Екатерина Риз - Круговорот чужих страстей

— Ну-ну.

Это насмешливое, даже ехидное «ну-ну» так и звучало в ушах. Алёна обошла дом, вышла к парадному крыльцу, не удержалась и кинула взгляд за своё плечо. Костров шёл за ней, чуть поотстав, и что-то выговаривал заигравшемуся и перепачканному Роско. А тот понуро опустил голову, и выпустил что-то из пасти, прямо к ногам хозяина. Алёна присмотрелась и ахнула, это было тельце какого-то зверька. Не удержалась и воскликнула:

— Роско!

Тот вскинул лобастую голову, уши встали торчком, а на морде появилось подобие улыбки, пёс даже хвостом с большим энтузиазмом закрутил. Наверное, решил, что она его добычу оценит.

Алёна подступила на шаг, продолжая издалека вглядываться.

— Кто это?

— Крот, — сказал Павел.

Роско понюхал добычу, потом сел и почесал за ухом. Алёна же грозно нахмурилась.

— Роско, нельзя убивать животных!

Пёс снова пошевелил ушами, на этот раз выглядел недоумённым.

— Это плохо! — продолжала Алёна и даже пальцем в пса ткнула.

Костров смотрел на неё с большим интересом, хотел усмехнуться, Алёна заметила, как его губы дёрнулись, но в последний момент он сдержался. Посмотрел на свою собаку, встретился с ним взглядом, головой качнул… но вслух Алёну не поддержал, а возможно, и не согласен был. А Роско сказал:

— Пойдём мыться, убивец.

На мёртвого, довольно упитанного крота все посмотрели, в молчании, и Павел пошёл в обратном направлении, за дом, Роско потрусил за ним после короткого свиста, а Алёна осталась. Подошла к зверьку, присела на корточки, с сожалением того разглядывая. Если честно, до этого крота ни разу не видела, ни живого, ни мёртвого. Не слишком симпатичный зверёк. Что совершенно Роско не оправдывало.

После некоторых раздумий, пришлой сходить в левое крыло, которое гудело от количества работников, и поинтересоваться у мужчины в комбинезоне, где ей раздобыть лопату. Или хотя бы совок. На неё странно посмотрели, потом окинули изучающим взглядом, затем, наверное, вспомнили, что она гостья хозяина, и выдали небольшую лопатку. Алёна вежливо поблагодарила, а лопату некоторое время рассматривала. Чего только в жизни не происходит и чего только делать не приходится. Вот и крота придётся хоронить. Конечно, можно было бы попросить этого мужчину, он то ли садовник, то ли ремонтник, но Алёне почему-то подумалось, что он такими глупостями заморачиваться не станет, и просто выкинет зверька на помойку или под какой-нибудь куст. Поэтому пошла сама. Выкопала ямку у куста жимолости, как ей показалось достаточно глубокую, и вернулась на тропинку. Недолго покрутилась вокруг, не зная, как лучше подступиться. Руками ни за чтобы не дотронулась. Попыталась лопатой подхватить, но крот сваливался обратно на землю.

— Отойди, я сам.

Павел появился из-за её спины, отобрал лопату. С ним и Роско появился, потряс головой, и брызги полетели в разные стороны. Своей вины он точно не чувствовал. А вот Алёне пришлось признаваться, что она собиралась крота хоронить, и что даже ямку вырыла. Взгляд Павла становился всё более задумчивым. Но он молчал, и даже послушно положил зверька в ямку и закопал. Всё-таки глянул на свою собаку и кулаком погрозил. Алёна же над могилкой вздохнула.

— Он собака, — оправдывая своего любимца, сказал Костров. — Ему нужно охотиться.

— Его нужно воспитывать!

Павел усмехнулся.

— Ну, попробуй.

У дома остановилась машина, и оба обернулись. Роско кинулся туда, продолжая фыркать, но уже явно радовался прибывшему.

— Вадим приехал, пойдём, — сказал Алёне Костров. — Он тебе подарок привёз.

Это заявление насторожило.

— Что за Вадим?

— Приглядывает за всем, — непонятно выразился он, а Алёна, увидев мужчину, что вышел из автомобиля, сразу всё поняла. «Приглядывает за всем» — это служба безопасности. Да и узнала его. Тот самый, что приезжал с оружием в камуфляжной форме. Правда, сейчас он был одет без намёка на военщину, в джинсы и рубашку с коротким рукавом, но по-военному короткая стрижка и взгляд в упор его выдавали. Роско сделал попытку напрыгнуть на него, мужчина потрепал его между ушами, но тут же пресёк всякое баловство. Один короткий жест, и Роско присмирел и только потрусил рядом с ним обратно к хозяину. А Вадим шёл по дорожке и смотрел не на Кострова, он Алёну разглядывал. И настолько пристально, что та машинально спрятала руки за спину, а взгляд отвела в сторону.

