Юлия Резник - Кукушка

— Я отвечу на все ваши вопросы. Просто… оставьте меня в покое.

— Тебе обеспечат безопасность. Слово даю.

Она невесело скривила губы:

— Ты мне столько врал, что твои слова ничего не стоят.

— А что, если не врал? — Я перестроился в левый ряд на абсолютно пустой дороге и покосился на спутницу.

— Ага… Как же. Кузнец, да?

Я пожал плечами:

— Кузнец. Несостоявшийся.

Марта никак не прокомментировала мои слова. Просто покачала головой из стороны в сторону, и дальше мы ехали молча. Город был небольшим, дорога не заняла много времени. Если бы у меня была уверенность, что нас не прослушивают, я бы потратил это время на то, чтобы узнаться правду о Вуиче. Но такой уверенности не было, и я не торопился со своими вопросами.

Во дворе было полным полно мест для парковки. Одно из немногих преимуществ жизни в провинции. В свете тусклой подъездной лампочки лицо Марты выглядело, словно вылепленное из воска. Под глазами залегли тени, и вся она будто еще сильнее осунулась за время нашей дороги.

— Что это за место?

— Мой временный дом. Проходи…

— Ну, наконец-то! Максик, ты знаешь, как меня подвел?!

Марта без всякого интереса покосилась на вышедшую нам навстречу женщину и принялась разуваться.

— Прости, теть Шур, очень много работы было.

— Вижу я, какая у тебя работа, — беззлобно пожурила меня родственница. — Ладно, побегу я! Малышку кормила около трех, теперь проспит до утра.

Сидящая на корточках Марта резко вскинула взгляд. Беззащитный… впервые он был беззащитный. Я шумно сглотнул и дернул головой в сторону комнаты:

— Пойдем. Что мы стоим в коридоре?

Я не могла поверить. Это не могло быть правдой. Он не мог оставить девочку… Или мог? Зачем бы он это сделал? В попытке на меня надавить? Так разве я уже не доказала, что этим меня не прижмешь? Меня охватила паника. И это было последним делом. Мне нужно было собраться, но события сегодняшнего дня отняли последние силы. Давно не получающий питания мозг отказывался работать. Моя усталость была такой всеобъемлющей, что притупляла даже инстинкты.

— Проходи. Для начала тебе нужно нормально поесть, — повторил Макс, кивком указывая куда-то в глубину квартиры, — и выспаться, добавил, окинув меня нечитабельным взглядом.

В тот момент мне было все равно, как я выгляжу. Я вообще не думала об этом. Пошатываясь, я прошла в небольшую стерильную кухню. Такие кухни обычно бывают, если в квартире долго никто не жил… Я что-то ела, что-то пила… Видя мое состояние, Макс не теребил меня. Неужели в нем оставалось хоть что-то человеческое? Я едва не уснула прямо на маленьком кухонном диванчике, но Макс заставил меня встряхнуться:

— Пойдем. Я тебе постелил.

Странно… Это было так странно! Я вроде бы пленница, а вроде — и нет. Он заботился обо мне. Почему? Так сильно нуждался в моих секретах? Хотел втереться в доверие? Напрасно. Со мной такой номер больше не пройдет. Мой мучитель тоже поначалу был очень заботлив. Но стоило ему меня получить, как эта забота приобрела уродливые патологические формы. Он даже мыл меня, сверля похотливым взглядом. От волос до кончиков ног. Я и сейчас, как тогда, ощущала теплую воду, омывающую мое тело, и его ненавистные руки, поигрывающие насадкой для душа…

Я спала долго. И меня никто не будил. Сквозь марево сна до меня доносились звуки: хлопнула дверь холодильника, зашумела вода, звонким заливистым свистом чайник оповестил о том, что вскипел. Так продолжалось некоторое время. Пока я не услышала тихий жалобный плач. Макс как раз находился в ванной, но из-за грохота допотопной вытяжки, видимо, ничего не услышал.

Двигаясь, как будто в летаргическом сне, я медленно встала. Ничего перед собой не видя, вышла из гостиной, в которой для меня был разложен диван, и двинулась дальше по коридору. На мгновение замерла у двери, шумно сглотнув, повернула ручку.

Она лежала в манеже. Красная от крика, и такая большая! Хоть и маленькая… Мое сердце подпрыгнуло куда-то в горло и отчаянно там забилось, не давая мне ни выдохнуть, ни вдохнуть. Рука сама собой потянулась к ребенку. Погладила нежную молочного цвета щечку. А когда я уходила, у малышки начиналась желтушка… Девочка заинтересовалась моей рукой, скосила на нее свои голубые глазки, а после ловко схватила за палец и, не оставив мне шанса опомниться, сунула в рот.

