— Поэтому это и называется сюрпризом, хомакамака, — ответил тот, смягчаясь от родного слова.
Из всего, когда-либо им сказанного, это было ближе всего к шутке, и этого было почти достаточно, чтобы заманить меня к нему в машину. Ручки сумки впивались в кожу, вовсе не деликатно напоминая о буквальном весе на моем плече. Меня ждали книги, чтобы читать, и эссе, чтобы поморочиться. Времени на сюрпризы не было.
Но меня все равно несло в машину, словно невидимый магнит тянул меня внутрь.
— Полагаю, этот сюрприз не предполагает, что ты скажешь мне, куда я отправляюсь.
Альфред не выказал ни малейшей реакции на мое безропотное подчинение, словно никогда и не сомневался в моей готовности прыгнуть к нему в машину безо всяких объяснений. Я что, такая предсказуемая?
Пятнадцать минут поездки прошли в полном молчании. Я была не единственным предсказуемым человеком в этой машине. День, когда Альфред стал со мной болтать, был тем самым днем, когда я согласилась на участие с собственном реалити-шоу.
Тишина меня не напрягала. За пошлое лето я научилась быть благодарной темпераменту Альфреда. Находиться с ним рядом было равно погружению на самый глубокий уровень медитации, что мне когда-либо удавался. С другой стороны, мое любопытство — совсем другое дело. Когда по истечению тридцати минут мы так и не свернули с межштатовой трассы, уводящей нас на северо-восток, я не выдержала.
— Маделин ведь не просила тебя украсть меня и отвезти назад в Калифорнию, правда?
— Просила, — мрачно ответил великан прежде, чем в его глазах мелькнул крошечный намек на шутку. — Но это было несколько месяцев назад, и я сказал ей, что вероятность того, что мы незаметно исчезнем, была невелика.
— Ты настоящий комик, Ал. Ты так подрабатываешь, когда Маделин спускает тебя с поводка? — сухо сказала я, хотя мне и понравилась эта попытка сарказма.
— Мы были в Шарлотте на пресс-туре.
«Шарлотта! Это же больше, чем два часа пути!» Я была в шоке. У меня не было лишних целых четырех часов. Особенно сейчас, когда я понятия не имела, что Маделин хотела сделать со мной по приезду.
Нога Альфреда и на миллиметр не сдвинулась с педали газа.
— Мы едем в Гринсборо, и мы уже на середине пути.
Больше он не выдал никакой информации, а я не была настолько глупой, чтобы думать, что смогу убедить его поделиться. В подтверждении его слов, мы въехали в Гринсборо менее чем через полчаса. Секунда ушла на принятие своей судьбы.
Отель был прекрасен, квадратное здание с огромными симметричными окнами, занимающими почти каждый дюйм экстерьера. (прим. ред.: экстерьер – художественный или архитектурный внешний вид, оформление здания, автомобиля, строение тела животных и т. д., обеспечивающее человеку благоприятное эстетическое восприятие.) Без сомнения, это было лучшим, что город мог предложить.
Я следовала за Альфредом, когда мы оставили машину парковщику и вошли внутрь. Миновав лифты в холле, мы вошли в полумрак ресторана. Здоровяк отослал хостесс, сказав, что мы найдем место в баре.
— Что мы здесь делаем? — я понизила голос, чтобы соответствовать расслабленной атмосфере. Время обеда уже прошло, оставив в цветистом обеденном зале лишь несколько посетителей. — Где остальные?
Альфред заказал две воды, жестом указывая мне на высокий барный табурет рядом с собой. Мужчина явно не горел желанием отвечать на мои вопросы, и я уже начала всерьез сожалеть обо всех решениях, которые снова привели меня к этим людям и их хитроумным путям, когда мое внимание привлекли голоса от небольшого столика позади меня.
— Что он вам посоветовал, чтобы подготовить к переезду в Австралию? — спросил высокий женский голос. Ее тон и тембр не соответствовали уроженке Северной Каролины.
— У Деклана было задание научить меня их сленгу с тех пор, как мы приступили к «Девушке в Желтом Платье», но сейчас, когда я действительно еду в Австралию, я перевела мое исследование на совершенно новый уровень, — я тут же узнала голос Маделин. Было сложно забыть то, что периодически преследовало меня в кошмарах. — Я не вкладываю слишком много смысла в его советы. Он любит пошалить, и, зная его, не удивлюсь, если в первый же день буду втянута в какой-нибудь глупый розыгрыш.
