Юлия Резник - Кукушка

Есть хотелось так, что скручивало внутренности. Я не выходила из своей квартирки уже почти неделю и вчера доела остатки черствого хлеба и прокисший сыр. Голод здорово подорвал мои силы и тягу к дальнейшему сопротивлению. Никогда не думала, что это так страшно. Пошатываясь, я подошла к маленькому, потемневшему от времени зеркалу. Поймала свой потухший взгляд в отражении. Исхудавшими пальцами коснулась сухих губ, покрытых некрасивыми корками, и криво улыбнулась. Иван был в городе. Я чувствовала его присутствие, как дикие звери чувствуют опасность. Может быть, я сходила с ума, но мне казалось, что я даже слышу стук его сердца…

Где-то рядом. Тук-тук.

И от этого было дико страшно. Этот парализующий страх не давал мне двигаться дальше, и я трусливо отсиживалась взаперти. Ко всему прочему, у меня не было денег. Это, наверное, такой закон мироздания — все беды один к одному. Смешно… Меня ограбили, прямо на вокзале. Из разношерстной толпы людей, не иначе, как по насмешке судьбы, преступник выделил именно меня. Ту, которой и так катастрофически не везло.

Нет, не то чтобы я осталась совсем без средств… Деньги были. Но до них мне тоже нужно было добраться. В двухстах километрах от этого города, города, который я уже ненавидела, располагался небольшой курортный городок, в банковской ячейке которого хранились мои новые документы и черный плотный пакет с наличностью.

Мне повезло. Иван прятал деньги дома. Мне удалось вычислить несколько тайников и немного их потрясти. Как и любой торговец оружием — мой муж был очень богат, однако напоказ мы жили довольно скромно. Обычная среднестатистическая семья. Но все же Иван любил дорогие вещи. У него была нездоровая тяга к предметам искусства. Он был заядлым коллекционером, ценителем прекрасного… Мой муж имел страсть ко всяким ювелирным украшениям, блеск драгоценных камней его завораживал. Он мог раздеть меня догола подрагивающими от предвкушения пальцами и, надев на меня очередное колье, часам меня разглядывать, запрещая даже шевелиться. Словно я была одной из его антикварных статуй или картин.

Дорогими безделушками он также вымаливал у меня прощение. Иван страдал от своей импотенции. Она стала его самым большим комплексом и самой большой жизненной драмой. Он чувствовал свою неполноценность, но категорически её отрицал. Во всем происходящем Иван винил только меня. Я была недостаточно горячей, я была недостаточно умелой, я была недостаточно раскрепощенной, и дальше по списку… И ведь я верила… Господи, я действительно верила, что именно со мной что-то не так. Сейчас даже вспоминать стыдно, как я старалась ему угодить… Сколько прилагала усилий! Я соглашалась на все. Абсолютно на все… Я покупала дорогущее белье, ласкала его с головы до ног, делала эротический массаж… А в ответ получала лишь очередную насмешку.

— Какая голодная сучка… А с виду ведь казалась приличной девочкой…

— Я просто хочу, чтобы тебе было хорошо, — шептала я, отводя взгляд.

— Ну, так соси нормально, рот шире открой… Что ты его как конфету лижешь?

Я набрала полные пригоршни холодной воды из-под крана и плеснула себе в лицо. Я не могла знать, чем закончится мой побег, но была горда собой за то, что вообще на него решилась.

На город опускалась ночь. Электричества в моем убежище не было, наверное, отключили за долги. Я сидела на подоконнике и зачарованно наблюдала, как загорается свет в окнах соседних домов. Что за люди живут за этими стенами? Счастливы ли они? Чем дышат? О чем думают? Любят ли кого-то, а может быть, ненавидят? Как я ненавижу того, от кого бегу…

Я спустила ноги с подоконника и покачнулась. Я больше не могла обходиться без еды… Но страх быть пойманной был сильнее голода. Нашарив рукой телефон, набрала один единственный вбитый в память номер. Мой аппарат был настолько древним, что даже грабители им побрезговали.

— Алло! Марта?! Ты почему так долго не звонишь? Как ты? С тобой все хорошо?!

— Он ведь меня не нашел, — прошептала в трубку устало. — Юр, ты мне скажи… Вы еще не убрались из города?

— Нет. Мы все еще тут.

— Черт… Ладно. Тогда до связи.

Можно было не звонить. Я и без того кожей чувствовала присутствие Вуича. Перед глазами плыло, ободранная неровная стена давила в спину. А как бы было хорошо, если бы Макс действительно оказался тем, за кого себя выдавал… Как легко и спокойно мне было в его доме, затерянном среди гор. Я тысячу лет не ощущала такого покоя. Закрывая глаза, я представляла, будто навсегда там потерялась, растворилась в драгоценной россыпи звезд, в буйстве красок горных лугов, в тихих звуках ночного леса… Но я опять не учла, что чудес не бывает. Глупая девочка у меня внутри все так же продолжала верить в сказки.

