Джорджия Кейтс - Красота от любви

Я кладу трубку и смотрю на Лорелин.

- Родители сейчас занимают мало места в моей жизни, и это нормально. Я в порядке, потому что у меня есть ты и твоя семья. Это все, что мне нужно. Я смирилась с этим.

Живот натягивается под моей рукой, и я чувствую пинок. Л в свою очередь хватается за край сидения.

- Вау! Это что, схватка?

Она не отвечает, но тяжело дышит, ее животик снова разглаживается под моей ладонью.

- Да.

- Ого, неприятно.

- Скажи мне то, чего я не знаю.

- Я просто удивлен. Я думал, ты хотела эпидуральную анестезию.

- Да. Ужасно больно.

- Мы почти на месте, детка.

Лорелин отвозят в комнату для осмотра, куда приходит медсестра, чтобы проверить ее. Все как обычно, рука в перчатке исчезает под одеялом.

- Уже почти семь сантиметров, вас как можно скорее нужно перевезти в родовую палату. Вам нужна эпидуральная анестезия?

Она вопросительно смотрит на меня.

- Не смотри на меня. Это не мне больно.

- Все было бы иначе, если бы матка расширилась только на один сантиметр, но у меня уже семь, осталось три, не знаю, есть ли смысл колоть обезболивающие. Думаю, справлюсь и без него.

- Имейте в виду, миссис Маклахлан, когда начнете тужиться, давление увеличится.

- Я хочу, чтобы твоя мама была здесь. Я не знаю, что делать.

Я тоже хочу, чтобы мама была здесь.

- У вас есть немного времени подумать.

- Хорошо.

Когда медсестра уходит, я смотрю на Лорелин.

- Женщины миллионы лет рожали без наркоза.

Знаю, но они не моя жена. Я не хочу, чтобы ей было больно.

- Думаю, я смогу вытерпеть.

Боюсь, настанет момент, когда она передумает и захочет анестезию, но тогда пути назад не будет.

- Боль – это боль.

- Я сделаю это.

Она выглядит такой уверенной.

- Это твое решение.

Эми, медсестра, которую мы видели, когда удаляли серкляж, возвращается, и мы переходим в комнату, в которой находились целую неделю, когда была угроза потерять Мэгги Джеймс.

- Я решила, я сделаю все сама, без анестезии.

Я отхожу к стене, потому что не хочу смотреть на то, как моей девочке больно. Надеюсь, я не струшу, когда она начнет кричать. Посмотрев на время, я понимаю, что мамы не будет еще часа три. Я начинаю жалеть, что не позвонил ей еще будучи дома. Мне крайне необходимо, чтобы она была здесь, чтобы успокоить меня.

- Я выйду позвоню маме. Нужно сказать ей.

- Окей.

Остановившись, я зову Эми.

- Я иду в комнату ожидания, чтобы позвонить. Если я понадоблюсь, позовите меня.

- Нет проблем.

Мама быстро отвечает.

- Что такое?

- Почти семь сантиметров.

- О, дорогой. Я не успею приехать.

- Ее врач предупреждал нас, что такое может случится. Я переживаю. Лорелин отказалась от анестезии.

- Почему ты беспокоишься об этом? – спрашивает она.

- Я не хочу, чтобы ей было больно.

Я слышу, как она смеется надо мной.

- Я открою тебе секрет, Джек Генри. Деторождение — это ужасно больной процесс. Уверена, Лорелин знает это и обдуманно приняла такое решение. Она знает свое тело и с какой болью сможет справиться. Она будет в порядке, сынок, - я не буду спокоен, пока ребенок не будет лежать рядом с ней. - Знаю, ты улизнул, чтобы позвонить, а теперь тащи свою задницу обратно к жене, потому что она не должна быть одна. Я буду около десяти, но, если что,  звони.

После разговора с мамой, я не почувствовал того облегчения, на которое так надеялся. Я ни с кем не могу поговорить, кроме как с братом. Он был на моем месте три раза, поэтому я набираю его номер. Еще рано, но он должен ответить.

- Что!

Каким же грубияном всё-таки может быть мой брат.

- Какого черта, Эван? Почему ты так груб?

- Потому что ты прервал мой утренний кайф.

Ладно. В этот раз я позволю ему сорваться с крючка.

- Эм позволила мне прерваться, чтобы ответить на телефон и узнать, зачем черт побери ты звонишь. Это из-за Лорелин?

- Да, но мне нужно поговорить еще кое с кем.

Я слышу рычание в его голосе.

- О чем?

- Она отказалась от эпидуральной анестезии, и я боюсь смотреть на то, как ей будет больно.

