– Какое это имеет значение?
– Имеет. Он старше тебя? Намного?
– Ему всего лишь двадцать пять.
– Всего лишь… – горько усмехнулась мама. – Он – опытный мужчина, а ты – глупая девчонка. Ты же совсем его не знаешь. Возможно, он заурядный бабник. Задурит тебе голову, натешится и бросит… Или ему нужна московская прописка?
– Перестань! – прошипела я. – Как ты можешь думать плохое о человеке, которого совсем не знаешь?
– А ты его знаешь? К сожалению, у меня несколько больше жизненного опыта. Ты спала с ним?
– Нет. Но я хочу этого. Очень хочу. – Я вызывающе вздернула подбородок, посмотрела маме в глаза. – Я никогда не чувствовала такого желания с Артемом. По правде говоря, с Артемом я вообще ничего не чувствовала.
– Это всего лишь страсть, – тихо и тревожно произнесла мама. – На страсти отношений не построишь. Она вспыхнет и погаснет, останется разочарование. Разрушить легче, чем создать. Ты сломаешь ваши с Артемом отношения, а потом будешь горько жалеть. Не делай глупостей, Саня. Поверь мне: бразильские страсти хороши только в любовных романах и сериалах. Ты так молода, у тебя совсем нет опыта…
– Вот я и хочу иметь собственный опыт.
– Порой опыт достается дорогой ценой, – покачала головой мама. – Я не хочу, чтобы тебе было больно.
– Я тоже этого не хочу, – сказала я. – Мама, иногда мне кажется, что ты что-то скрываешь. Почему у меня такое ощущение, будто ты хочешь что-то сказать, но молчишь? Пожалуйста, расскажи мне!
Лицо мамы стало по цвету неотличимым от серого шерстяного платка на ее плечах, в глазах мелькнул глубоко запрятанный страх. Она судорожно закусила нижнюю губу, подошла к окну, вгляделась в темноту. Я затаилась в ожидании. Мое сердце стучало так громко, что могло разбудить соседей.
– Что ты хочешь знать? – Голос сбился на хриплый полушепот.
Тресь! Дверь распахнулась, вышел заспанный папа, громко зевнул, почесал волосатую грудь, мимоходом чмокнул меня в щеку, поинтересовался, почему мы не спим, и прошествовал в туалет.
Мама повернулась. Ее лицо снова приобрело естественный оттенок и выражение спокойной уверенности.
– Тебе мерещится, Саня, – проговорила она ровным голосом. – Я просто хотела предостеречь тебя от возможных ошибок. Но ты всегда была упертой. Тебе проще расшибить лоб, чем последовать чужому совету. Но ты уже взрослая и вольна поступать, как считаешь нужным. Это твоя жизнь.
Мама ушла, я снова осталась наедине с собой. На самом деле мне отчаянно хотелось с кем-нибудь поделиться, получить ответ на извечный вопрос: «что делать?», эдакую инструкцию к применению: поступай так, и будет тебе счастье. Но я прекрасно знала, что даже если бы таковая существовала в природе, я бы все равно не воспользовалась ею. Это моя жизнь, мой выбор, мои ошибки…
В растрепанных чувствах я легла в постель, зарылась в подушку пылающим лицом, завертелась с боку на бок, не находя себе места. Мне вспоминался прошедший день. Я видела снова и снова разные эпизоды, словно просматривала запись. Смешные лебеди лопают хлеб. Сергей обнимает меня за плечи, целует… Мое тело охватывает жар… И вдруг откуда-то из недр сознания всплывал Артем… И угрызения совести начинали терзать со страшной силой. Что же делать?
Подушка превратилась в потный ком, одеяло сбилось в бесформенную кучу. И тут из удушливой темноты появилась Алекса. Присела рядом, положила невесомую руку на мое плечо:
– Алекса, ты вернулась? Куда ты пропала?
– Я не пропадала. Ты просто меня не замечала. Я не была тебе нужна.
– Ты сейчас мне нужна. Я запуталась, помоги.
– Бедная девочка. – Алекса прилегла рядом со мной, обняла, ласково погладила по голове. – Наконец ты по-настоящему влюбилась.
– Мне страшно, – призналась я.
– Почему? Любовь – это самое прекрасное, что бывает в жизни.
– А если будет больно?
– Тебе будет больно, если ты не позволишь себе полюбить.
– Ты думаешь?
– Я в этом уверена. Не бойся, я с тобой.
– Ты – это я. Моя слабая глупая романтичная половинка.
– Ты уже пыталась обойтись без меня. Но разве ты была счастлива? Подумай хорошенько.
– Мне хорошо с Артемом.
– Тебе с ним комфортно.
– Я думала, что это – любовь.
