Скай Уоррен - Красота становится тобой

Блейк закрывает глаза и пытается заснуть. Уже три часа ночи. Ему просыпаться через пару часов, чтобы ехать в кампус. Эрин будет на уроке, совершенно неприкасаемая. Ещё раз, почему он согласился на это расставание? Нет, он предложил его. Идиот. Что-то касаемо осторожности на финишной прямой. Он не уверен. Он не может думать, когда его член пульсирует и встаёт. Боже.

Мужчина скользит рукой к своей тяжёлой эрекции, осторожно потирая чувствительную плоть. Он должен позаботиться об этом. Не велико дело. Не было велико, до Эрин. Теперь его член возражает против мозолистой ладони, которая внезапно стала казаться наждачкой. Его член хочет нежного, гладкого обилия тела Эрин, но это слишком чертовски плохо.

«Просто смирись с этим».

Двигая рукой вверх-вниз, он позволяет свои глазам зажмуриться. Блейк представляет, что вместо тёмной комнаты светят лучи солнца. Вместо спутанных простыней на его бёдрах висит влажное полотенце. А вместо пустого дома — Эрин, которая приехала убраться в его доме в тот день, много месяцев назад.

Он никогда не узнает, планировал ли тайно, подсознательно, чтобы она нашла его, обнажённого и прикасающегося к себе. Он никогда не узнает, пришла ли она в его комнату найти его, вместо того, чтобы как обычно работать внизу, потому что тоже хотела этого. Но в тот день он был абсолютно раскрыт, и когда понял, что девушка увидела, как он кончает и выкрикивает её имя, — почувствовал унижение и крайнее возбуждение.

Конечно, тогда он больше переживал о том, что спугнёт её. Но сейчас, одинокий и ни с чем, кроме фантазий, он позволяет себе представить всё иначе. Он не кончает, а вместо этого замечает её, всё ещё трахая свой кулак. Эрин не сбегает, нет, она подходит ближе с озорной улыбкой на губах. Девушка опускается на колени между его ног на кровати и перенимает власть своими руками, своим ртом.

Когда он пытается возразить, она качает головой и прижимает его руки к кровати. «Лежи смирно». Он вздрагивает, но подчиняется, страдая от экстаза, пока она дразнит его. В реальности его собственная рука доставляет стремительные и резкие ласки его пульсирующему члену, но в его фантазии до грани его доводит её горячий рот, ловкие руки и больше всего — знающий блеск в её глазах, посылая тёплую сперму на его плоский живот.

Пока он в последствии восстанавливает дыхание, брызги его оргазма охлаждаются до явно не сексуальной субстанции. Мужчина вздыхает и удаляется в ванную, чтобы вытереть начисто тело. У него будут долгие, тяжёлые дни, пока он не сможет снова её увидеть. А когда сможет? Ну, идея привязать её к кровати кажется всё лучше и лучше. Дни, месяцы и годы удовольствия. Навечно.

За три дня до Бала факультета

Коридоры сменяются за минуты до начала урока. Отстающие, которые болтали после предыдущего урока, расходятся. Опаздывающие спешат найти свои кабинеты, прежде чем прозвучит звонок. В этом здании учатся по большей части выпускные курсы. Конечно, нет никаких официальных наказаний за опоздание на урок, но показание уважения — часть игры.

По крайней мере, так обстоят дела с большинством профессоров. Блейк, кажется, не играет в такую игру. Он никогда не против, когда народ опаздывает или им приходится для чего-то уходить раньше. Эрин практически никогда не видела его раздражённым, ни на уроке, ни рядом с ней, что является огромным облегчением после таких долгих переживаний.

Её прежний парень, Даг, не был злым человеком, но всегда бесцеремонно критиковал. Она была достаточно юна и глупа, чтобы принимать это, чтобы меняться ради него, думая, что не достаточно хорошо. Эрин подсознательно ожидает этого же от Блейка, который так высоко над ней.

После недель, месяцев отношений с ним, она начала расслабляться. Он не собирался изменять ей. Блейк не собирался говорить ей, что она не достаточно хороша. Он уже знает, что её мама убиралась в домах, и относится к этому нормально. Он не предвзят, нет, такой была она. Поглощая боль и предательство, которые получила её мама, не доверяя людям, которые обладают большими деньгами и большей силой. Но Эрин — не её мама, и Блейк никогда не причинит ей боль.

