развернулся, чтобы видеть его.
Он поспешно перевел взгляд с барменши на меня, меняя
выражение лица на задумчивое. Откинувшись в кресле, он постучал
пальцами по своим губам, а потом опустил руку и склонил голову
набок.
— Но, Арьен, я должен есть. Уже почти неделя прошла. Или ты
накормишь меня вместо неё?
— Да, конечно. — Я сложил руки на груди. Поверить не могу, что
после всех раз, когда он нахально брал свое, не задумываясь о том,
что я мог передумать, он спрашивает разрешения сейчас, когда я стою
перед ним.
— Что ж, — он поднялся и приблизился ко мне с сардонической
улыбкой. — Тогда пойдем. У меня комната наверху.
Я последовал за ним по лестнице. Мои ладони скользили по
перилам, отполированным тысячами рук за многие годы. Я взглянул на
древесный рисунок под кончиками пальцев и внезапно с болью
вспомнил, как несметное количество раз поднимался наверх, как
сейчас, в Амстердаме, провожая клиентов к себе в комнату, в свою
постель. Всё это не имело особого смысла.
Для меня это не было ничем, кроме очередной месячной ренты и
ежедневной возможности поужинать. Ничем.
У меня по спине побежали мурашки. Не отрывая взгляда от
Майкеля, я крепче сжал руку на поручне. Значил ли я для него
больше, чем клиенты для меня? Он не обернулся, не улыбнулся и не
заговорил со мной. Судя по его отношению, я был не важнее
барменши, которую он звал к себе, чтобы покормиться.
Он отпер дверь и скрылся в комнате, так что мне оставалось
просто следовать за ним.
Я сделал шаг и замер на пороге. Он привел меня не в комнату, а в
целый номер: моему взору открылась гостиная с креслами,
диванчиками и маленьким обеденным столиком, а за открытой дверью
виднелась спальня. Голос Майкеля, слишком невнятный, чтобы я мог
разобрать его речь, уверенно доносился оттуда, пока я не осознал, что
он полагает, что я нахожусь рядом и слушаю его. Он ожидал, что я
последую за ним, как любой из его спутников.
Его односторонняя беседа резко оборвалась. Он вновь появился в
проеме спальни, глядя на меня с кривой улыбкой.
— Скажи на милость, что ты делаешь?
У меня внутри всё перевернулось. Я уставился на него, не в силах
двинуться с места. Был ли я для него всего лишь едой? Не думаю, что
смог бы это вынести. Как он может ничего не чувствовать, когда я стою
перед ним, разрываясь от боли? Я сжал ладони в кулаки и поднял
подбородок, встречаясь с ним взглядом.
— То, что ты сказал тогда ночью... Мне нужно знать... — Я
медленно глубоко вздохнул. — Я должен знать, говорил ли ты всерьез.
— Всерьез? — Его улыбка искривилась сильнее, превращаясь в
ту самую ухмылку, за которой он часто прятался от меня. Я
почувствовал, как по мне прошла волна облегчения оттого, что он без
моих объяснений понял, какую ночь и какие слова я имею в виду. —
Боже правый, ты за всеми своими клиентами так бегаешь, чтобы
расспросить о постельных разговорах? Чудо, что ты о таком помнишь.
— Конечно, помню. — Было невыносимо трудно дышать ровно и
говорить уверенно. — А ты нет?
Он улыбнулся ещё шире, глаза воодушевленно загорелись.
— Напомни мне.
Я потрясенно отшатнулся, словно он залепил мне пощечину. Он
стоял в центре комнаты, скрестив руки на груди, с пытливым
спокойным взглядом. Я столько недель мучился, не в состоянии
думать о ком-нибудь или чем-нибудь другом, а он... Он, очевидно, жил
дальше. Собрал группку почитателей, снял комнаты, подобающие
королю, нашел барменшу, которая рада предложить себя. Я не нужен
ему. Ему нет дела до меня, иначе мне не пришлось бы напоминать
ему, что именно он сказал той ночью.
Я пересек комнату и, устроившись на диванчике, закатал рукав.
