Юлия Резник - Кукушка

— Почему ты привел меня сюда? Это тоже чье-то распоряжение?

— А даже, если так? Тебе не нужна охрана?

— А ты хороший охранник?

Наш разговор напоминал какой-то баттл. Кто задаст более неудобный вопрос, или виртуознее увильнет от такого.

Макс опустил голову и резко выдохнул через нос, шевеля своим дыханием льняные волосики на головке девочки.

— Так, ладно. Послушай… Альтернативы у тебя нет. Ты можешь мне верить или не верить. Тут выбор за тобой. Если ты предпочтешь первое, то расскажешь мне все, что тебе известно. Все, Марта! От начала и до конца. После… после мы отфильтруем твой рассказ.

— Отфильтруем?

— Именно. Чтобы ты не ляпнула чего-нибудь лишнего. Будь предельно внимательна, запоминай все, что я говорю. Лицом не играй, взгляда не отводи. Твой обычный покерфейс нам вполне сгодится. Иваныч отличный физиономист.

— Погоди… Зачем тебе это все?

Я впилась в него взглядом и не отпускала. Секунду, другую. Алиса махала ручками и гулила, но я отмечала это краем сознания. В то время как вся до донышка была поглощена им.

— Ты понимаешь.

— Нет.

— Значит, поймешь… Когда-нибудь.

— Постой… — я попыталась поспорить, но Макс лишь дернул головой:

— Не сейчас! Сейчас у нас мало времени.

Я бросила на него еще один нерешительный взгляд, но все же кивнула.

— Присядь. Итак, начни с общего… Что тебе известно о деятельности мужа? Как ты узнала о том, чем он занимается на самом деле?

— Случайно. Подслушала его телефонный разговор. Все самые важные новости в жизни мы узнаем случайно…

Все еще настороженно поглядывая на Макса, я начала свой рассказ. Он слушал меня внимательно и не перебивал. Признаться, я уже начала верить, что отделаюсь легким испугом, но не случилось. Стоило мне замолчать, как Максим в полной мере дал мне прочувствовать, каково это… допрос настоящего профессионала. После двух часов непрерывного разговора у меня пересохло в горле, а усталость была такая, что казалось, я не языком болтала, а занималась тяжелым физическим трудом. Он заставил меня вспомнить даже то, о чем я и думать забыла. Выудил такие детали, которые лично мне не казались важными, но, как оказалось, ими и были! Он прервался лишь на то, чтобы отнести в кроватку задремавшую на руках Алису, и снова вернулся к своим бесконечным вопросам.

— Ты уверена, что оружие идет в рефрижераторах с цветами? Мы проверяли их несколько раз — ничего.

— Абсолютно. Возможно, он каким-то образом узнавал о готовящейся облаве. Чутье у него звериное. Иван говорил, что оружие — это цветы войны. Поэтому так. Символизм… Вполне в его духе.

Макс задержался на мне взглядом чуть больше обычного. У него были действительно потрясающие глаза. Теплые, но неспокойные! Так выглядит океан, когда ласковые лучи заходящего солнца окрашивают золотом его гладь. Удивительно, что я отмечала такие детали… Это было совсем некстати.

— В любом случае, задержание одной партии нам ничего не даст. Нам нужно к нему подобраться вплотную. Выйти на переговоры. Не с подставными шавками, а напрямую с ним. Заинтересовать его чем-то… Зацепить.

Макс встал. Сцепил руки в замок и вытянул над головой. Край футболки задрался, оголяя мускулистый живот. Словно притягиваемый магнитом, мой взгляд скользнул вниз по темной стрелке волос, уходящих под пояс низко сидящих джинсов. Задержался на его паху. Щеки обожгло алым. Мне было мучительно стыдно, что даже в такой напряжённый момент я не могла не думать о том, как это — быть с ним. Под ним… Меня окутывала тьма, имеющая мало общего с дождливой серостью за окном.

Я помнила жар его поцелуев, сухие обжигающие руки на моем теле и гадала о том, будут ли его пальцы… такими же горячими, если проникнут в меня? Желание разрасталось во мне красным огненным цветком. Меня как будто затягивала воронка воспоминаний — тесная ванная, его острые зубы на моих сосках, наслаждение на грани боли, хриплое дыхание. Его огромный член под моими ладонями. Возбужденный и полностью для меня готовый. Максу так просто удалось разжечь мою страсть, что разговоры Вуича о моей порочности уже не казались мне такими пустыми…

Опаленная стыдом, смешанным с болезненным острым желанием, я резко отвела взгляд. И тут же была скована янтарным пленом глаз Макса. Сумасшествие… о причинах которого я не могла не думать.

