследуя каждую чувствительную вену. Я откинул голову назад и простонал. Бедра разболелись от напряжения. Дыхание стало резким и прерывистым.
– Дэйв, все хорошо? – взволнованно спросила Микки.
– Лучше, чем когда-либо.
Будь я проклят!
Микки сжала пальцами основание члена и стала двигать по нему рукой, одновременно с этим, заглатывая его. Каждое движение ее языка вызывало во мне очередную волну возбуждения. Когда она добралась до яиц, я закрыл глаза и перестал дышать, наслаждаясь сумасшедшими, пугающе сильными ощущениями.
– М-м-м… – простонала Микки, а затем открыла рот и высунула язык, позволяя моему члену похотливо скользить по нему.
– Блять, Микки, ты меня убиваешь! – прорычал я, подаваясь бедрами вперед.
Я потянулся к ее волосам и крепко сжал их в руке, проталкиваясь глубже. Моя головка коснулась задней части ее горла. Из глаз Микки брызнули слезы.
Боже правый!
Я грубо насаживал ее рот на свой член, рыча при этом как дикое животное. Стоны Микки заглушали громкий стук пульса в ушах. Вибрации ее голосовых связок посылали электрические импульсы по всему члену, заставляя меня стонать еще громче. Мне было охренительно наплевать, если эти звуки сейчас слышал весь дом.
– Дыши через нос, Микки.
Я толкнулся в ее рот, и она сомкнула губы на моем члене, позволяя мне проникнуть в самые горячие глубины. Эти ощущения были на грани. Они были пиздецки экстремальными! Хлюпающий звук, с которым мой член вырвался на свободу, эхом разнесся по спальне.
– Еще, – потребовал я.
Микки послала мне хитрую улыбку, вытирая рот тыльной стороной ладони, и наклонила голову, вбирая член глубоко под новым углом.
Это был экстаз!
Чистый сексуальный экстаз, от которого головка мучительно запульсировала, колени задрожали, а в позвоночнике почувствовалось знакомое покалывание.
– Да, милая… Вот так…
Мики закружила языком вокруг маленького отверстия на головке моего члена, придерживая его одной рукой, а другой – чуть сжала тугие яйца.
Она брала меня всего. Брала все, что я ей давал, заставляя меня чувствовать себя гребаным божеством. Я тонул в феерических ощущениях, пока мое тело дрожало под натиском ее горячего языка. Я принялся грязно трахать ее рот короткими толчками. Мышцы моих бедер и живота сжались. Я отпустил ее волосы, предоставляя ей возможность выбора, и предупредил:
– Я сейчас кончу!
По спине пробежала дрожь. Яйца сжались. Я попытался отстраниться, но Микки крепко сомкнула губы на члене, и я с громким ревом излился в ее рот.
Мышцы пресса напрягались и расслаблялись, бедра плавно покачивались, пока ошеломительный оргазм острыми спазмами удовольствия разливался по дрожащему телу. Тихие стоны Микки не смолкали, пока она массировала член у основания, продлевая мое удовольствие. Когда ей стало понятно, что я излил все, она смущенно облизала губы и улыбнулась.
– Пожалуй, мы не будем целоваться.
– Заткнись, – ответил я и притянул ее к себе, обрушиваясь на самые сладкие в мире губы, как гребаное торнадо.
Глава 39
Каллахан высадил меня в Миллениум-парке и поехал в аэропорт, где его ждал самолет в Сент-Луис. Сегодня вечером Дэйву впервые после сотрясения мозга предстоит выйти на лед. Поэтому он был настолько погружен в свои хоккейные мысли, что даже не стал расспрашивать, зачем мне срочно понадобилась вторая половина зарплаты и что я забыла в этом парке. Он просто дал мне денег и остановил машину напротив площади AT&T Плаза, где, невзирая на холод, толпились сотни туристов, фотографируясь на фоне скульптуры знаменитой Зеркальной Фасолины – одной из основных достопримечательностей Чикаго.
Вчера вечером со мной по электронной почте вновь связался шантажист. В этот раз мне даже удалось вступить с ним в короткую переписку. Место встречи выбрал он. Я лишь настояла на том, чтобы место было людным и находилось где-нибудь на свежем воздухе.
Это было охренительно важно для меня.
Прогулочным шагом я направилась в сторону главного входа в парк, окидывая внимательным взглядом территорию. Сердце взволнованно застучало в груди.
Раз… Два… Три… Четыре.