Краем глаза я видел носы сапог Майкеля, но не мог поднять на него
взгляд. Я не выдержал бы насмешливой улыбки на его лице, когда
внутри меня всё бушевало от горя.
— Арьен, что ты делаешь?
Я протянул ему руку и, запустив пальцы в волосы, склонил голову,
чтобы ничего не видеть.
— Давай, пей. — Я отвернулся от него. — Это было ошибкой. Я не
должен был являться сюда. Пей, и мы сведем, наконец, счёты.
Он медленно подошел и встал передо мной. Я сжал пальцы в
кулак, пытаясь удержать руку. Он схватил меня за запястье, но не
укусил, тем самым заставив поднять на него взгляд.
— Вот к чему мы вернулись? К счетам и балансам? — Он, черт бы
его побрал, всё ещё улыбался, когда мне казалось, что я скоро
разлечусь на куски. — На этот раз ты тоже будешь ждать
компенсации?
Я опустил руку и поднялся, оттесняя его, но расстояние между
нами всё равно было ничтожно. Я отодвинулся, а он, сузив глаза,
шагнул вперед.
— Почему ты пришел сюда, Арьен? Скажи мне.
— Неважно. — Я несмело попытался обойти его и направиться к
двери. — Это была ошибка. Я не должен был приходить.
Выбросив вперед руку, он вцепился в мое предплечье и потянул
на себя. Внутренне напрягшись, я уставился на него. Он же вампир,
обладающий нечеловеческой мощью. Я не смогу от него уйти, пока он
сам не позволит мне.
Секунду он смотрел на меня, сдвинув брови, а потом вздохнул и,
запустив пальцы мне в волосы, толкнул назад, прижимая к стене.
— Временами ты словно ледяной, — прорычал он, — а я не могу
этого понять. Скажи мне правду, Арьен.
Я покачал головой и попытался отстраниться. Он был слишком
близко. От этого я не мог вздохнуть.
— Пусти меня, черт возьми.
Он неожиданно ослабил хватку и сделал шаг назад. Я
настороженно смотрел, как он копался в кошельке, а потом протянул
горсть блестящих монет.
— Скажи мне правду, — произнес он почти шепотом, — или
забирай свою плату, если ты ради этого пришел.
Я изумленно посмотрел на него. На какой-то миг, растянувшийся в
вечность, я замер на месте, не в силах пошевелить даже пальцем от
обрушившегося на меня шока. А потом я оттолкнулся от стены и
ударил его по руке, отчего монеты, звякнув в воздухе, разлетелись по
всей комнате.
— Я не возьму у тебя ни единого проклятого цента, Майкель фон
Трит. Я здесь не для того, чтобы быть твоей шлюхой!
Он схватил меня за плечи. Я пытался сопротивляться, из-за гнева
не задумываясь о том, что это бессмысленно. Дыхание мое
срывалось, руки дрожали, но я продолжал толкать его.
— Арьен. — Он поймал мои руки и снова пригвоздил меня к стене,
прижимаясь всем телом, чтобы я не метался. Я смотрел на него,
дрожа от ярости и боли. Он серьезно глядел в ответ, уже не улыбаясь:
с его лица схлынули всякие признаки веселья. — Для меня ты никогда
не был шлюхой.
Не будь я зажат между ним и стеной, я бы рухнул на пол.
Вцепившись в него руками, я встретился с ним взглядом, до дрожи
боясь, что ослышался или недопонял.
— Никогда? — только и смог выдохнуть я.
Он притянул меня в свои объятья. Споткнувшись, я упал в них, и
почувствовал, как его руки, приподнимая, ловят меня.
— Никогда, — прошептал он мне в волосы. — Ни разу.
Я закрыл глаза и прижался к нему. Скользнув ладонями по моему
лицу, он поднял мне голову.
— Арьен. Правду. — Его большие пальцы легко касались моих
щек. — Ты скажешь мне?
Я открыл глаза и посмотрел на него.
— Я пришел... Я пришел, потому что... — Я отодвинулся, тряхнув
головой. — Что ещё мне оставалось делать? Я не мог оставаться в