Дина Данич - Криминальная любовь или Под его защитой

Это был сложный вопрос. Я давно уже не слышала своего имени. Только клички.

- Настя…

- Хорошо, Настя. Ко мне можешь обращаться - Франц. Сейчас тебе нужно поспать. И набраться сил. Договорились? - он внимательно посмотрел на меня, словно считывая все, что я успевала подумать. А затем устало добавил. - Но давай без глупостей. Твой организм и так измотан.

Я осторожно кивнула, соглашаясь с ним. Его слова немного успокоили меня. В любом случае сейчас я вряд ли ему интересна. Что будет дальше? Подумаю позже.

- А сейчас спи.

И словно повинуясь новому хозяину, сознание стало туманиться, и я заснула.

Следующие несколько дней я почти ничего не помнила. Просыпалась, приходил Франц и помогал мне с гигиеническими процедурами.

Одну он меня больше не оставлял. Поначалу было наплевать - дикая слабость мешала чувствовать даже отголоски стеснения. Но чем дальше, тем больше я ощущала себя… опять вещью. Да, за которой хорошо ухаживали, но все же.

Однако мужчина был непреклонен. И когда я в очередной раз попросила его оставить меня одну, он не выдержал.

- Я - врач. Меня можно не стесняться, - раздраженно фыркнул, отворачиваясь.

Это была первая информация о нем, кроме имени.

Пришлось снова подчиниться.

Заняться мне было нечем. Телевизора в комнате не было, а спускаться и выходить куда-то я не рисковала. Вдруг Франц решит, что я уже достаточно окрепла и меня можно приспособить по его усмотрению.

Несмотря на его заверения про помощь, я не верила мужчине. Да, он не вызывал у меня отторжения или омерзения, как другие. Он был высок и хорош собою. Только выражение лица было всегда холодным, сосредоточенным. Словно не человек, а машина. И это помогало не поддаться искушению довериться этому человеку.

Несмотря на аккуратное, предусмотрительное отношение ко мне, я его боялась.

Как и всех мужчин в принципе.

Сегодня он пришел пораньше. Я сразу подобралась, ожидая худшего. Франц занес какие пакеты и поставил на пол.

- Здесь одежда. Должна подойти. Пока только необходимое.

- А если я не хочу? - осторожно спросила, помня, что за подарки всегда шла расплата.

Порадуй меня, малышка… Покажи как тебе понравился подарочек…

- Можешь и дальше ходить в футболках, - равнодушно отозвался он. - Но тогда в ней пойдешь в столовую.

- Зачем?!

- Поесть, Настя. Поесть.

- Почему я не могу поесть тут? - Одна только мысль выйти за пределы комнаты, заставляла трястись от страха. Тут я уже привыкла, а там… Вдруг там был кто-то еще? Вдруг там были ОНИ…

- Я тебе не нянька, - довольно грубо отрезал Франц. - Не хочешь остаться голодной - спустишься.

Вот теперь это было привычная ситуация. Я лишь горько усмехнулась. А чего ты ждала, Настя? В жизни только вот так и бывает.

- А раньше…

- Раньше ты была слишком слаба. Теперь уже можешь и сама спуститься.

И ушел. Да, слабость еще ощущалась, но совсем незначительная. Франц был прав. Я могла спуститься. Но не хотела.

Боялась до одури. И не знала как поступить…

Девчонка шла на поправку. Но даже этого было достаточно, чтобы восстанавливаться пришлось несколько дней, с учетом ее состояния.

Она вся была соткана из страха. Хрупкая, нежная, запуганная. Как ежик, при малейшей опасности, выставляла иголки.

Мне было жаль ее поначалу. Но с каждым днем к этому чувству примешивалось и что-то еще, чего быть не должно!

Волков некстати словил пулю. Да еще и Самойлов этот… Если до этого оставался шанс, что девочку можно будет оставить в городе, то теперь, когда вся эта химия добралась и сюда, дело принимало дурной оборот.

Арес нервничал, Олег тоже.

Они правы - наступит момент, когда каждому придется выбрать на какой стороне он. Нейтралитет выдержать не получится. Уже нет.

И если пару недель назад я бы с легкостью просто отошел в сторону, сумев переждать, то имея на руках зашуганную девчонку, которую отпусти, и через день, она станет жратвой для червей - нет.

Десятки раз спрашивал себя - зачем? Жалел ли? Но удивительное дело - нет. Не жалел.

