— Тарас, а может, ты ошибся? — спросила она, когда Артюхов за руль сел. Он удивлённо посмотрел.
— Ты о чём?
— О Марьяново. Может, он там был? Как ты мог понять это из-за забора? Там до дома больше километра.
Тарас смотрел на неё, даже прищурился.
— А ты откуда знаешь?
Ну, вот, проговорилась.
Потребовалось время, чтобы подобрать верный ответ.
— Я интересовалась.
— Костровым?
— Нет, усадьбой.
— По поводу?
Алёна посмотрела Артюхову в лицо. Надо сказать, что в полумраке автомобильного салона Тарас казался ещё более привлекательным. Строгий профиль, волевой подбородок, взгляд тёмный… который буравил её, требуя продолжения. Чисто профессиональный, журналистский взгляд.
— У меня есть информация, что Андрей Константинович усадьбу приобрел… не совсем честным путём.
— То есть?
Алёна руками развела.
— То есть, купил он её честно, деньги заплатил… По крайней мере, я так думаю. Но то, что касается его родства с прежними хозяевами… Это большой вопрос.
Тарас молчал и думал. Затем спросил:
— Откуда информация?
— Её надо проверять, — призналась Алёна. — Но не верить тоже повода не вижу. Вообще, кто-нибудь проверял архивные записи?
Тарас голову на бок чуть склонил, разглядывая Алёну. Затем растянул губы в широкой улыбке.
— А ты проверяла?
Алёна под его проницательным взглядом попыталась сдвинуться на сидении назад, но Артюхов руку протянул и решительно придвинул её обратно, даже ближе. Алёна оказалась с ним нос к носу. Отклонила голову назад.
— Тарас…
— Ты проверяла?
Голову откинула, чтобы с ним взглядом не встречаться.
— Это не так быстро. Нужно время. К тому же, так запросто в архив не допускают, нужно разрешение… — У неё горло нервно дёрнулось, когда Артюхов прижался губами к её шее.
Проложил дорожку из поцелуев, и через секунду уже целовал её в губы. Причём, целовал с пылом и со знанием дела, когда отстранился, Алёне показалось, что она забыла, как дышать. А Тарас разглядывал её с удовольствием, по щеке погладил. И на удивление деловитым тоном продолжил:
— Значит, так. Подумай, что ты знаешь об этой истории. Собери всё воедино и составь несколько вопросов.
— Зачем? Тарас, — Алёна быстро облизала губы, — пока рано. Надо всё выяснить…
— Алёна, ты просто не понимаешь. Всё нужно делать в своё время. Пока ты будешь выяснять, это станет историей. А ты не историк, ты журналист. Поэтому слушай меня, хорошо?
Мозг был ещё затуманен, поэтому пришлось качнуть головой. Правда, почти тут же опомнилась и кивнула. Тарас же продолжил:
— Вопросы должны быть чёткими. Ни у кого не должно возникнуть даже мысли, что информация не проверена. Ты её проверила, ты уверена, и пусть он отвечает.
— Кто?
— Костров. Алёна, соберись.
Она сглотнула.
— Да, я… слушаю.
— Завтра будет представление. Если он сам собирает пресс-конференцию, значит, он всё спланировал, такой уж Пашка человек. Он уверен в вопросах и ответах. И его нужно будет в какой-то момент сбить с толка. И ты это сделаешь.
— Я?! Тарас, может, ты сам?
— Нет. У меня своих вопросов к нему целый список. А ты отступишь от темы. Ты начнёшь новую. Ещё один камень в огород Костровых. Разве плохо? — Он пальцем приподнял ей подбородок, заглянул в глаза и проникновенно улыбнулся. — С этого начнётся твоя карьера.
Она выдохнула. Тарас снова полез целоваться, а Алёна настолько была переполнена сомнениями и раздумьями, что не могла ни ответить ему с желанием, ни удовольствие получить. А могла бы, в конце концов, её целовал красивый мужчина, о котором она довольно долго если не грезила, то думала.
Тарас довёз её до дома, и, судя по всему, планировал зайти в гости, особенно его планы стали понятны после последнего поцелуя, но Алёна вдруг поняла, что к приёму… такого важного гостя не готова.
— Мне надо подумать, — проговорила она ему в губы и отодвинулась. Торопливо пригладила волосы, вытерла губы, кинула на Артюхова выразительный взгляд, и тогда уже дёрнула ручку двери.
Тарас голову опустил и вздохнул, правда, попытался воззвать к её жалости.