– Ты же прочла столько умных книг. И до сих пор не поняла, что любовь – это не шмотки, рестораны и подарки? Любовь – это огонь, посланный нам свыше, безумный и необъяснимый…
– А что, если мои чувства к Сергею – не любовь, а всего лишь страсть, которая пройдет как сон?
– Ничего нельзя знать наверняка. Ты можешь только проверить.
– Ты права… – прошептала я, проваливаясь в дрему, – ты права…
Неделя прошла как в тумане. Кстати подоспела сессия, пришлось включить мозги и отрешиться от любовных перипетий. Зайка паковала вещи, ее глаза были на мокром месте. Крис тоже пребывала не в духе. Она предложила Вадику поселиться вместе, но тот не разделил ее энтузиазма и отговорился привычкой к холостяцкому быту. Крис же казалось, что у Вадика есть женщины помимо нее, и эта мысль приводила подругу в бешенство.
– С чего ты взяла, что есть другие? – увещевала подругу Зайка. – Возможно, он еще не созрел для совместного проживания, но это вовсе не значит, что он тебе врет. Просто ему нужно время.
– Я чувствую, девчонки, я это чувствую, – трагично причитала Крис. – Вот нагряну к нему внезапно, и, если застану какую-нибудь сучку, я им обоим разукрашу физиономии!
На фоне переживаний подруг мои проблемы не стоили выеденного яйца.
В субботу я должна была встретиться с Сергеем. Он снимал квартиру без телефона и урывками звонил с работы, с общего аппарата. Естественно, наше общение ограничивалось несколькими фразами под фоновое сопровождение треска на линии и гул посторонних голосов. К выходным я поняла, что нестерпимо соскучилась по нормальному общению с обжигающими взглядами и прикосновениями. В ночь на субботу мне снились сумбурные летящие сны, даже сквозь сон я слышала, как отчаянно колотится мое глупое сердце.
Мы договорились пойти в кино, встретились на традиционном месте – у подножия задумчивого памятника на Пушкинской. Я плохо понимала содержание фильма. Как только погасили свет, Сергей взял меня за руку, поцеловал запястье, потом в темноте нашел мои губы, я вновь ощутила сладкую горячую истому и поняла: сопротивляться бесполезно, да и не нужно, напротив, надо броситься в этот пожар, даже если суждено сгореть дотла.
– Может, сбежим? – словно прочитав мои мысли, шепнул Сергей.
– Давай…
– Поедем ко мне?
– Да.
Мы выбрались из душного зала, поймали такси и всю долгую дорогу целовались на заднем сиденье, не стесняясь водителя, который, изредка поглядывая в зеркало, добродушно усмехался в пшеничные усы.
Машина остановилась возле неказистой панельной пятиэтажки в трещинах и подтеках, с рассохшимися черными швами. С правого бока подступала ТЭЦ, выплевывая в небо черные клубы дыма из гигантских закопченных труб. Невдалеке шумела МКАД, за ней мрачнел лес. В соседних кустах мужички в грязных майках, разложив на газетке нехитрую снедь, соображали на троих. Рабочая окраина Москвы.
В любой другой момент этого унылого пейзажа хватило бы, чтобы отрезвить задурманенную голову, заставить запрыгнуть обратно в такси и умчаться как можно дальше от этого места, более гиблого, чем то, откуда я так стремилась вырваться. Но в то мгновение мне было на все плевать.
Второй этаж, темный коридор, крохотная комнатка, его горячие губы и жаркие руки, исступленные объятия, страстный сбивчивый полушепот:
– Хочешь чего-нибудь? У меня есть хорошее вино.
Я покачала головой. Я хотела опьянеть от другого.
– А кофе? Я варю отличный кофе.
– Кофе? Да, хочу…
Мы сидели на маленькой аккуратной кухне, терпкий кофейный аромат разносился по квартире. Мои пальцы, сжимавшие чашку, чуть подрагивали от волнения. Кофе был великолепен. Мы смотрели друг на друга, зная, что сейчас произойдет, и, безумно желая этого, почему-то оттягивали наступление долгожданного момента. Я вдруг подумала о том, что все происходит слишком скоро, и испугалась показаться легкодоступной. Поставила чашку на стол.
– Послушай, – он положил руку на мои пальцы, – если ты не захочешь, ничего не будет…
– Если бы я не хотела, меня бы здесь не было, – выдохнула я, глядя в его потемневшие глаза.
Остальное было как в самом головокружительном из снов. Одежда, наспех сброшенная по пути к кровати, ласки, жадные и нежные, поцелуи без счета, бессвязные сбивчивые слова, сумасшедший полет между сном и явью… Мое тело, как податливый воск, таяло и плавилось в его руках. Разум отключился. Я вся состояла из ощущений. Я то взмывала в небеса, то падала в бездну, и небывалый безумный восторг охватывал каждую клеточку моего существа.