— Макс…

— Стой, где стоишь, иначе, клянусь, я…

Не дослушав, что он мне скажет, я резко отвернулась к окну. Коснулась прохладного стекла чуть подрагивающими пальцами. Прислонилась лбом. Мое тело лизали языки адского пламени. Я не знала, чего хочу больше — сгореть в нем дотла или со всех ног рвануть прочь, в призрачной надежде спастись. И боялась… я так боялась, что и этот мужчина использует мою чувственность против меня же. Не думаю, что не сломалась бы, поступи он так. И без того я рассказала Максу даже больше, чем планировала, сбитая с толку его «ты знаешь». Я не знала ничего! Не знала! Не имела абсолютно никакой уверенности… Мы были знакомы всего несколько дней. И все те чувства, которые во мне будил этот мужчина, могли быть вызваны чем угодно. Стрессом, стокгольмским синдромом, вымуштрованным во мне желанием покориться, во что бы то ни стало угодить. Проклятой сексуальностью, которая во мне никак не сдохнет!

— «Лежащая фигура» Генри Мура.

— Прости?

— Ты сказал, что его нужно чем-то заинтересовать, чтобы вывести на переговоры… «Лежащая фигура» Генри Мура. Он давно охотится за этой скульптурой.

— Скульптура? Генри Мура?

— Именно. Вуич — помешанный коллекционер. Вы разве не знали, майор?

— Почему же? Просто…

— Просто не додумались это как-то использовать? — несколько язвительно прокомментировала Марта мой ответ.

— Да. Как-то не додумался, — тихо согласился я.

На мгновение показалось, что такая моя покладистость стала для Марты неожиданной, но она быстро взяла себя в руки и вновь нацепила на лицо маску холодного равнодушия. Я подошел к ней вплотную и, несмотря на легкий протест, подтолкнул её к зеркалу:

— Что ты…

— Смотри! — не дал ей договорить, — вот это выражение лица идеальное. В разговоре с Сеничкиным прилагай все усилия, чтобы эта маска не съехала. Отвечай, глядя прямо в глаза. Четко и по существу. Старайся избегать деталей и уточнений. Если ему что-то нужно будет узнать, он задаст наводящий вопрос. Чем четче твои ответы, тем меньше шансов запутаться и ляпнуть что-то не то. Африканская тема — табу. Ты ничего об этом не слышала. И ничего об этом не знаешь.

— Потому что там оружием приторговывают те, кто платит тебе зарплату?

— Нет. Потому что этим ребятам пустить в расход тебя — раз плюнуть.

Марта повернулась ко мне. Наши взгляды скрестились, как шпаги дуэлянтов. Она не верила мне, или верила? Ну, же, детка, давай… Я не позволю тебя обидеть.

— И опять мы возвращаемся к тому, с чего бы тебе так стараться.

Она была довольно высокой, но ей все равно приходилось запрокидывать голову, когда мы стояли рядом. Настолько близко друг к другу, что наши тела совпадали, как идеально подогнанные шестерёнки. Прямо как сейчас. Я осторожно обхватил ее шею прямо поверх волос, а второй рукой чуть приподнял подбородок.

— Потому что я хочу тебя для себя. Под собой… Живую и невредимую. Такое объяснение тебя устроит? — шепнул, склонив голову к ее аккуратному ушку. Не удержался от соблазна, толкнулся языком в раковину, с удовольствием слизав ее вкус и выбив тем самым дыхание. Ее сердце стучало, как сумасшедшее, я слышал его стук собственной грудью — так близко мы с ней стояли.

— Что ты…

Договорить Марте не дал звонок домофона.

— Это тётя Шура пришла. Она присматривает за Алисой, когда я на работе. Собирайся! Нам пора выдвигаться.

Выпустив Марту из своих объятий, я словно вмиг осиротел. Только ее вкус на губах скрашивал мое одиночество и обещал нечто большее. Не знаю, что выйдет из моего плана, смогу ли я удержать под контролем собственных демонов, чтобы постепенно ее приучать… Приучать к ним… и к себе. Я не знаю, что со мной будет, если из этого ничего не выйдет. Я слишком много поставил на кон.

— Привет, дорогой! Как наша малышка?

— Отлично, тёть Шур, проходи…

— А это кто же объявился? Еще вчера хотела спросить! Никак, кукушка твоя?