снова просила меня описать нашу встречу, пока я не понял, что она
ждет от меня одной из тех слащавых до тошноты историй, которые
рассказывают остальные – о всепоглощающей страсти и
невообразимом удовольствии. Я отделался от неё, сославшись на
недомогание, и проспал несколько часов, пока меня не разбудило
заглянувшее в её окно полуденное солнце.
Я мог бы встать, запереть ставни и поспать ещё пару часов. Но
вместо этого лежал, прикрывая глаза ладонью, и думал о своей
комнате и человеке, лежавшем в моей постели.
Запястье болезненно ныло. Я вытянул руку, чтобы осмотреть
повязку, и огорченно заметил, что кое-где проступила кровь. Оставь я
всё, как есть, бинты присохли бы к ране. Я встал, взял кувшин Элизы,
налил воды в таз и, окунув туда предплечье, стал осторожно
разматывать повязку.
Действуя медленно, чтобы дать бинтам смягчиться под
воздействием воды, я развернул последнюю полосу. Но, несмотря на
осторожность, рана открылась, и проступила пара капель крови. Смыв
их, я направился к себе, чтобы наложить новую повязку.
Опасаясь недовольства Майкеля, который просил не тревожить
его сон, я толкнул дверь так осторожно, как только мог, чтобы не
заскрипели петли. Но он пошевелился и оперся на локоть, не успел я
сделать и пары шагов.
Я замешкался.
— Не думал, что вы так рано проснетесь.
Он откинул волосы со лба. Его взгляд остановился на моем
запястье.
— Я почуял запах крови.
Я нахмурился и показал ему открывшуюся рану в качестве
объяснения.
— Извините.
Он помотал головой, словно отмахиваясь от моего беспокойства,
лег обратно, опершись на спинку кровати, и стал следить за мной,
когда я направился снова перевязывать рану.
Я повернулся к нему спиной и нахмурился, чувствуя пристальный
взгляд, от которого по коже побежали мурашки.
— Я тебе действительно не нравлюсь? — неожиданно спросил он.
Вопрос прозвучал удивленно и – что удивительно – даже довольно.
— Не слишком, — повторил я, не оборачиваясь.
Кровать скрипнула, и я представил себе, как он раскинулся на
постели, разглядывая меня всё с той же странной полуулыбкой.
— Ты мог мне отказать.
На сей раз я повернулся, недовольно сдвинув брови.
— А вы могли бы провести эту ночь в любой постели в
Амстердаме и утолить жажду крови с кем угодно – совершенно
бесплатно. Так почему же вы пришли сюда и заплатили такие деньги
за постель, если вам нет дела до наших услуг?
Он поднял взгляд к потолку и медленно смахнул прядь волос,
приставшую к губам.
— Люди, готовые броситься к моим ногам... Они все одинаковы.
Им нет до меня дела, их вообще не волнует, что я о них думаю.
— А вас волнует, что думаю я? — Я покачал головой и завязал
кончики бинта в узел.
— Ну, это другое, — сказал он, улыбнувшись одними уголками губ,
словно стеснялся сделать это в открытую.
Я нашел ботинки там же, где оставил их утром.
— До наступления темноты ещё несколько часов. Предлагаю вам
провести это время с пользой. Ночью мне вновь понадобится постель.
Он дружелюбно кивнул в ответ, но даже не шевельнулся, чтобы
лечь обратно.
Я нетерпеливо вышел из комнаты. Если он думал, что я буду его
уговаривать, то сильно ошибался. Он купил мою кровать с рассвета до
заката, и может распоряжаться этим временем как ему пожелается. И
если одинокое заточение в моей тусклой комнатушке, где самое
интересное занятие – изучение текстуры дерева на стенах, доставляет
ему больше удовольствия, чем мои услуги – это его право.
Почти все девушки уже проснулись и готовились к вечеру, украшая
волосы и подбирая духи. Некоторые вооружились иголками и
зашивали одежду, пострадавшую от особо усердных клиентов.
Гордость проститутки заключается в её внешнем виде, побрякушках,
аромате и тех усилиях, которые она прикладывает, чтобы выделиться
в переполненном борделе и во всём де Валлене2. Но когда я
спустился по лестнице, они побросали свои занятия, окружили меня,
2 Де Валлен – самый большой и наиболее известный район «красных фонарей» в Амстердаме.
словно я сам был вампиром, и потребовали рассказа во всех
подробностях.
Будучи не в состоянии пробираться через толпу, заполнившую
салон, я уселся на ступени и задумался, был ли Майкель фон Трит
худшим, что могло со мной случиться.
оставить свою "спасибу"
Глава 2
Я не ожидал увидеть вампира снова. Расценив его визит как
неожиданную выгоду и непыльную ночную работу, я спрятал деньги
подальше в комод и продолжил заниматься своим делом. Ровно
неделю спустя, такой же бесконечно тоскливой ночью, я спустился в
салон и замер, увидев Майкеля в фойе. Держа в руках шляпу, он
вглядывался в толпу проституток: его глаза казались слепыми, пока не
засияли, когда он заметил меня. Он улыбнулся – лениво и лукаво, без
всяких полутонов – и начал пробираться ко мне сквозь толпу.
— Арьен, — он склонил голову в знак приветствия, — ты не
назначал встреч на сегодняшний вечер?
— Нет, — не подумав, выпалил я.
Я вцепился в перила так, будто хотел сбежать и тем самым
избавиться от него.
— Примешь меня?
Прежде чем я смог хоть что-то ответить, он кинул мне кошелек,
набитый монетами. Я поймал его машинально, ничего не
подразумевая, и уже хотел было бросить обратно, когда понял, что
такое поведение только развеселит этого ненормального.
А раз я не мог вернуть деньги, пришлось их принять. Опустив руку,
которую оттягивал тяжелый кошель, я развернулся к лестнице.
— Ну, прошу.
Молчал я только до тех пор, пока не закрыл за нами дверь.
— Почему я? — набросился я на него. — Ты же знаешь, что
неприятен мне. Так почему ты снова пришел?
Он одарил меня беспечной улыбкой и направился к окну, чтобы
убедиться, что ставни плотно закрыты.
— Знаешь, меня давно не оставляли в покое на целую ночь. Я не
припомню, когда в последний раз так хорошо высыпался. Эти
женщины постоянно будят меня, желая забраться ко мне в постель.
— Они проститутки, — сказал я, пожимая плечами. —
Естественно, что мужчине, лежащему в их постели, они будут
предлагать свои услуги.
Он положил шляпу на комод и бросил на меня насмешливый
взгляд.
— А ты не проститутка?
Если он хотел вывести меня из себя, я определенно его
разочаровал.
— Я этого и не отрицаю. Ты тоже, наверняка, живешь не так, как
все говорят.
Он облокотился на комод и удивленно вскинул бровь.
— И что же обо мне говорят? Что я способен ублажить дюжину
женщин одновременно и показать пару-тройку постельных хитростей,
о которых не знают даже опытные шлюшки?
— Ты шутишь, но даже не представляешь, насколько ты близок к
истине.
— Да? В таком случае... — Он расстегнул ворот сорочки, снял
галстук и положил его рядом со шляпой. — Придется мне считать это
не только проклятьем, но и благословением.
«Не спрашивай, — велел я себе, чувствуя, как рвутся с губ слова.
— Он же тебя дразнит». Но я не смог сдержаться.
— Почему ты так считаешь?
Он махнул рукой – небрежно, как любой человек, привыкший к
власти.
— Если бы не подобная репутация, я бы не был тебе неприятен. А
значит, не найти бы мне покоя даже здесь.