Она понимала, что это несбыточная мечта, фантазия. Герцог никогда не сблизится с ничтожной служанкой, какого бы она ни была происхождения.
В этот вечер, закрыв за собой дверь, Николь сняла с себя чепец, расплела и расчесала свои волосы, сняла слишком узкую и короткую для нее черно-белую униформу, которую ей дали в день ее прибытия на плантацию. За верхней одеждой последовали нижние юбки, рубашка, полотнище ткани, туго перетягивающее груди. Слава Богу, она живет одна. Это помогает ей сохранить секрет.
Но сколько еще времени она сможет его сохранять? И захочет ли? Мало-помалу она начинала доверять Александру дю Вильеру, верить, что он может ей помочь, даже расторгнуть ее контракт.
Но куда она денется, куда ей податься? Чем заняться?
Она выросла на плантации. С детства ей прививали навыки, необходимые для жены плантатора. Считалось, что женщина должна помогать в семейных делах, заботиться о муже и детях, присматривать за рабочими, за сотнями людей, которые обрабатывали плантации.
Дело это было трудное, но благородное. И она бы, конечно, с ним справилась. Ее мать принимала активное участие в ведении дома и в управлении хозяйством и научила Николь всему, что знала.
Затем на сахарном рынке произошло обвальное падение цен. Ее родители умерли, плантация пошла с молотка.
Сейчас ей восемнадцать, но она находится в еще худшем положении, чем три года назад, когда подписала контракт. Тогда у нее по крайней мере была цель, был план, как наладить свою Жизнь.
Рэмзи обещали научить ее бухгалтерскому делу, к которому она имела явную склонность, обладая хорошими математическими способностями. Среди женщин очень немногие занимались этой профессией, но Николь надеялась, что соберет достаточное количество денег, чтобы по окончании срока контракта подыскать себе подходящее место.
— Господи, что здесь происходит?
Услышав голос миссис Линдер, Ники быстро повернулась.
Стоя в открытых дверях, экономка уставилась на обнаженные груди Ники. Она стала усердно креститься, как бы отгоняя нечистую силу. Войдя в комнату, экономка закрыла за собой дверь.
Ники сглотнула.
— Я не слышала, как вы постучали.
Вместо ответа экономка громко фыркнула:
— А ну-ка объясни мне, маленькая мисс, что за чертовщина здесь происходит.
Ники быстро набросила мягкий халат, который, однако, не мог скрыть ее развитую, полную грудь.
— Извините, миссис Линдер. Я только пытаюсь себя защитить.
— Пытаешься себя защитить? Обманывая нас всех? Притворяясь не тем, кто ты есть?
— Я не собиралась этого делать. Все произошло как бы само собой. — Стремясь заручиться сочувствием домоправительницы, Ники стала рассказывать ей о Лорне и о том, что вытворяли тюремщики. — А затем подошло время аукциона.
И Лорна подумала, что я смогу избежать… дурного обращения… если буду по-прежнему притворяться.
Пожилая женщина вновь перекрестилась.
— Да смилостивится над нами Господь. Дело-то, выходит; непростое.
— Рано или поздно месье дю Вильер все равно узнает правду. Может быть, сказать ему прямо сейчас? — попросила совета Николь.
— Да ты что, рехнулась? — Домоправительница подняла свои белесые брови. — Мисс Кларисса ни за что не потерпит, чтобы ты осталась здесь, в доме.
— Кто это? — «Еще одна любовница!»
Миссис Линдер была явно изумлена.
— Ты же не глухая старуха! Слуги только и толкуют о ней, о том, какая она расчетливая, холодная женщина и как несчастлив будет с ней бедный мистер Алекс.
— В последнее время я, видимо, мало с кем разговаривала.
— Мисс Кларисса — невеста хозяина. К первому января она станет здесь хозяйкой.
— Что?
— Как только спадет летняя жара, она собирается пригласить гостей и объявить об их помолвке и о дате венчания.
Вероятно, это произойдет сразу после сбора урожая. Этот прием будет стоить кучу денег, но это не имеет особого значения, потому что платит она.
— Он… он женится? — растерянно переспросила Николь, все еще не веря своим ушам.
— О том-то я и толкую. А мисс Кларисса ни за что не оставит таких, как ты, в доме массы Алекса. — И экономка оглядела ее с ног до головы — от медных волос до изящных голых ступней, выглядывающих из-под халата.
Николь бессильно опустилась на кровать.
