Ну а мама..., Ириной маме тоже надо было рано укладываться спать, поскольку на работу она вставала в пять.
Вот так, крутя вопрос то одним боком, то вторым, семейный совет смирился и сошелся на подобном расселении.
А Ира не знала, довольна она или нет таким решением.
Когда их расселили, Ира устраивала скандал. И не один. Она плакала, кричала и возмущалась, не понимая, почему ей не позволяют больше жить с братом. Ведь раньше никакой проблемы не существовало?
Игорь тоже не понимал, впрочем, после какого-то разговора с дядей Володей, на который Иру не пустили, он только скупо сказал ей, что родителям виднее и это ничего не изменит.
С ней же самой разговаривала мама. Много раз. Объясняя, что теперь им уже не стоит жить вместе. Ведь Игорь растет, да и Ира превращается в девушку. И неправильно, если они будут находиться все время вдвоем.
Ира не поняла, что плохого в том, что раньше расценивалось как совершенно естественное.
И не объяснил ничего отрывочный, приглушенный разговор смущенной и краснеющей матери о каких-то близких отношениях, и неправильности подобных ситуаций между сестрой и братом. Ира тогда не поняла ни слова.
Сейчас..., сейчас она понимала больше. У них имелись уроки сексуального воспитания в школе, на которые она попадала вместе с классом. Да и "неясно как появляющиеся" на ее письменном столе книги по развитию девочки, которые мама подбрасывала, многое объясняли. Как и несколько статей из журналов, о том, насколько неправильными, грязными и противоестественными являются любые отношения между близкими родственниками.
Такие вырезки Ира видела не только у себя. Она знала, что и ее брата снабжали схожей информацией.
Только, по мнению самой Иры, родители зря тратили время.
Закусив губу, она отвернулась от своего отражения, выключила свет в ванной, и пошла в комнату.
Вещи уже перенесли. Но разложить их Ира успела не до конца, потому часть ее одежды насыпом лежала на диване, вперемешку с вещами Игоря, который освобождал сестре место на полках.
Нет, ее мама наверное правильно делала. Только поздно взялась за просвещение дочери.
Вероятно, если они так боялись, то не стоило изначально селить их вместе и полностью доверять Игорю заботу об Ирине. Потому что она теперь не могла себе представить рядом с собой никакого другого парня.
Брат был для нее не просто близким человеком. Нет, Ира готова была молиться на Игоря, и сделать что угодно, лишь бы тот похвалил ее, обратил внимание.
После всех этих статей и журналов, она осознала, что то странное чувство, которое, казалось, всегда жило в ней, пусть и безымянное. Которое заставляло радостно смеяться и ощущать безграничное счастье в присутствии кузена -- было любовью.
Испугало ли ее это осознание? Нет, хоть Ира и не могла понять, почему так странно относится к данному факту.
Но гораздо больше того, что влюбилась в собственного двоюродного брата, Иру расстраивало другое.
Несмотря на его давнее обещание, на слова Игоря -- все, совершенно все поменялось в их общении за последние три года.
Ире казалось, что брат вообще не видел ее. Забыл о существовании Иры. Она не ждала, что и он будет испытывать то же, что разрывало на части ее сущность, но так хотела хотя бы прошлой привязанности.
Он не смотрел на нее, когда разговаривал, или помогал разобрать тему. Не поворачивался, еще глубже утыкаясь в свои книги, если Ира о чем-то начинала с ним говорить. Хмурился и злился, тут же отворачиваясь, если она вдруг неожиданно попадалась ему на глаза.
Ира не понимала, что случилась, чем она обидела Игоря. А он не хотел с ней это обсуждать. Игорь вообще почти не говорил с Ириной последние три года. Только на тему уроков или бытовых мелочей в присутствии семьи. Да скупо хвалил, когда она выполняла все задания.
Она старалась изо всех сил, училась так, как никто, кроме, пожалуй, самого Игоря не учился. Они вдвоем все время выигрывали олимпиады, занимая первые места даже на городских этапах. Несколько раз участвовали в республиканских, и на последней уступили только первое место, разделив второе между собой. И это должно было помочь им при поступлении, если в выпускном классе они займут призовые места.