— Алёна!
— Позвони мне утром, — попросила она. Из машины вышла, и, не оглядываясь, кинулась к подъезду.
Составить список вопросов… Вспомнить всё, до мелочей, что знает об этом, и составить список каверзных вопросов для самого Кострова. А что она, вообще, знает? Да ничего! Фёдор между делом поделился своими умозаключениями. А есть ли у него, вообще, ум — большой вопрос. И зачем она рассказала Тарасу? Хотела заявить о своей значимости, проникнуть на завтрашнюю конференцию, увидеть своими глазами «хозяина» и, наконец, в полной мере оценить происходящее. Во что ей помогло влезть и чего счастливо избежать.
Да завтра в Доме журналистов будут все! Причём, местных журналистов будет куда меньше. За ночь из Москвы понаедет целая толпа. Успешных, пронырливых, талантливых… И у каждого будут свои вопросы. А Тарас хочет, чтобы она повернула всё внимание на себя. На новую афёру, которую когда-то провернул Костров-старший. А младший, значит, должен будет за всё это ответить. Чисто по-человечески ей его жаль.
Утром, прежде чем Артюхов успел ей позвонить, это сделал Серёга Бурдовский, и таким же взволнованным голосом проговорил в трубку:
— Золотце, ты слышала, что в городе-то творится?
— Слышала, — ответила она без всяких признаков воодушевления. К утру вопросы (словно их могло быть слишком много) в голове сформировались, но спокойнее от этого не стало. Алёна сильно сомневалась в целесообразности своего предполагаемого поступка, но в то же время понимала, что пропустить событие, скорее всего, года, не может. Что ещё столь же интересное и шумное у них произойти может? Она обязана быть в Доме журналистов и всё увидеть своими глазами и услышать своими ушами.
— Ты пойдёшь?
— Конечно. А ты нет?
— Ты что, я не пропущу.
— Вот-вот.
— Но кто бы мог подумать? Что всё разрешится у нас, под носом. Такая удача случается редко.
— Нам-то с тобой что, с той удачи, — невесело проговорила Алёна.
— Но интересно же!
— Интересно ему, — пробормотала Алёна, отключив телефон. Стояла у кухонного окна, смотрела во двор, потом вспомнила про остывающий кофе. Заодно со стола и телефон чужой забрала. Вчера ночью, оказавшись дома и пребывая в серьёзных раздумьях, чтобы отвлечься, снова просмотрела фотографии. Вообще-то, пыталась найти на снимках хозяина телефона. Хоть на одном, но Фёдора не было. Зато ещё поразглядывала роковую красотку на шезлонге, после чего пренебрежительно фыркнула. Всё-таки вкус мужчины понятен по одному-единственному выбору. Вот на что его глаз лет в семнадцать лёг, с этим ему и жить. Интересно только, где сейчас эта красавица, раз Фёдор в Марьянове один, как сыч живёт. Точнее, не один, с Роско.
Но тот факт, что она постоянно о нём вспоминает, сбиваясь с важного, злит и даже обескураживает. И его обещание появиться, отчего-то волнует. Нет, не в том волнительном романтическом смысле, о чём вообще речь? Она просто не хочет с ним больше встречаться. И, вообще, их встречу представляет довольно смутно. Что она ему скажет, увидев? Вновь извинится за кражу? Вряд ли даже улыбнуться удастся.
— Ты готова? — без всякого «здравствуй» поинтересовался Тарас, позвонив, как только подъехал.
— Конечно. — Алёна даже удивилась подобному вопросу. Возможно, она порой и задерживается, а иногда даже опаздывает на работу, но не в такой день и не на такие мероприятия. Хотя, что скрывать, нервы были натянуты до предела. Правда, спустившись вниз и оказавшись в машине Артюхова, не преминула сообщить: — Я бы ни за что не опоздала.
— Вот и замечательно, — отозвался Тарас, даже не взглянув на неё, между прочим. Выглядел занятым своими мыслями, глаза за стёклами тёмных очков прятал, жвачку жевал, а как только Алёна захлопнула дверь автомобиля, тот тут же тронулся с места. — Что с вопросами?
Вздохнула.
— Что спросить я знаю.
— Озвучь.
— Не хочу, — вдруг заупрямилась она, и на Тараса взглянула весьма выразительно. — Я не глупая, Тарас, и не зелёная. Я сама всё знаю. И понимаю.
Он оценил степень серьёзности в её голосе и усмехнулся.