— Тише.
— Да, да, прости. — Он сделал ещё шаг, словно пытаясь дотянуться до Насти рукой. — Мир?
Она помедлила ещё немного, потом протянула ему свою руку и подтвердила:
— Мир.
Маркелов просиял.
— Отлично. — Его пальцы обхватили её ладонь, и Настя вдруг раскаялась в своём решении. Руку захотелось поскорее освободить, и вообще вся эта ситуация показалась ей опасной. Мелькнуло подозрение, что Сергей затеял очередную игру. — Гулять выйдешь?
Насте не сразу удалось избавиться от неприятных ощущений. Сергей сам руку её отпустил, и Настя тут же подалась назад, нырнув за занавеску. Головой покачала.
— Нет, я устала. Пока.
— Пока, — повторил он немного расстроено. — До завтра.
Настя натужно улыбнулась, кивнула, и поторопилась окно прикрыть. Штору задёрнула, но не удержалась, и украдкой выглянула из-за неё. Сергея под окном уже не было. Он легко перемахнул через ограду палисадника и лёгкой походкой направился в сторону беседки. А Настю ещё долго не покидало ощущение, что её обманули.
Утром, по пути на работу, во дворе встретилась с Маркеловым и его бабушкой. Они явно возвращались из магазина, с сумками, не смотря на ранний час, а увидев Настю, Сергей ей улыбнулся и даже подмигнул. Совершенно по-дурацки, как ей показалось. С тётей Таней поздоровалась, на Сергея же кинула немного затравленный взгляд, и поспешила прочь.
Автобуса не было долго, Настя простояла на остановке больше десяти минут, вглядываясь вдаль и от нетерпения притопывая ногой. Плечо оттягивала тяжёлая сумка с письмами и пакетами, которые сегодня следовало доставить. Настя поудобнее её перехватила, и снова выглянула из-за плеча грузного дядечки, чтобы увидеть дорогу, а желательно и подъезжающий автобус. Ступила прямо на дорогу, чтобы видно лучше было, и охнула от страха, когда её кто-то за руку схватил и втащил обратно на остановку.
— Куда ты высовываешься?
— Автобус высматриваю, — огрызнулась она, без всякого удовольствия глядя на Маркелова. Вот откуда он взялся? Снова догнал её, кажется, это у него в привычку входит. — Нет ничего, а я уже опаздываю.
— Сейчас приедет, — попытался успокоить её Сергей. Снова улыбнулся, а Настя окинула его быстрым взглядом. Не похоже было, что сегодняшним утром он собирается в адвокатскую контору, слишком просто он был одет, и без портфеля своего любимого.
— А ты не опаздываешь? — зачем-то поинтересовалась она.
— Нет, у меня выходной. Сегодня в конторе аншлаг, ни у кого судов нет, так что, мне места не досталось.
— Надо же, всё продумано, оказывается.
— А то. — Маркелов смерил её задумчивым взглядом. — Хочешь, с тобой пойду?
— Куда это? — удивилась Настя.
Он плечами пожал.
— А куда тебе надо?
— Не сходи с ума. — Настя его руку от своей сумки оттолкнула.
— Мне всё равно заняться нечем!
— Очень тебе завидую!
К остановке наконец подъехал автобус, тяжело остановился, заполненный пассажирами, даже выдохнул, испустив неприятный клуб дыма, вырвавшийся из выхлопной трубы, и открыл двери.
— Насть!
— Иди домой, Маркелов, — посоветовала она ему, но Сергей словно не услышав её слов, поднялся по ступенькам в салон вслед за ней. За ними ещё люди вошли, двери с трудом закрылись, и Маркелов с Настей оказались тесно прижаты друг к другу. Стояли лицом к лицу, Настя снизу в лицо Сергея смотрела, с большой претензией надо сказать, а тот от смеха фыркнул.
— Не злись, — негромко проговорил он, наклоняясь к ней. — Мне, правда, нечем заняться. Тебе жалко, что ли?
— Что ты будешь за мной по городу мотаться? Да ради бога. Только не приставай.
— Я и не пристаю. Пристаю разве? Стою себе…
Вокруг было столько людей, автобус дёргало, раскачивало, на Настю кто-то навалился сзади, она в сумку вцепилась, поморщилась, когда ей кто-то на ногу наступил, но она чувствовала только Маркелова, стоящего перед ней. И очень старалась сдерживать напор, чтобы не прижиматься к Сергею больше, чем была вынуждена. Даже отвернулась от него, чтобы не смотреть ему в лицо, не видеть смеющиеся глаза, но запах незнакомого мужского одеколона дразнил и волновал. Настя начинала ненавидеть себя за то, что слишком многое подмечает в Сергее, сама того не желая. Не рада ему, он её злит, но всё равно подмечает — как он смотрит, как себя ведёт, что за одеколон у него.
