Юлия Резник - Кукушка

Чтобы отвлечься, я взялась за уборку. Перебрала вещи в шкафах, выбрала те, что могут нам пригодиться. В доме, в котором не жили столько лет, тем не менее чувствовалась рука заботливой хозяйки. Было видно, что каждый предмет интерьера тщательно подбирался. Каждая вещь находилась на своем месте, за исключением некоторых, которые, видимо, случайно поменяли местами те, кто здесь наводил порядок. Интересно… кем были эти люди? Как много человек знали об этом месте? Как бы ни заботился о нас Максим, я не могла избавиться от чувства опасности. Будучи постоянно на страже и начеку… За исключением тех моментов, когда Макс любил меня.

Нет, я не сомневалась в его профессионализме. Я просто понимала, какие люди были замешаны в этом дерьме. Люди с очень-очень длинными руками. Те, для которых моя жизнь ровным счетом ничего не стоила. В то время как я… очень хотела жить. Даже в браке с Вуичем я не помышляла о смерти. Жажда нормальной жизни делала мое существование с Иваном еще более невыносимым. Возможно, если бы я свыклась со своею реальностью, мне бы не было так больно.

Так что, да… Я боялась. Мне было некомфортно даже просто находиться во дворе. Я догадывалась, что Макс, должно быть, проверил округу, просчитал все, вплоть до возможной траектории пули — в противном случае вряд ли бы он разрешил мне выходить из дома, но все равно страх отравлял мою жизнь. А еще я замечала, что Макс всегда… всегда будто прикрывал меня своим телом. И это тоже не могло меня не тревожить. Я гадала, насколько сознательно он меня закрывал? Могло ли это свидетельствовать о том, что опасность все же существует, или… он делал это подсознательно, на автомате? Хотя, с другой стороны, как можно подсознательно выступать в роли щита или бронежилета? Где он этого нахватался?!

Я почти закончила раскладывать белье, когда Алиса проснулась. Сверившись с часами на телефоне я поняла, что она проспала ровно четыре часа. С каждым днем наша дочь все больше бодрствовала. Зачем спать, когда вокруг столько всего интересного? Обед мы уже готовили вместе. Иногда она плакала, иногда недовольно кряхтела, но теперь это не вызывало во мне никаких негативных эмоций. Я знала, что справлюсь. Я обрела чуть больше уверенности в собственных силах. Точнее… Макс мне ее подарил. Своими ласками… Своими заботливыми руками. То нежными, то настойчивыми и бесстыдными. Я слышала, как он вошел в дом, видела, как он ходит из комнаты в комнату, что-то проверяя. Заглядывая время от времени в свой планшет. Через некоторое время он уселся в гостиной, закинул ноги на низкий журнальный столик и принялся сосредоточенно работать за неизвестно откуда взявшимся лэптопом.

— Что ты делаешь? — поинтересовалась, вытирая руки о кухонное полотенце.

— Работаю. Мне ведь отпуска никто не давал…

— Хм… — я не знала, что тут можно сказать, — ладно… а когда мы будем обедать?

— Когда все будет готово.

— Значит, минут через пятнадцать.

К тому времени, как мы сели за стол, Алиса начала капризничать. Мы ели, по очереди удерживая ее на руках. И нам снова пришлось давать ей лекарство.

— Может быть, нам стоит показать малышку врачу?

— Зачем? Колики — это обычное дело.

— Мне кажется, мы даем ей слишком много лекарств.

— Они абсолютно безвредны, если принимать их по инструкции. Ты слишком переживаешь.

Я отвела взгляд. Мне было нелегко смотреть Максу в глаза, после того как я трусливо от него сбежала. Зная, сколько в нем боли… кажется, этим я невольно подбросила дров в ее костер.

— Если ты так в этом уверен, — неловко пробормотала я, вставая, потому что сидеть с кричащей дочкой на руках становилось не очень удобно.

— Давай я…

— Ешь! Не то все остынет…

Сколько Максим ел, столько капризничала Алиса. В итоге он встал, забрал ее из моих рук и понес в спальню. Туда, где уже во всей красе, с балдахином и красивым девчачьим постельным, отделанным кружевами, в углу стояла колыбель. Макс осторожно переложил малышку и легонько качнул кроватку. Алиса нахмурила крохотный лобик, уставившись на закрепленную на спинке погремушку. Макс качнул еще раз… И еще… Стоя рядом, я скользила взглядом от него к малышке… и снова к нему. Такому нереальному… Идеальному просто. Я так залипла, его разглядывая, что упустила тот момент, когда Алиса уснула.