С ней было непросто, порой злился на Настю, но не было желания выкинуть ту на улицу, избавиться от проблем.

Совсем одичал, как сказал бы Астахов. И был бы прав. Но раньше мне это не мешало.

А что изменилось, Гриш? Что, мать твою, изменилось за эти дни?

Вроде ничего, но в то же время все.

Она все же спустилась. Выбрала из пакета самое мешковатое платье и нацепила. Дуреха. Чего я там не видел? Но продолжала прятать свое тело, не понимая, что ее сексуальность не стереть, не выкинуть, не замазать дурацкой одеждой.

И этот ее взгляд, что пробирал до самых печенок.

- Можно? - робко спросила она, опустив глаза в пол.

Девочка, что же с тобой сделали, что ты даже за стол садиться боишься?

- Проходи. Садись.

Она без слов выполнила все, застыв изваянием.

- Тебе можно есть все, но понемногу. Не увлекайся - желудок еще ослаблен.

Настя кивнула, но к еде не прикоснулась.

- Что-то не так? Не нравится еда? - не понял ее поведения.

Он подняла на меня растерянный взгляд.

- Н-нравится.

- Тогда почему не ешь?

- Сейчас? Пока ты не поел?

Как сдержался, сам не понял. На глаза словно пелена красная упала. Что ж за суки-то ее держали! Мрази! Ублюдками конченные!

Не нужно было пояснений, откуда ноги росли. Сжал зубы, глубоко вдохнув, пытаясь взять эмоции под контроль.

- Ты можешь есть так, как тебе удобно. И как захочешь. Единственное ограничение - немного. Только потому что иначе может стать плохо. Все. Дальше ты решай сама что и как.

Она посмотрела на меня с недоверием, потом перевела взгляд на стол, и я четко увидел, как она сглотнула, как во взгляде отразился настоящий голод.

И таким мудаком я себя почувствовал… Лечил ее ссадин? Дурак! Ее душу надо лечить. Поломанную психику!

Я сделал вид, что полностью занят едой. И лишь краем глаза наблюдал за гостьей. Та не сразу, но все таки взяла ложку в руку. Очень осторожно, медленно стала есть. она была так напряжена, будто в любой момент была готова сбежать.

- Спасибо, - наконец сказала она, когда я уже устал притворяться. - Можно, я уйду?

- Куда? - слишком резко спросил я. Настя тут же побледнела и дернулась.

- Н-наверх.

- А, да, конечно. Иди.

Она ушла, а я сидел как идиот корил себя за несдержанность. Чего, спрашивается, гаркнул так?

Убрав на кухне, пошел к себе. Надо было проверить запасы лекарств и решить что делать с Настей дальше. Хотя одна только мысль, что она уедет куда-то, мне не нравилась. Не понимал почему, но за эти дни привык, что дома кто-то был. Пусть и не покидая свою комнату…

С того дня я стала ежедневно спускаться вниз, чтобы поесть. Три раза в день.

Франц разрешил мне гулять по дому, но я не рисковала. С каждым днем я чувствовала себя все лучше. И ждала.

Ждала, что мужчина покажет свое истинное лицо. Начнет требовать плату за свою доброту. Чем? Конечно же, телом. Больше у меня ничего не было.

Но ничего не происходило. Он был так же холодно-равнодушен. И в то же время внимателен. Пару раз я из-за своей неуклюжести разбила посуду. Но мужчина отреагировал довольно сдержанно.

- Не страшно, - сказал он. - Иди в комнату.

И все.

Раньше меня бы за это… Впрочем, это было в прошлом. Я училась жить по-новому. Не дергаться от каждого звука, не ожидать в любой момент тычка или оплеухи.

- Верни вилку, - сказал Франц в один из вечеров.

- Какую вилку? - спросила, похолодев.

- Которую забрала вчера с собой.

Это было правдой. После очередного осмотра синяков мужчина заявил, что почти все прошло. И для меня это означало только одно - раз я в порядке, то либо он меня выставит за дверь, либо решит пользоваться сам. Пусть я и не замечала подобный интерес в его взгляде, понимала, что это вполне реальный вариант развития событий.

Поэтому я и забрала вилку. В идеале, конечно, нужен был нож. Но за ними Франц как назло следил довольно тщательно. Не оставлял на видном месте. После того случая из ванной вообще исчезло все, что могло хоть как то помочь мне, надумай я повторить это.