– Куда ты собралась? – Властно потребовал он ответа.
– Не изображай заботливого, Джей. Будто тебе до меня есть дело.
– Конечно, мне есть до тебя дело! Куда ты собралась, твою мать?! – Повысил голос он.
– Ухожу, любезно предоставляя тебе возможность пригласить Валери, и закончить ваш разговор. – Едко ответила я, еле сдерживая слезы. Мне было больно даже произносить это, даже думать, что такое возможно. – Не трогай меня! – Крикнула я, когда он подался ко мне. Он замер на месте, ошарашенно наблюдая за мной.
– Часть твоей жизни, да? Не откажешь ей? Тогда какого хрена я еще здесь?! – Закричала я и выбежала. Прыгнув в такси и назвав адрес бара, я попросила таксиста мчать на все лошадиные силы, что были в этой машине, дальше и дальше становясь от этого здания и от одного единственного человека в нем.
– Привет, красотка, – заулыбался Дэн, при виде меня. – Я рискнул и заказал тебе шампанского.
– Отменяй, – возбужденно произнесла я. – Я буду водку с соком.
Мы с Дэном сидели, и в течение часа просто напивались. Он рассказывал какие-то истории, и мы, чокаясь очередной рюмкой, громко хохотали. Что и говорить, собутыльником он оказался отменным. Когда он заговорил о Джейсоне, я на минуту постаралась сфокусировать на нем взгляд.
– И перед всеми, ты понимаешь? – Заплетающимся языком, возмутился Дэн. – Сказал, мол, я плохо знаю свою работу, – молотя кулаком по своей груди, продолжал сокрушаться мужчина.
– Да, гавнюк он, что еще сказать! – Закивала я, думая о своих причинах злиться на Джейсона.
Когда пробило двенадцать, официанты объявили о закрытии бара.
– Я не хочу домой, – захныкала я, пытаясь ровно стоять на ногах.
– Мы и не пойдем, – пообещал Дэн. – Мы поедем к реке.
И мы непонятно отчего снова захохотали.
– Ты думаешь, найдется таксист, который рискнет своей обивкой и довезет нас до реки? – Смеясь, спросила я.
– Нам не… не нужно такси. Мы поедем на моей машине, – пьяно, но самоуверенно произнес Дэн.
– Думаешь, это хорошая идея? Мы же еле на ногах стоим, – все еще хохоча, я проявила толику здравого смысла.
– Не волнуйся, я в порядке, мы будем ехать как черепахи.
– Как черепахи? – Прыснула я от смеха.
Взрыв нашего смеха заполнил улицу, пока мы садились в его… о боже, как неожиданно, «Бентли». Ехали мы действительно очень медленно, и, несмотря на свое состояние, Дэн был очень сосредоточенным и аккуратным. К тому же он свернул на проулочную дорогу, и мы ехали практически одни. Когда мы доехали до речки, я вышла из машины и попыталась поболтать руками в воде, но чуть не плюхнулась вниз, Дэн вовремя схватил меня. Несмотря на то, что он был пьяным, его галантность никуда не делась. Он так же делал мне комплименты, так же был обходительным и заботливым со мной. Мне это нравилось. Мы сидели в машине и смотрели на воду, пытаясь хоть немного протрезветь. Вдруг Дэн повернулся ко мне и удивительно серьезно для пьяного человека, сказал:
– Та такая красивая, Мелисса. Как только я взглянул на тебя, я поразился твоей красоте, твоей грации и нежности. Ты – ангел, Мелисса Свенсон.
Я слышала уже от мужчин о том, что я красивая и бла-бла-бла, но Дэн сразил мой пьяный мозг своей искренностью и зелеными глазами. Он наклонился ко мне и положил руку мне на щеку, поглаживая ее. Когда он нежно прикоснулся своими губами к моим, я не сопротивляясь, ответила ему, и запустила руки в его волосы. Поцелуй был приятным и нежным, но не таким захватывающим как с Джейсоном. Губы Дэна не такие мягкие, а рот не такой требовательный. Какой-то шум снаружи машины нас не остановил и Дэн, положив руку мне на грудь, стал страстно целовать меня, возбуждаясь все больше, блуждая по моему телу. Я обнимала его и так же страстно целовала, когда дверь со стороны Дэна распахнулась, и он буквально вылетел из авто. Мое пьяное сознание, не могло понять, что за возня происходит на улице, я не могла сфокусировать взгляд. И вдруг меня осенило! О, Боже, нас грабят! На нас кто-то напал, и сейчас они разделаются с Дэном, а потом доберутся до меня! А вдруг это маньяк? И мое расчлененное тело, спустя полгода доставят в Лидс, чтобы родные смогли навсегда попрощаться. Я выскочила из машины и только собралась бежать, как увидела знакомую куртку. О, Господи… Это Джейсон бьет Дэна. Взглянув наверх холма, я увидела машину Джейсона. Твою мать, это точно Джейси он сейчас убьет Дэна. Я подбежала к ним и закричала Джейсону, чтобы он остановился. Его голова резко поднялась на меня, будто он в адреналине забыл о моем существовании. На мгновение, я испугалась, что сейчас буду так же как Дэн валяться на траве и истекать кровью.