У меня было много свободного времени на раздумья. Длинными-длинными ночами, возможно, самыми длинными ночами в моей жизни, я размышляла над тем, на кого же работает Макс. Первым делом я, конечно, подумала, что на Ивана, но тут же отмела эту паническую идею. Мой муж бы никогда не позволил находиться рядом со мной здоровому красивому полноценному мужчине. Иван был жутко ревнив. И если бы даже для моей поимки ему за каким-то чертом понадобились услуги такого человека, мой муж бы точно примчался сразу же, как только тот бы меня поймал. Значит, здесь что-то другое… Кому еще я могла понадобиться? Партнерам Вуича? Но с какой целью они бы стали меня похищать? Чтобы заставить Ивана сделать нечто, чего тот категорически не хотел делать — вот, что первым приходило на ум. Но ведь я скрывалась от мужа целых восемь месяцев! Нет… здесь тоже одно с другим не вязалось. Такие ребята обычно очень торопятся. Они бы не стали терять время на мои поиски и придумали бы что-то получше. Оставались только спецслужбы… Вопрос — которой из стран. Уж не наши ли подсуетились? Да, впрочем, какая разница? Я знала, что рано или поздно Ивану придется расплачиваться за свои делишки. Но он не слушал меня, наивно полагая, что если в его руках находится парочка козырей — партия будет заведомо выигрышной. Вот только он не учел, что у кого-то может быть и вовсе карт-бланш. Иван всегда был слишком самоуверенным.

Едва держась на ногах от усталости, я прилегла на так и не собранную с утра постель. Спать не хотелось, я выспалась днем, но больше здесь нечем было заняться. Живот сводило, мне было так плохо… Чтобы не думать о еде, я воскресила в памяти нашу последнюю встречу с Максом. С тех пор прошло ровно четыре недели… И если за ним действительно стояли спецслужбы, то мне очень повезло, что меня до сих пор не нашли. А все потому, что меня подбросила случайная попутка. Шумная компания ребят, приехавших в горы на отдых из другого конца страны. Они находились в тех краях проездом. Их не могли отследить. Во всяком случае, быстро. Как и не могли отследить мой дальнейший маршрут.

Четыре недели. А кажется, что целая вечность. Как будто не со мной было, будто в прошлой жизни. Влажный воздух ванной, на контрасте с его раскаленной обветренной кожей. Влажные жалящие поцелуи. Разнузданные пальцы, бесстыжие глаза — порой настороженные, но чаще спокойные… Цвета хорошего коньяка, от которого взяли цвет. В своих снах я убегала от их сумасшедшего голода и не могла убежать. Похоть… Такая несвоевременная. Такая похожая… и не похожая на все, что я испытывала раньше. Она и сейчас оставалась во мне, чуть притупленная голодом совсем другого порядка.

Я вспоминала, каким огромным он мне казался, когда я прижималась к нему животом, и… представляла, как это могло бы быть. Если бы нам не пришлось останавливаться. Если бы он не был охотником, а я не была его жертвой. Как это… могло бы быть? Я томилась ночами, горела в огне… Плакала от бессилия, так и не сумев подавить в себе эту тягу… Не в силах обуздать свою плоть… Тот взгляд, превратившись в жидкое пламя, выжег меня дотла. Я хотела… неистово хотела мужчину и презирала себя за это. Возможно, если бы не это… Иван давно бы меня отпустил. Но ему нравилось меня ломать. Ласкать и оставлять неудовлетворенной, чтобы потом, когда я начинала молить его об освобождении, высмеивать мои просьбы и желания, да и меня саму. Он бросал мне оргазм, как кость голодной собаке. А я, сгорая со стыда, униженная и оскверненная, жадно брала все, что он мне давал… и не могла отказаться. Он так приучил меня… Выдрессировал, как животное.

Будь проклято оно все.

Я перевернулась на спину и уставилась воспаленными глазами в потолок. Цветок лотоса, который Макс изобразил на моей пояснице, давным-давно смылся. Но я чувствовала его на своей коже, как если бы он был живой. Легкое движение лепестков, их тихий шелест и нежный аромат. Возможно, у меня начинались галлюцинации. Отстраняясь от них, я попыталась вспомнить что-то хорошее. И память тут же подбросила мне образ светлой голубоглазой крохи. Прозрачная хрустальная капля сорвалась с ресниц. Это было невыносимо. Я убеждала себя, что никогда не смогу полюбить этого ребенка. Мне даже было неинтересно, мальчик это или девочка. Кем бы ни оказался этот малыш — он был продолжением Вуича. А я хотела покончить с этой историей раз и навсегда. Я не могла вырвать лист из старой неудавшейся пьесы и написать по ней новый роман. Мне казалось, что если мне ничего не будет напоминать об Иване, я сумею забыть все, что было. И начать новую жизнь. Но с каждым прожитым днем я все отчетливее понимала, что забыть прошлое не получится. Оно стало частью меня. Отвратительной, уродливой частью. И чем больше я его игнорировала, тем отчетливее оно напоминало о себе.