Воспоминание о маме формирует тяжёлый узел в её желудке. Прошло некоторое время с тех пор, как звонила её мама. Не неслыханное количество времени, но девушку охватывает беспокойство. В последний раз, когда они разговаривали, её мама казалась отдалённой. Она упоминала о боли, что-то насчёт беспокоящих коленей. Неужели всё хуже, чем она говорила? Эрин ступает в альков (Прим. пер.: Алько́в — углубление, ниша в комнате или другом помещении) и нажимает кнопку быстрого набора. Звучит пять гудков, прежде чем включается голосовая почта.

— Привет, мам, это я. Просто звоню отметиться и спросить, как ты себя чувствуешь. Ты ведь в порядке? Перезвони мне.

Нахмурившись, девушка прячет телефон в сумочку. Придётся попробовать ещё раз позже.

Проскочив в кабинет, Эрин машет рукой своему другу Бейли, проходя в конец класса. Они двое всегда самые тихие во время обсуждений на уроке. Она сдерживается от того, чтобы говорить слишком много, чтобы не выдать ничего о них с Блейком. Иногда она еле слышно поддерживает тему. Бейли слышит и отвечает так же тихо. Однажды она переживала, что он влюбился в неё, но он так и не позвал её на свидание и вообще не делал никаких шагов, что вызвало у неё облегчение.

— Как всё прошло? — спрашивает она, ссылаясь на визит его мамы на прошедших выходных. Он упоминал об этом на прошлых нескольких уроках с типичным страхом юного холостяка.

— Отлично. Она объявила мой дом свинарником и решила остановиться в отеле.

Эрин фыркает.

— Ну, что она может ожидать с тремя соседями?

— Именно так я и сказал. Хотя я, может быть, и ухудшил ситуацию перед её приездом.

— Бейли!

— Я бы не смог выжить, Эрин. Она планирует остаться в городе до тех пор, пока не придут итоговые оценки. Это почти неделя.

— Три дня, — сурово исправляет она. Три дня до тех пор, как они с Блейком снова будут вместе. — После этого мы оба свободны.

Он смотрит на неё любопытным взглядом.

— Ты уже знаешь, куда поедешь? Чем собираешься заниматься?

— Я подала несколько заявлений, — признаётся девушка. Странно говорить об этом Бейли, а не Блейку, но, может быть, так лучше. Она подала заявления в места рядом с домом Блейка и не хотела подразумевать обещания, которые не сможет сдержать, если говорить о переезде к нему.

— Скрести за меня пальцы, — говорит Эрин. — А что насчёт тебя? Какие-нибудь планы?

— На самом деле, я думал устроить тур по Европе. Найти себя или что-то в таком роде, прежде чем придётся решить, какую специальность я на самом деле хочу выбрать.

— Звучит здорово. И путешествие, и двойная специальность. Я не знала, что ты на это пошёл. Каков выбор?

Он краснеет.

— Подхватил идею Айн Рэнд. Изучаю физику и философию. Физический мир и метафизический. Объединённое, это всё, что можно знать.

Она усмехается.

— Это звучит амбициозно.

— Да, ну, теперь, когда у меня есть степени, я уверен, что просветление придёт в любой день, — парень закатывает глаза в милой, самоуничижительной манере. — Я просто буду ждать.

Её внимание переключается, когда Блейк входит в кабинет. Он выглядит свежим и счастливым. Девушка открывает взгляд, чтобы снова сосредоточиться на Бейли.

Парень смотрит на неё странным взглядом.

— Не дай ему ускользнуть.

Она моргает, а её улыбка гаснет.

— Кому?

— Ты знаешь кому.

Его взгляд устремляется вперёд кабинета, где Блейк отвечает на вопрос двух активных студентов.

— Откуда ты…?

Он пожимает плечами с озорной улыбкой.

— Я бы сам начал действовать, но, очевидно, что ты занята.

У неё перехватывает дыхание.

— Бейли...

— Всё нормально, Эрин. Просто... держись за это, вот и всё. Если он делает тебя счастливой. В этом вся суть. Быть счастливым.

Она сглатывает. Её улыбка кажется хрупкой... и уже треснутой.

— Это твой совет как физика или как философа?

— Как обоих.

Таким знакомым движением, какое причиняет ей боль, Блейк переворачивает стул и садится на него задом наперёд лицом к классу. Его локти лежат на спинке стула, запястья свободно свисают. Весь кабинет замолкает от хорошо заработанного уважения.