– Садись в машину, – обратился ко мне Джейсон, и было видно, что силами всех богов он пытается сдержаться.
– Джейсон, Дэна нельзя оставлять здесь… – Попыталась вставить я, как громкий крик Джейсона ввел меня в ступор.
– Я сказал, садись в машину, сука!
Широко открыв глаза, я взглянула на Дэна и поплелась к машине Джейсона. В окно я наблюдала, как Джейсон, посадил, еле держащегося на ногах юриста в машину. Вытянув мобильный, он позвонил куда-то и, положив трубку, направился ко мне. Твою мать, твою мать, твою мать! Я боялась. Нет, Джейсон не применит ко мне физической силы, я уверенна в этом. Я боялась его гнева, его ярости, его отвращения. Он видел, как я целовалась с Дэном, как его рука трогала мою грудь, а вторая пыталась раздвинуть ноги. Джейсон резко открыл дверь, и запрыгнул в авто, провернул ключ зажигания, мы стали трогаться, уезжая назад.
– Джей, его нельзя оставлять там одного, – произнесла я, набравшись храбрости. Но он только крепче стиснул зубы, а руками руль, что выдавало крайнюю степень его злости. Он был в бешенстве, и я понимала его, но виноватой на все сто я себя не чувствовала. Он показал мне, что Валери ему дороже меня. Ради нее, он готов жертвовать мной, а ради меня ею – нет. Когда мы выезжали на проезжую часть, мы разминулись с машиной скорой помощи, которая сворачивала на дорогу, ведущую к реке, и я поняла, что Джейсон вызвал их для Дэна. Я успокоилась. Не смотря, на всю злость, которую сейчас испытывает Джейсон, он поступил по-человечески с ним. Он не оставил его истекать кровью, одного. Джейсон не был жестоким. Грубым, жестким, властным – да, но не жестоким. И я любила это в нем.
Джейсон оставил машину в гараже дома и быстро пошел к лифту, а я семенила за ним. Когда Джейсон открыл дверь пентхауса и вошел, я остановилась в холле, не желая заходить и оставаться с его ненавистью наедине. Он оглянулся и его взгляд был жестким и злым.
– Если ты сейчас же не зайдешь в дом и не закроешь за собой двери, Мелисса, клянусь, я за себя не отвечаю, – тихо, еле сдерживаясь, произнес он. И мне напомнило это, опасное, предупреждающее рычание. Я сделала как он велел. Мы остались в тишине. Нас было четверо. Я, Джейсон, его боль и моя. Я ощущала ее каждой клеткой моего тела, она отзывалась во мне в каждом стуке сердца, в каждом колыхании пульса. Но, удивляло больше то, что я так же отчетливо чувствовала и его боль. Как он думает, что я предала его, как ему противно от моего поступка. Я все это чувствовала, будто это происходило со мной. Наверное, это высшая степень любви к человеку. Чувствовать то, что должен чувствовать он. Он смотрел на меня и с каждой мыслью, проносящейся в голове, его глаза становились пустыми.
– Ты сошла с ума. – Тихо шептал он, и покачал головой – зачем?
– Потому что я чувствовала себя не нужной. Ты все еще любишь Валери. И я поняла это.
Он в неверии смотрел на меня, будто я сказала, что-то дикое. Он был таким подавленным, таким уязвимым сейчас. И это из-за меня. Это я сделала из этого властного, сильного мужчины, раненого зверя. Я обхватила себя руками, внезапно почувствовав прилив холода, хотя в доме было жарко. Я чувствовала обиду на него и отвращение к себе, и эти эмоции разрывали меня. Я не понимала кто прав, а кто виноват, потому что мы оба были и теми и другими. Мы оба бросили бочку бензина в горящее здание. И казалось, выхода не было. Внезапно он вздохнул и медленно выдохнул. Посмотрев на меня с отчаяньем, он тихо шепнул:
– Что же ты наделала, Мелисса? Что же ты наделала?.. – И вышел из дома, тихо закрыв за собою дверь. В эту секунду по моим щекам скатились две крупные, соленые слезы. Я спустилась по стене, крепче обхватывая себя руками, и в это мгновение мне показалось как что-то огромное, крепкое, сильное, что зародилось между нами, истошно вопя, рухнуло, оглушая своей безысходностью и отчаяньем.