— Он спросил о ней, и я рассказала, что встретила ее через тебя, — говорит она, смотря на меня. — Он был очень любопытен. Я не понимала, почему. Джованни обвел меня вокруг пальца. Он очень очаровательным, — выдает женщина и смотрит вниз, будто осознала это только прямо сейчас.

— Меня не волнует, насколько он очарователен. Что ты сказала ему? — спрашиваю я.

— Где вы с ней живете.

Гребанная сучка только что подписала себе смертный приговор. Контос уже тянется, чтобы достать свой пистолет и убить ее, но я его останавливаю. Он озадачено смотрит на меня, когда я, улыбаясь, поворачиваюсь к Наоко.

— Кринос повеселится с ней позже. Это ей будет нужно, — дразню я.

Контос с пониманием кивает и указывает своим людям схватить ее, после того как вытаскивает нож из ее ноги, заставляя ее орать в агонии.

— Нет, ты не можешь этого сделать. Она будет мучить меня, — умоляет она, только все это ни к чему. — Я могу помочь выйти на него! — кричит Наоко, когда мы почти у двери. Мы с Контосом в унисон разворачиваемся и смотрим на нее.

Ей же лучше, чтобы она смогла это сделать.

— Но сначала ты должен пообещать мне, что не позволишь ей убить меня.

Ах, умная девочка, но недостаточно.

— Хорошо, теперь свяжись с ним, — говорит Контос.

Мэтт развязывает ее и она медленно приближается к своему телефону, и садится на диван, обливая его своей кровью.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Наоко говорит нам, что он будет ждать на их обычном месте. Она не спрашивает его об Элизе, только сообщает ему, что у нее есть новая партия.

Так вот кто ее новый клиент!

Она уже собирается положить свой телефон себе в лифчик, когда Мэтт выхватив его бросает через всю комнату и поднимает ее на ноги. Наоко кричит от боли, но его это не заботит.

— Куда ты меня тащишь? Ты же сказал, что не убьешь меня, — кричит она, когда ее выносят из комнаты.

— Мы и не будем, но, возможно, Кринос захочет с тобой поиграть, — ухмыляясь, говорит ей Контос.

Женщина бросает на него ненавистный, хмурый взгляд, прежде чем поворачивается ко мне.

— Ты не можешь позволить отдать ему меня этой Принцессе мафии. Я знаю ее, она, бл*ть, будет пытать меня. Ты не можешь этого допустить, Стефано, — умоляет Наоко, но она не получает то, что хочет — ее просто проигнорируют.

— Ты подписала себе смертный приговор в ту минуту, когда открыла рот и рассказала о ней. Просто будь благодарна, что я не убил тебя сам.

— Быть благодарной? Благодарной?.. Ты тот гребанный ублюдок, что привел ее в мою жизнь. Моя жизнь была бы чертовски отличной и без этой мафиозной сучки рядом. Она полностью контролирует тебя, как киску, — она обижена и сердита сейчас, пытаясь спровоцировать меня, чтобы я убил ее, и Элиза не смогла помучить ее мерзкую задницу. Но кто я такой, чтобы отказывать своей Принцессе в чем-либо? Она получает все, что ее может чертовски сильно обрадовать.

Мы с Контосом направляемся к месту встречи, расположенному в доме, рядом с одним из стриптиз-баров. Мы взяли машину Наоко. Окна тонированы, поэтому нас не смогут увидеть. Впереди я замечаю большого мужчину, который смотрит в нашу сторону. С ним больше никого нет, так что, либо он очень глуп, либо чрезвычайно хорош собой. Контос смотрит на меня, и я вижу, что он хочет выбраться и оторвать голову этому парню, но знает, что не может. Я хочу сделать вещи хуже, но пока не буду, иначе не узнаю, где моя Принцесса. Как только мы выходим из машины, я вижу, что мужчина ухмыляется, будто ожидал увидеть именно нас. Мы с Контосом подходим к нему, и он рассматривает нас сверху до низу, проверяя, что у нас есть с собой. Моего оружия никогда не видно. Я же не глупый.

— Значит, это ты большой плохой волк, которого я должен бояться, — говорит он со своей злой, садистской улыбкой, не покидающей его лица.

— Ты, должно быть, Джованни? — Контос шагает вперед.

Я не проронил ни слова с того момента, как вышел из автомобиля, глаза подонка наконец покидают меня, и он оценивающе смотрит на Контоса.