— Я ее очень люблю. И это чувство только усиливается, когда она спит, — напряженно улыбаясь, заметил Максим. Вернув ему улыбку, такую же неестественную, как и его, я кивнула головой в сторону выхода из комнаты:

— Пойдем?

Молча мы вышли из спальни, прошли через коридор в гостиную.

— Макс…

— М-м-м?

— Если ты еще не передумал насчет моей татуировки…

— С чего бы мне передумать?

— Я не знаю. Возможно потому, что я вела себя, как идиотка.

— Не было такого… — Макс обхватил мою голову своей ладонью, а большим пальцем провел по губам.

— Как бы то ни было… Сделай это! Пожалуйста, Макс… Я хочу обо всем забыть.

Его взгляд пробирал меня до костей. Наполненный силой, горящий огнем!

— Хорошо. Снимай одежду. Я сейчас все приготовлю.

— Прямо сейчас? Но… ты ведь работал.

— Ничего. Это подождет. Раздевайся и ложись на диван.

Не глядя на Макса, я сделала все, что он мне велел. Легла на живот, сняв футболку, и приспустила трусы.

— Я сниму их. Они будут мешать.

Его руки поддели резинку трусиков и дернули их вниз. Сжав зубы на костяшке большого пальца, я чуть приподняла бедра, чтобы ему было удобнее. Мое тело жаждало его прикосновений. Возможно, Макс даже видел предательскую влагу между моих ног, но ничего не сказал. Скрипнули пружины дивана, послышались его легкие кошачьи шаги. Он вышел, вернулся, снова прошел по комнате, подготавливая все необходимое. Я знала, что обычно тату-мастер бьет по заранее переведенному на кожу рисунку, скачанному, например, из интернета. Но… Макс… он взялся сам нанести узор. Он учился в художественной школе! Подумать только…

— Ты научился этому в художке?

— Да. А технику отрабатывал уже в армии. На пацанах.

— Ты бьешь всем, кто об этом попросит?

— Нет. Не всем. Далеко не всем…

Эскиз не отнял у Макса много времени, он предложил мне зеркало, чтобы посмотреть на то, что получилось. Я понимала, что он меня испытывает. И… не могла ударить лицом в грязь. Я встала с дивана, демонстративно прошествовала через всю комнату к висящему на стене зеркалу. Также демонстративно повернулась к нему спиной, стрельнула в Макса вызывающим взглядом и, наконец, оглянулась. Что ж… это было красиво. Ни слова больше не говоря, я проделала обратный путь до дивана и снова расположилась на нем:

— Бей… — скомандовала я.

— Я нанесу анестетик. Но может быть больно, — предупредил меня Макс чуть охрипшим голосом. Выходит, моя демонстрация себя, красивой, не прошла даром. Вот и хорошо! Будет знать, как бросать мне вызов! Собственная смелость наполнила меня бесшабашной звенящей радостью.

Макс трудился надо мной, наверное, пару часов. Как он и предупреждал, не обошлось без боли. Отгораживаясь от нее, я представляла нас будто со стороны. Как он работает, вбивая в мою кожу узоры, делясь со мной частичкой собственного мастерства. Как розовеет моя кожа под его руками, как он жрет… поедает меня своим черным голодным взглядом сантиметр за сантиметром… попку и между чуть разведенных ног. Мне казалось, я даже слышала, как шумит, разогнавшись по венам, его горячая кровь.

— Готово… Когда заживет, и мы поймем, как лягут краски на твою кожу — подкорректируем, а пока можешь вставать.

Я медленно оглянулась через плечо. Как я и думала, Макс выглядел довольно пугающе, черты его лица обострились, в них проступил голод…

— Макс… — шепнула Марта.

Ее подрагивающий голос немного отрезвил меня. Похоть овладела телом, но еще не подчинила себе мой мозг, и я отступил.

— Алиса вот-вот проснется, — выдавил с трудом, собирая со стола разложенные краски, использованные ватные диски и септик.

— Да… Да, конечно, — неловко пробормотала Марта.

— А еще мне нужно поработать. Потом… — пообещал я и вышел прочь из гостиной подальше от искушения. Сейчас мне следовало сконцентрироваться на другом. На том, что мне стало известно от Сеничкина. На контору давили. Ни о какой операции на территории Германии уже даже речи не шло. Главному ненавязчиво дали понять, что Вуича следует арестовать незамедлительно на основании уже имеющихся у следствия данных. Кто-то очень торопился. Очень… Вуич явно мешал и определенно знал слишком много. Его боялись. Так сильно боялись, что их не волновало даже то, что у нас не было прямых улик. Лишь пленки Марты, да ее же показания. И тонны информации, собранной нами за годы слежки. Косвенные улики, которые, по факту, ничего не значили… Черт знает что!