Минимум четыре патрульные машины. Идеально.
Безопасность туристов в этом городе волновала власть куда больше, чем безопасность самих чикагцев, поэтому копы в этом районе были повсюду. И, пожалуй, впервые в жизни я искренне радовалась их присутствию.
Если сегодня все пойдет по плану, то я верну трофейную шайбу Дэйва и забуду этих ублюдочных блогеров, как страшный сон. Ну а если нет… То скорее всего попаду в полицейский участок, где меня арестуют по подозрению в покушении на убийство.
А как вы хотели?
Микки Сантану голыми руками не взять!
Я поправила висящий на спине маленький рюкзак, в котором находился мой план Б – подаренная камера и шесть тысяч баксов в бумажном пакете, и вытащила из кармана куртки свой план A – мобильный телефон, чтобы взглянуть на время.
Без двух минут полдень.
Меня снова охватило волнение. Я чувствовала, что они уже где-то здесь. Наблюдают за мной. Проверяют, пришла ли я одна, как мы договаривались, или притащила за собой хвост. Хотя, скорее всего им известно, что Дэйв только что улетел на игру, а Эш и вовсе не возвращался в Чикаго после Дня Благодарения. Он полетит в Сент-Луис прямиком из Джэксонвилля, где со своей семьей проводил праздничный уикэнд. Поэтому единственным человеком, который будет разгребать эту проблему, буду я сама.
Впрочем, так и должно быть.
Мои проблемы – это всегда только мои проблемы.
– Привет! – раздался звонкий голос за моей спиной.
В следующий миг чьи-то руки в красной куртке обвились вокруг моего тела, и я была заключена в крепкие объятия.
– Какого хрена?! – тихо прорычала я.
Джина Франк отстранилась от меня и громко рассмеялась.
– Бог мой, крошка, ты выглядишь так, будто тебя никогда в жизни не обнимали!
– Конченные суки – никогда, – злобно ответила я, вытаскивая из кармана телефон. – Ты опоздала.
Я демонстративно помахала разблокированным экраном перед ее лицом, а затем незаметно включила диктофон и засунула телефон обратно в карман.
Если качество звука подведет – мне конец.
Если запись не сохранится – мне конец.
И если они не проболтаются, мне тоже конец.
– Мы никогда не опаздываем, – послышался сзади омерзительный голос ее зеленокожего дружка Боба. Он тоже приобнял меня и положил свою руку мне на плечо, подталкивая вперед. – Давай немного прогуляемся, Микки.
Окей.
Я послушная девочка и играю по их правилам.
Мы направились в сторону черного металлического парапета, с которого открывался впечатляющий вид на небоскребы города и популярный ледовой каток. Мимо нас прошли двое полицейских, Бонни и Клайд обменялись напряженными взглядами.
Ха!
Так вот для кого они устроили это представление с дружескими объятиями! Теперь мне все понятно.
– Вы принесли шайбу, которую украли у Каллахана? – спросила я.
Рука, сжимающая в кармане телефон, задрожала. Я постаралась незаметно высунуть наружу динамик.
Боже, помоги мне.
Гребаная рука Боба снова упала меня. Он прижал меня к себе и спросил:
– Денежки где?
– Сначала я хочу увидеть украденную шайбу.
– Хватит так орать, идиотка! – шикнула на меня Джина, вертя головой по сторонам.
Когда мы подошли к парапету, я незаметно вытащила телефон из кармана и скрестила руки на груди, пока эта парочка недоумков крутила своими пустыми головами, продолжая кого-то высматривать.
– Я пришла одна, – закатила я глаза. – Мне не нужны проблемы. Я просто хочу вернуть шайбу, которую вы украли у Дэйва.
– Да что ты заладила «украли-украли», – Джина яростно сверкнула своими черными глазами, и прищурилась. – Ты сама впустила нас в дом, забыла?
– Но я не позволяла вам красть хоккейные трофеи его владельцев!
– Прости, солнышко, – усмехнулся мерзкий лягушонок. – Но мы не любим уходить ни с чем.
Джинна тихо рассмеялась, слегка перегнувшись через парапет.
С каждой минутой они выглядели все более расслабленными. Вокруг было много туристов, которые смеялись и фотографировались. С ледовой арены, которая находилась внизу, прямо перед нами, доносилась мягкая танцевальная музыка. Обстановка казалась безопасной, за исключением трех полицейских, которые стояли в десяти футах от нас. Но и те не обращали на нас никакого внимания.