Ира делала все, чтобы выглядеть опрятно и красиво. Только как можно было в подобном преуспеть, если большая часть ее гардероба перешла в наследство от кузена? Первое платье мама купила ей только месяц назад, со скрипом смирившись с подобными затратам, довольно ощутимыми для совместного бюджета их семей.
Ей никогда не светило сравниться с его сверстницами. Те девушки были старше, смелей, красивей. И просто, не являлись его младшими двоюродными сестрами, в конце концов.
Тем более, они все не выглядели настолько убого, как смотрелась сама Ира в потертых джинсах, ношеном свитере, явно не женского кроя, и с этой дурацкой косой.
Именно там, на олимпиаде в столице, она в полной мере ощутила свою нищету и серость. И поняла, что ей никогда не вернуть внимание брата.
Однако, как ни странно, но именно там, он стал почти таким же, каким был когда-то, потратив целый день на то, чтобы провести ее по столице с картой, которую неясно где взял, заявив, что им не надо готовиться, и так знают все, что могли, а больше за день не выучат. Показал сестре зоопарк, отвел на Андреевский спуск и в национальный краеведческий музей, куда Ира так давно мечтала попасть, но боялась напомнить.
А Игорь помнил сам.
Он купил ей маленький деревянный кулончик в виде совы, и одел тот на шею Ире, как медальон на удачу. Просто Игорь знал о ее вечном страхе оказаться хуже всех, забыть или не вспомнить что-то из того, что они вдвоем учили. И сказал, что она очень умная. Умнее всех, кого Игорь знает, даже его самого, с лукавой улыбкой добавил брат, щелкнув Иру по носу, потому что выучила все, на три года раньше, чем учил он сам. И как бы Ира не пыталась спорить, что именно кузен научил ее всему -- Игорь только улыбался и смотрел на нее.
А потом долго катал на качелях в парке, купив сладкую вату. Ей.
На вторую порцию его сэкономленных денег не хватило. Но Игорь уверенно заявил Ире, что совершенно не хочет. Ни капли. Так же, как не хотел вообще есть в течении дня по его словам, раз за разом покупая перекусить только сестре.
Но Ира ему не верила. Она знала, сколько ее брат обычно ел, и сколько их родители подшучивали над вечно-голодным Игорем. Да и понимала, что он просто экономит на себе, поражаясь, сколько Игорь вообще должен был откладывать ту мизерную сумму, которую им давали каждый день на траты, чтобы устроить ей такую экскурсию.
Она сама тоже их копила, чтобы купить Игорю подарок на день рождения. Но даже не представляла, что и он думает о ней. Ведь Игорь вел себя так холодно и отстраненно дома.
Потому, игнорируя его отказы, Ира каждый раз честно делила еду напополам. То есть, это она ему говорила, что честно. Но себе брала "меньшую половину". И сладкой ватой Ира сама кормила его, потому что Игорь отказывался, соглашаясь брать губами липкие комочки желтых, сладких нитей, только когда она пальцами подносила те к его рту.
А Ира чувствовала себя настолько счастливой, что Игорь опять такой, каким был когда-то, что все свое время уделяет ей. Не сердится, не кричит, не отворачивается -- за такое счастье она могла бы вообще не есть, все отдав ему.
Вот только по возвращении домой все вернулось к прежнему. И он вновь не замечал ее, уходил, игнорировал.
Часто-часто заморгав, чтобы не заплакать, Ира взяла в руки свое новое платье и приложила к себе, рассматривая смутное отражение в лакированной поверхности дверцы шкафа.
Сегодня ей нельзя грустить и плакать. Сегодня у Иры важный день. Она собиралась на свое самое-самое первое свидание. И пусть человек, пригласивший Иру был вовсе не тем, с кем она хотела хоть куда-то пойти -- это ничего не меняло. Сегодня Ира не будет плакать или расстраиваться из-за Игоря. Не станет думать над тем, куда именно он ушел два часа назад, ничего не сообщив о времени возвращения. И даже краем мыслей не свяжет его уход с тем разговором, который вчера подслушала между Игорем и Таней, их одноклассницей, пусть и обрывочно.