— Ты прав! Исправьте меня, если я ошибаюсь. Ты должно быть Контос, а твой красочный служащий — Стефано? — говорит он, снова оглядываясь на меня, в ожидании ответа.

— Где она? — спрашивает босс мужчину, который смотрит прямо на меня.

— Где кто? — интересуется он, снова ухмыляясь и глядя на Контоса.

— Не играй в игры, Джованни, я не очень-то терпеливый человек, который любит играть, — говорит Контос.

— Но Кринос любит, не так ли? — как только ее имя слетает с его языка, Контос вытаскивает пистолет и приставляет к голове Джованни.

Подняв руку, я кладу ее на пистолет и надавливаю вниз, опуская, потому что мы не получим никакой информации, если он будет мертв.

Ухмыляясь, Джованни оглядывается на меня.

— Она ведь злючка, да? А также чертовски красива. Не хотел бы я оказаться с ней рядом, когда у нее в руках нож или пистолет.

— Где она? — рычу, едва сдерживая свой гнев.

— Пока что она в безопасности. Я планировал разрезать на кусочки ее, как только нашел, но вот чего я не ожидал... — он замолкает, на его лице появляется странный взгляд, как будто он не ожидал чего-то столь прекрасного. Это заставляет меня думать, что больному ублюдку она нравится больше, чем должна. — Она все-таки убила моего отца, и я хотел отомстить.

— Меня не заботят твои проблемы с папочкой, я хочу, чтобы она вернулась. Скажи мне, где она, черт побери!

— На твоем месте, я бы проявил уважение, Стефано, ведь твоя беременная, в скором будущем, жена у меня.

Я слышу вздох и понимаю, что еще не сказал Контосу наших новостей.

Черт, он оторвет мои гребаные яйца!

— Я спрошу еще один раз и затем, если ты не ответишь мне, заставлю тебя пожалеть, что ты этого не сделал. Где она, черт возьми?

Он поднимает руку и поглаживает подбородок, будто сомневается, говорить мне или нет.

— Как бы прекрасно не звучало это предложение, я откажусь. Видишь ли, она не хочет, чтобы ее нашли. Кринос знала, что ты соберешь все воедино и придешь. Я возразил ей, сказал, что никто не найдет меня. Но сейчас, я думаю, что должен ей новый нож, так как она была права. Умная у тебя девчонка.

— Хочешь сказать, что она здесь по собственной воле? — спрашивает Контос.

Я в ярости, и мне интересно, готов ли он дать ей нож, зная на что она с ним способна. Насколько близки эти двое? И почему она до сих пор не ушла?

— Ну, не с самого начала. Только после того, как мы начали разговаривать. Я перестал хотеть ее смерти за убийство отца. Ты счастливчик, Стефано, поэтому я позволю тебе следовать за мной. Но имей в виду, если ты сделаешь ей больно, я сделаю больно тебе, — говорит он и, повернувшись, садится в свою машину. Я ошарашен; он угрожает мне разобраться со мной, если я сделаю больно Элизе? Я никогда не смог бы причинить ей боль.

Контос не произнес ни слова после того, как мы вернулись в машину. В каком-то смысле я благодарен, потому что мой разум не перестал работать. Я пытаюсь вспомнить все причины, по которым она могла решить остаться. Даже если ее не было не так долго, для меня это ощущалось целой вечностью. Я чувствую, как возвращается темнота. Она появляется только при необходимости. Но я боюсь, что сейчас она останется и поглотит меня.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Мы паркуемся за Джованни и наблюдаем, как он вылезает из своей машины и идет к очень красивому загородному дому. У него даже есть белый забор. На подъездной дорожке стоят три машины, и похоже, что внутри разгар вечеринки, так как слышна музыка. Я поворачиваюсь к Контосу; его челюсть сжата. Он не радостнее меня, хотя зол по двум причинам, а не по одной. Самой большой новостью для него было то, что ему не сказали о беременности Элизы, а второй, что Джованни говорил, что она не хочет возвращаться домой.

Мы выходим из машины, и следуем за Джованни в дом. Здесь слышен смех. Когда мы добираемся до гостиной, все глаза обращаются к нам и смех стихает. Я замечаю ее густые коричневые волосы, прежде чем она видит меня. Элиза поворачивается к нам, ярко улыбаясь, но когда видит мое выражение лица, ее улыбка меркнет. Я слышу, как мое сердце бешено бьется в груди. Боже, то, что она заставляет меня чувствовать ― безумие.

Абсолютное. Гребанное. Безумие.