— Что-то ты долго, — сказал ему Павел вместо приветствия. Обменялся с Негожиным красноречивым взглядом, когда тот кивнул на Алёну.

— Твою просьбу выполнял. Ты же просил аккуратно.

Костров усмехнулся.

— Я просил. — На Алёну посмотрел. Та усердно притворялась глухой, слепой, при этом оскорблённой. И только наградила Роско грозным взглядом, когда тот уселся у её ног и сделал попытку всем весом к ней привалиться. — Алёна, это Вадим.

Она голову повернула. Едва заметно кивнула тому. А Негожин хмыкнул.

— Строптивая.

— Вадим, девочка в гостях. Давай будем доброжелательными.

— Да как скажешь.

Алёна не выдержала, и пошла к дому. Мужчины смотрели ей вслед. Костров сунул пальцы за карманы джинсов, девушку разглядывал. А Вадим негромко спросил:

— Значит, решил по-хорошему?

— Я присматриваюсь.

Негожин посмотрел на начальника, не стесняясь, усмехнулся.

— И смотрю, много высмотрел.

Павел хохотнул.

— Ну… Меня смущают её мозги.

— Очень умная?

— Повёрнуты они у неё не в ту сторону. Это явно. Мы вон сейчас крота хоронили.

— В смысле?

— В прямом. И мне стало любопытно. Что ты там нарыл?

— Да ничего. Дома всё на местах, всё аккуратно. В шкафу… наверное, как ни у одной женщины, военная аккуратность. Вот это странно.

— А компьютер?

— Ребята ещё работают, но, Паш, чисто всё. Похоже, у неё действительно не все дома. Ничего она не скидывала, ничего не копировала. Три флешки нашли в столе, все чистые, в смысле, ничего, что бы касалось нас.

— Тётка?

— Живёт себе в Ярославле и живёт, племяннице дважды в неделю звонит, как по часам. Мужа холит и лелеет. Золотарёва твоя на неё не похожа, ни внешне, ни характером. Там серьёзная, пробивная мадам. Кстати, красивая тётка.

— О, в твоём вкусе?

— Паш, она выглядит лет на тридцать.

— А-а. Другое дело.

— Издевайся, издевайся. Я, в отличие от некоторых, женщин люблю, а не молоденьких русалок.

Павел подбородок потёр, продолжая улыбаться, но сам раздумывал.

— Тётке сорок три, Алёнке двадцать шесть… Что про её семью узнал?

Вадим присел на корточки, чтобы погладить Роско, поднял голову, на Павла посмотрел.

— Особо узнавать нечего было. Родители живы, живут в деревне, в соседней области. Почти на границе. Своё хозяйство, дети. А краса твоя переехала к тётке в возрасте шестнадцати лет. Вот, в принципе, и всё.

— Понятно. Ладно, будем действовать на ощупь.

Вадим поднялся, джинсы отряхнул, а сам не скрывал веселья.

— На ощупь — это хорошо. А местами даже приятно.

Павел с силой хлопнул его по плечу.

— Ты о своих приятностях думай. И обязанностях. Иди, дари девушке подарок.

— А, то есть, я дари, и я же огребай? Хорошо ты устроился.

— Ну, так кто-то здесь должен приказы отдавать. Стараюсь соответствовать.

Когда в дверь спальни постучали, Алёна была уверена, что это Павел. Он сегодня явно не собирался оставлять её в покое. Он ходил за ней, задавал вопросы, заглядывал в глаза, даже делал то, что она хотела. Хотя, Алёна была уверена, что не в характере Павла Кострова идти на поводу у взбалмошных девиц и хоронить с ними мелких зверьков. И поэтому она ждала, что он и в этот раз отправится за ней, словно боится оставлять её надолго одну. Но за дверью оказался Вадим. С каменным выражением лица, смотрел на неё безразлично, после того, как на улице её разглядел, видимо, интерес потерял. Зато в руке держал чемодан. Знакомый. Настолько знакомый, что Алёна машинально отступила назад в комнату, не сводя глаз со своего чемодана. Со своего чемодана! А Вадим вошёл и поставил свою ношу у её ног. Кивнул на чемодан.

— Вещи привёз.

Она только руками развела, не зная, что сказать.

— Вы… были у меня дома?

Негожин смотрел на неё и молчал. А Алёна кулаки сжала.