Осторожно, чтобы не привлекать внимания, Альфред наклонился ко мне.
— Ее интервью затянулось, но она скоро его закончит.
Я кивнула, пропустив ответ, который сопровождался заливистым смехом репортера. Я легко поймала нить их разговора.
— «Девушка в Желтом Платье» становится самым нашумевшим фильмом года. В частности, было много спекуляций по поводу притяжения между вами и вашим партнером. Есть ли хоть какая-то доля правды в слухах, что Деклан угрожал отказаться играть в «Унесенных Ветром», если вам не дадут роль Скарлетт?
Только тот, кто действительно знал Маделин, мог заметить натянутость в ее усмешке.
— Прозвучит так же романтично, как оно и есть на самом деле, но, боюсь, мне приходится получать работу старомодным способом... через прослушивание. Мистер Хоффман заметил мою близкую дружбу с Декланом и отличные результаты нашей прошлой совместной работы, и это было причиной, почему он пожелал меня прослушать. После того, все зависело только от меня. Я должна была убедить его, что действительно смогу сыграть Скарлет и ее судьбу.
Последовала пауза, прерываемая лишь царапаньем ручки в блокноте.
— Во время съемок «Девушки в Желтом Платье», пресса широко освещала ваше сотрудничество с реальным человеком, прототипом вашей героини. Эдли Эдер исчезла, как только история просочилась, но ее краткое пребывание в центре внимания подогрело интерес публики. Какие у вас впечатления от таинственной мисс Эдер?
— Я не имею права обсуждать то, возможно случилось или не случилось во время съемок одного из моих проектов, — девушка профессионально уклонилась от ответа, и я облегченно выдохнула. — ...Но я хочу сказать, что это было огромной честью работать со всеми, кто был задействован в «Девушке в Желтом Платье». Эта роль была самым сложным и поучительным опытом в моей карьере. Все слышат о словах заслуженных актеров о том, как сыгранная роль остается в них, становится их частью, но я никогда этого не чувствовала, вплоть до этого фильма.
После этой фразы интервью свернулось, и Альфред тихо сказал мне подождать пять минут, прежде чем последовать за ними в номер. С извиняющимся видом он сунул мне в руку ключ и поспешил из ресторана следом за Маделин. Мне были понятны причины такой скрытности. Повсюду были камеры, а у меня вовсе не было желания снова видеть себя на обложках журналов. Чем скорее медиа обо мне забудут, тем лучше будет для всех.
Я остановилась перед дверью номера, куда мне было велено прийти, удивленная собственными эмоциями, бушевавшими в груди. Я ожидала любопытства и нервозности, но эту вспышку радости от мысли о встрече с Маделин, Альфредом и Френ я никак не могла предвидеть. Я так отчаянно хотела убраться от них подальше, что мне никогда не приходило в голову, как сильно я по ним соскучилась.
Сделав глубокий вдох, я сделала шаг вперед, чтобы постучать. Дверь широко распахнулась прежде, чем я даже успела ее коснуться.
— А еще дольше ты не могла плестись? Я чуть было не послала Френ притащить тебя... Ой, ну входи уже! У меня самолет меньше, чем через шесть часов. Было бы хорошо хоть немного поспать, если ты уже закончила торчать в коридоре, — приветствовала меня Маделин.
Она стояла со скрещенными на груди руками и склонила голову набок, все следы моего воспитания, которые она переняла прошлым летом, исчезли бесследно. Это была стопроцентная Маделин.
Последнюю пару месяцев было невозможно не слышать об этой молодой старлетке, медиа сходили с ума. Она была повсюду, ее популярность взвилась до небес от релиза «Девушки в Желтом Платье» и кастинга на роль в крупнейшем ремейке века одновременно. Но видеть ее по телевизору или в глянце — это не одно и то же, что быть готовой к ее ошеломляющей личности.
— Я тоже рада тебя видеть, Маделин, — рассмеялась я ее грубой натуре... или из-за нее. В любом случае, я поняла, что действительно рада.
Пламенные волосы, которые всегда казались мне продолжением ее личности, были выкрашены в цвет воронового крыла. На ком-то другом это смотрелось бы смешно, но сейчас, глядя на Маделин, я поняла, что не помню ее другой масти. Она была так же ошеломительно прекрасна, как и всегда, кошачьи зеленые глаза смотрели на меня с отточенной насмешкой.