— Проезд оплачиваем, граждане!
Маркелов усмехнулся, потом в карман брюк за деньгами полез. Это было весьма затруднительно, руками с трудом удавалось шевелить, зато… Зато как бы невзначай он провёл тыльной стороной ладони по Настиному животу, затем выше, и вот тут она снова посмотрела на него, а в глазах настоящий огонь.
— Только попробуй, — шикнула она, а Сергей глаза вытаращил, остановив руку в паре сантиметрах от её груди.
— Я же не специально.
— Маркелов.
Автобус ощутимо тряхнуло, Настя Сергею на грудь свалилась, а он уцепился за ремень её сумки, чтобы хоть как-то поддержать.
— Господа, оплачиваем проезд!
Настя от души ткнула своего спутника кулаком в живот, но когда из автобуса выходили, спустя минут двадцать, смеялись. Пассажиры весьма охотно поддержали тему о «господах», и остаток пути прошёл легко и весело, не смотря на тесноту и давку.
— Это ужас! — Настя потрясла затёкшей ногой, потом застегнула пуговицу на рубашке. Была уверена, что её оторвут на выходе, но обошлось.
— Не ужас, а господская забава, — хмыкнул Маркелов, и сумку с её плеча забрал. Взвесил на руке. — Ого.
— Вот тебе и «ого», — со знанием дела кивнула Настя.
— И ты каждый день такую таскаешь?
— Почти. — Настя достала из кармана листок с адресами. — Так, нам нужна Купеческая, восемнадцать. Где это?
— Ты меня спрашиваешь?
Настя на месте покрутилась, оглядываясь, потом на Маркелова выразительно взглянула.
— Ты зачем со мной пошёл? Вопросы дурацкие задавать?
— Нет, сумки тяжёлые таскать.
— Вот и таскай.
— Таскаю.
— Нам туда, — решила наконец Солнцева и указала рукой в сторону узкого переулка.
За день они обошли больше десяти адресов. Настя всё ещё удивлялась, почему Сергей с такой охотой бодро вышагивает с ней рядом, она рассчитывала, что он оставит её уже через час. Но он остался, они даже разговорились, и Насте уже было неудобно намекнуть Сергею на то, что дальше она отправится одна. Маркелов рассказывал ей о Москве, об учёбе, о поездке в Англию в прошлом году. Настя мало вопросов ему задавала, в основном слушала. Потом зачем-то рассказала про неудачу с поступлением, а Сергей, вместо того, чтобы её пожалеть или посочувствовать, начал говорить, на чём ей нужно сконцентрировать своё внимание перед следующим поступлением. Его очень заинтересовало, почему она выбрала именно журналистику, и чем её не устроил филфак, а когда Настя привела, как ей самой казалось, не слишком убедительные доводы, не стал спорить и не взялся её переубеждать. И в этот момент выглядел серьёзным и искренним. Настя взгляд его поймала, и вдруг поняла, что он на самом деле увлёкся этим разговором, а не просто заговаривает ей зубы, как она изначально думала. К концу их путешествия она даже как-то примирилась с Маркеловым. К тому же, он вёл себя, как настоящий друг. За руки не хватал, намёков никаких не делал, послушно следовал за ней и помогал нести сумку. Ни разу ничем её не смутил, не считая случая в автобусе, но Сергей поклялся, что это была случайность. Правда, так прищурился в этот момент, словно сам в свои слова не верил, и Настя рассмеялась. По дороге к дому они даже по молочному коктейлю выпили, в гастрономе через дорогу их делали уже много лет, столько, сколько Настя себя помнила. Она частенько сюда приходила, а в детстве предпочитала молочный коктейль любому мороженому. Ну что такого в мороженом? А вот густой коктейль в высоком стакане, с красивой трубочкой, а внизу, на самом донышке, мелкие кусочки льда — это да! Мама всегда ругала её за этот самый лёд, и предостерегала от проблем с горлом. Но разве ребёнка можно испугать ангиной? Это точно не то, чего стоит бояться. А за последние годы столько всего изменилось — страна, жизнь, люди, даже магазины стали другими, незнакомыми, а вот этот старый аппарат для смешивания коктейлей, из детства, радовал душу.
Настя смотрела, как Сергей расплачивается у кассы, потом направляется к ней с двумя стаканами в руках. Она облокотилась на высокий столик на одной ножке, тот покачнулся на выщербленном полу, но Настя всё равно улыбнулась. И сама у Маркелова один стакан взяла. Он рассмеялся.