— Если он продаст меня опять, я этого не переживу. — Она опустила глаза на руки, покоившиеся у нее на коленях. — Бель-Шен для меня как родной дом. Я даже не могу подумать о том, что мне придется отсюда уйти. Просто не могу. — Из ее глаз хлынули слезы.
— Ну-ну… Масса Алекс не продаст тебя какому-нибудь жестокому негодяю.
Ники зарыдала еще громче. Миссис Линдер прижала ее голову к своей пышной груди.
— Ничего, ничего, дорогая! Не сокрушайся так уж сильно. , — Она потрепала волосы Ники. — Если тебе некуда податься, мы никому не откроем твоего секрета. После того как хозяин женится на Клариссе, она, возможно, разрешит тебе остаться. Она женщина практичная и, когда узнает, сколько денег он выложил за тебя, захочет получить обратно каждый потраченный цент.
Мысль была не очень утешительная, но по крайней мере позволяла на что-то надеяться…
— Значит, вы меня не станете выдавать?
— Конечно, нет. Не хочу доставлять такое удовольствие мисс Клариссе. Между нами будь сказано, я думаю, что хозяин совершает большую ошибку. Он человек хороший. И заслуживает хорошей любящей жены, а не такой, которая выходит за него, чтобы увеличить свои богатства и повысить положение в обществе.
— Алекс не верит в любовь.
— Значит, он тебе нравится?
— Я стараюсь о нем не думать.
— И правильно делаешь. Упаси тебя Бог влюбиться в него.
Ники сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и принудила себя улыбнуться.
— Конечно, вы правы.
Миссис Линдер поднялась, за ней встала и Николь.
— Я никогда не забуду вашей доброты.
— Не уверена, что это к добру, — нахмурившись, сказала миссис Линдер.
Ники не совсем поняла, что она хочет сказать.
На следующий день в Бель-Шен возвратился Патрик. Его возвращение отвлекло Ники от мыслей о предстоящей женитьбе Алекса. Ей просто необходимо было небольшое приключение, чтобы почувствовать себя свободной. Сколько времени она не делала ничего такого, что было бы ей по душе.
Горя от предвкушения, она встретилась с Патриком перед полуночью.
— Я поеду на Наполеоне, — без всякого вступления заявила она.
— Ты в своем уме? На нем не ездит никто, кроме самого герцога.
— Ты сказал, что никто ничего не заметит. Если я поеду, то только на Наполеоне.
Патрик с нерешительным видом почесал голову. Затем вдруг усмехнулся.
— У тебя дух настоящей ирландки, — сказал он, нарочито усиливая свой акцент. — Не говори потом, что я тебя не предупреждал.
Они оседлали лошадей. Ники настояла, чтобы Патрик дал ей дамское седло, хотя тот хотел, чтобы она непременно ехала на мужском.
— Смотри, как бы из-за этой дурацкой шутки ты не сломала себе голову, — предостерег он.
— Мне так удобнее, — возразила она, умолчав, что ездила в дамском седле много лет.
Они отвели лошадей к деревьям за конюшней. Патрик, подставив свое колено, помог ей сесть, затем вспрыгнул в седло и сам. Наполеон явно нервничал, закусывая удила, приплясывал и фыркал, и Ники подумала, что он никогда не ходил под дамским седлом. Она стала успокаивать его ласковыми словами, и скоро он перестал нервничать, — Я вижу, ты знаешь, как с ним обходиться. — Патрик С одобрительной улыбкой пришпорил высокого вороного жеребца, на котором он ездил, и они оба поскакали. Копыта лошадей громко стучали по утрамбованной земле.
Ники давно уже не была так счастлива. С неба светили бесчисленные звезды, огромный гнедой жеребец послушно выполнял все ее желания. Чувство свободы буквально окрыляло ее.
Проездив несколько часов по плантации, они остановились возле речки, чтобы лошади могли утолить жажду. Сами же они, сидя на берегу, болтали в воде босыми ногами.
— А ты хорошенькая, — сказал Патрик. — Когда подрастешь, станешь красивой женщиной.
— Спасибо, Патрик.
— Ты так хорошо, по-образованному говоришь. Бьюсь об заклад, из тебя получится хорошая жена. — Он бросил на нее одобрительный взгляд и хотел что-то сказать, но Наполеон вдруг заржал, напомнив, что время уже позднее, и они решили: пора возвращаться домой.
Ники была благодарна Патрику. Он, оказалось, был на .два года моложе ее, хотя и считал себя старше. Парень он славный, совсем неплохо иметь такого друга. Она надеялась, что он простит ее, когда узнает, что она обманывала его.