- Блядь. Она рожает. Конечно же ей будет больно. В последние два раза Эм не делали анестезию, и все было нормально, так что хватит ныть, как девка, и возвращайся к своей жене. Она не должна быть одна, недоумок. Ты что совсем ничего не понимаешь?

Видимо нет. Он прав. Я оставил свою жену одну, пока сам здесь стою и треплюсь по телефону.

- Ты прав.

***

Л дышит труднее, когда я возвращаюсь к ней.

- Они проверили меня и сказали, что уже почти девять сантиметров, так что этот ребенок родится очень быстро. Мне нужно тужиться.

Она кряхтит, и я нажимаю на кнопку вызова.

- Я могу чем-то помочь?

- Лорелин говорит, что хочет тужится.

Эми заходит в комнату и надевает перчатку.

- Думаю, ты уже готова, - ее рука скользит под одеяло, отчего Лорелин плотно зажмуривает глаза. - О, десять сантиметров, уже нужно начинать тужиться. Я сообщу доктору Сомерсби, ведь я чувствую головку. Не думаю, что это займет много времени. Когда головка ребенка на выходе, это невозможно остановить.

Ох, блядь. Осознание обрушивается на меня. Я стану отцом. Я беру ее руку и целую.

- Ты сможешь сделать это.

- Хорошо, Лорелин. Ты помнишь, как все было с Эддисон?

- Вроде…

- С каждой схваткой тужься три раза. Глубокий вдох и изо всех сил. Положи руки вдоль бедер.

Л делает так, как говорит ей Эми. Ноги согнуты и разведены в стороны.

- О, Боже…

- Глубоко вдохни и тужься. Давай Лорелин.

Л делает так, как ей говорят. Эми считает до десяти, и так снова и снова.

- О, Господи, еще одна.

Эми с каждой схваткой продолжает считать, затем тянет меня за руку, чтобы я посмотрел.

Я видел влагалище Л сотни раз. Но сейчас я не уверен, что это хорошая идея смотреть за тем, что там происходит.

- Я не знаю, хочу ли это видеть.

Я немного боюсь.

- Я понимаю, но это единственный шанс увидеть такое. Это довольно специфично.

Я делаю глубокий вдох.

- Окей.

Я отхожу от кровати.

- Еще одна схватка.

Лорелин начинает тужиться, и я вижу темную макушку. Меня переполняют странные чувства.

- Ох, сколько темных волос.

Я никогда не видел ничего подобного.

Л сильно тужится и падает на спину. Ей больно.

- Это хорошо, потому что я был лысым.

Эми направляется к двери. Куда это?

- Все готово, я зову доктора Сомерсби.

Я наклоняюсь к Л и целую ее, пока мы ждем врача.

- Я так люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю, - она гладит меня по лицу. - Ты не расстроишься, если это будет мальчик?

- Я сказал тебе, что буду в восторге и от сына. Но мое чутье подсказывает мне, что это девочка. Так что не думай, что я не хочу мальчика.

- Я знаю.

Заходит доктор Соберси.

- Этот малыш торопится показаться миру, - она садится на табуретку между ног Л и смотрит на меня. - Итак, вы по-прежнему убеждены, что это девочка?

Полностью.

- На все сто процентов.

- А вы, Лорелин?

- Либо мальчик, либо девочка. Это все, в чем я уверена.

Доктор смеется.

- Тогда давайте сделаем это поскорее, чтобы вы могли узнать.

Эми помогает Л вытянуть ноги. Она тужится, отчего ее лицо становится свекольно красным.

- О Боже мой…я вся горю. Я вся в огне.

Она смотрит на меня, но я ничего не могу сделать, чтобы помочь ей.

- Мне так жаль, Л.

Ее ноги трясутся, и она хватается за меня. Она тянет меня вниз, сжимая руку на задней части моей шеи.

- Помоги мне. Помоги мне. Помоги мне.

- Сделайте что-нибудь, чтобы помочь ей! – кричу я.

- Лорелин, нужно тужиться. Это единственный способ, которым мы можем тебе помочь.

- Я не могу. Мне очень больно.

- Посмотри на меня, - Л отпускает мою шею. Слезы катятся по ее щекам. Она роняет голову и смотрит на Эми, - Ты можешь это сделать. Ты единственная, кто властен над этим. Чем раньше ты это сделаешь, тем скорее наступит облегчение. Давай. Тужься изо всех сил.

- О Боже.

Она жмурится, лоб морщится. Слезы бегут из ее глаз, и это разбивает мне сердце. Она страдает.