— Что ты тут делаешь? — раздался тихий голос за спиной, но у меня было ощущение, что Макс изо всех сил проорал мне на ухо.

— Ничего! — как преступница, отскочив от кроватки, я все же сумела ответить: — Малышка проснулась и плакала. Я просто подошла.

— Ее имя — Алиса.

— Я знаю! — наши взгляды схлестнулись. Он мог все что угодно обо мне думать! Мне было все равно. Судить меня он не имел права.

Макс повесил полотенце, которым вытирался, прямо на ручку двери и, преодолев комнату несколькими стремительными шагами, подхватил ребенка на руки. А она… она улыбнулась ему! Широким беззубым ртом. Господи боже…

— Зачем ты ее оставил? — первый вопрос, который пришел мне в голову. Игнорируя его, Макс прошел мимо меня к выходу из комнаты, но все же бросил по ходу дела:

— А что? Мне тоже нужно было просто свалить?

Тут мне нечего было ответить. Я просто проводила растерянным взглядом его удаляющийся вихрастый затылок. Этот завиток совсем не вязался с брутальным образом Макса. Напрочь выбивался из него, как будто смягчал. Возможно, он не был таким уж жестоким? Или был? А малышка — просто способ поближе ко мне подобраться? Я не понимала… И эта тревога занозой сидела во мне. Я не могла допустить, чтобы с этой девочкой что-то случилось. Не могла… Так как же так получилось, что, спасая ее от одной опасности, сама того не желая, я, вполне возможно, подвергла её еще большей? Макс спутал все мои карты. Я надеялась, что он передаст малышку в органы опеки, но он не оправдал моих ожиданий. И что мне делать теперь?

Раздираемая тревогой, я все же заставила себя пойти за ним следом. Остановилась у самого входа в кухню, подперев дверь спиной:

— Ответь мне… Алиса — тоже часть твоего плана?

— Думаешь, я бы мог использовать грудного ребенка? — он скривился и вложил в прожорливый ротик соску. Его татуированные руки здорово управлялись с малышкой. Я не знала, какого ответа он от меня ожидал.

— Я не знаю, что думать. Поэтому спрашиваю у тебя.

— Хочешь понять, насколько я беспринципен?

— А это так?

Макс стиснул челюсти:

— Алиса не имеет к Вуичу никакого отношения.

— Она его биологическая дочь. Даже такая тварь, как он, мог бы дрогнуть.

Господи, почему я только сейчас додумалась, что девочку тоже могли использовать? Почему эта мысль не пришла мне в голову сразу? Я каждый свой шаг просчитывала наперед, каждый шаг… А тут сглупила на ровном месте. Проклятые гормоны, затуманившие мой мозг…

— Вуича и без того найдется чем прижать.

— А если этого будет недостаточно? Что, если дево… Алиса станет джокером в вашей игре?

Мой последний вопрос вывел Макса из себя. Не знаю, почему мне так показалось. Внешне он оставался все так же подчеркнуто равнодушен, но что-то в глубине его глаз натолкнуло меня на мысли — он в бешенстве…

— Так уж сложилось, что Алиса стала моей заботой. Поверь, теперь ей абсолютно ничего не грозит.

Я медленно покачала головой:

— Ты как будто не знаешь, что от нас ничего не зависит. Если ее захотят втянуть в чьи-то грязные игры, то ты ничего уже не сможешь сделать. Ты — просто пешка, Макс. Пешка в большой игре.

Мои слова прервал громкий звук, с которым малышка вытолкнула соску из ротика. Макс перевел на нее свой взгляд и натянуто улыбнулся.

— Тогда сделай так, чтобы девочка им не понадобилась. Это ведь в твоих силах, правда?

Совсем не уверенная в его словах, я покачала головой из стороны в сторону. Макс оставался для меня темной лошадкой, хотя я и пыталась его разгадать. Понять мотивы… Но каждое заключение, к которому я приходила, подвергалось сомнению его отношением к девочке. Он как будто её… любил? Нет. Этого не могло быть! Как так? Но… он так ласково прижимал Алису к своей груди, так хорошо о ней заботился! По ребенку сразу видно, когда он желанен и любим. Алиса была чистенькой и довольной. И такой похожей на меня…