— Нам нужно торопиться, — шептал между делом, но вновь и вновь возвращался к ее истерзанному рту.
— Алиса… Там Алиса проснулась. — Я не мог оторваться. Как по живому… Ее несмелые, полные сомнений признания напрочь лишили меня тормозов. — Макс… нам нужно остановиться.
Разомкнул губы, не сразу найдя в себе силы, чтобы ее отпустить. Сердце колотилось, как перед инфарктом, кровь шумела в ушах.
— Иди к ребенку. Через час выдвигаемся. И не бери ты столько вещей… Потом назад все тащить…
— Назад? — откашлялась Марта, провела по воспаленным губам языком. Будто слизывая с них мой вкус… Отпустившее желание вновь ударило в голову.
— Да. Когда все закончится, я хотел бы сюда вернуться. Но уже навсегда.
— А как же твоя работа?
— Никак. Я подам рапорт на увольнение, — поморщился я. — Собирайся. Мы можем и в пути обсудить наши дальнейшие планы.
Управившись даже быстрее, чем планировал, я напоследок перекрыл воду, газ и отключил электричество. Запер дом, поднялся по дорожке к машине, в которой меня уже поджидала Марта с Алисой. Убедившись, что они устроились со всем возможным комфортом, я завел мотор и неторопливо выехал на грунтовку. В абсолютной тишине мы проехали около километра, когда что-то дернуло меня оглянуться. Дом, в котором я провел свое детство и в который планировал вернуться после того, как все закончится, стоял у подножия изумрудно-зеленой горы, фасадом к теряющейся в буйстве трав дороге. Зеленая полоса луга, отделяющего его от серой извилистой ленты трассы, походила на шкуру гигантского хамелеона — стоило ветру всколыхнуть траву, и на ней появлялись белые, желтые, сиреневые островки полевых цветов. Аптечной ромашки, кислицы и клевера.
Господи, как же мне не хватало этого места! А ведь я и не думал даже…
— Значит, ты уверен, что хочешь жить в этих краях? — тихонько спросила Марта, как только убедилась, что Алиса уснула в своем автокресле.
— Да… — мне пришлось откашляться, — Да. А ты? Ты бы хотела здесь жить? Со мной и Алисой?
Медля с ответом, Марта осторожно перебралась с заднего сиденья на переднее, возле меня. Изящным жестом руки откинула от лица волосы, скосила взгляд.
— Звучит как предложение, — пробормотала она.
— А если и так?
Глядя в окно, на пробегающие за стеклом пейзажи, Марта совершенно не торопилась с ответом. Возможно, она взвешивала за и против такой уединенной, оторванной от цивилизации и других людей жизни, а может, думала о чем-то совершенно другом…
— В том доме… Я была как никогда счастлива. Все хорошее в моей жизни случилось там. Там родилась наша дочь… и моя любовь к тебе. Не знаю, куда приведет меня эта дорога, но если мне выпадет возможность вернуться… я обязательно сделаю это.
Моя рука соскользнула с руля и подхватила ее ладошку. Впервые за долгое-долгое время в моей душе поселился покой. Она любила меня… она действительно меня любила. И принимала меня! Подняв наши переплетенные пальцы к губам, я поцеловал трепещущую вену на ее запястье и с абсолютной уверенностью в срывающемся от эмоций голосе пообещал:
— Хорошо. Теперь все будет хорошо…
Флешку Марта хранила в банковской ячейке в небольшой курортном городке почти на самой границе. Туда, как оказалось, она и направлялась в ночь, когда на горы обрушилась буря. С тех пор прошло всего два месяца, а будто бы целая жизнь. Так много перемен в ней произошло за это время.
Убаюканная дорогой Марта задремала, прислонившись головой к стеклу, и ее не разбудили даже наши короткие переговоры с Сеничкиным.
— Информация будет у нас примерно через пару часов.
— Отлично. Как только это случится, сбрасывай все на меня. Сроки поджимают.
Я напрягся:
— Почему?
— Через месяц в Д… будет проходить экономический саммит. И Мартынов, и Пешин обязательно будут там.
— Идеальный момент для ареста…
— Лучше не придумаешь. Сдаем эту чудную парочку и умываем руки…
— А Вуич? Сам сдастся?
— Если не дурак. Сейчас у него отличные шансы выторговать себе преференции.
Я размышлял над словами главного всю дорогу, они звенели в моих ушах, когда нас с Мартой проводили в небольшую комнатушку, гордо именовавшуюся «банковским хранилищем». Такое вскрыть — раз плюнуть. Может быть, поэтому никто бы не подумал, какие тайны хранятся в его хлипких стенах. Марта взволнованно оглянулась. Ввела пароль и открыла ячейку. Только вернувшись в машину, я позволил ей открыть бумажный непроницаемый конверт. Меня не интересовали перетянутые резинкой стопки наличности. Как не интересовали и документы… Только самая простая металлическая флешка, затерявшаяся среди этого барахла. Я открыл лептоп, вставил её в разъем. Щелкнул на первый попавшийся файл…
— Требует пароль…
— Попробуй «Марта 18»… — пожала плечами Марта и устало растерла глаза.
— Почему восемнадцать? — спросил я, прежде чем ввести необходимые данные.
— Мне было столько лет, когда мы поженились.
— Подходит… — обрадовался я, впиваясь взглядом в открывшуюся таблицу, и… — Твою мать! Это же бухгалтерия… Маршруты, даты поставок… Контакты… Твою же мать! — бормотал я, хаотично пролистывая файлы.
Не смея терять ни минуты, я отправил данные Сеничкину. Для надежности скопировал в облако и, наконец, перевел взгляд на притихшую Марту.
— Что теперь? — спросила она.
— Теперь мы вернемся в столицу.
— В столицу? Разве не ты мне говорил, что это опасно?
— У меня нет выбора, Марта. Сроки поджимают, нас ждет большая работа в штабе, переговоры, возможно, заграничные командировки… в которые, по понятным причинам, я не смогу тебя взять.
— И что же мне делать? — растерянно пробормотала она.
— Что делать? Ничего… Жить. И ждать, когда это все закончится.
Дорога вымотала нас всех. Когда я припарковался во дворе нужного дома, ночь опустилась на город. Лишь кое-где в одиноких окнах горел тусклый свет. Марта вышла из машины, прижимая к себе всхлипывающую Алису. К концу пути малышка не на шутку раскапризничалась. Я чувствовал за собой вину из-за того, что заставил их проделать весь этот путь, но в то же время нисколько не сомневался, что так было надо.
— Куда мы приехали?
— Сейчас увидишь. Пойдем, — бросил я, незаметно оглядываясь по сторонам.
Мы вошли в подъезд, пешком поднялись на последний — четвертый этаж. В историческом центре города застройка была малоэтажной. Достав ключ из кармана, я провернул тот в замке и осторожно толкнул входную дверь.
— Доброй ночи, — раздался тихий голос из глубины квартиры. Глаза Марты удивленно округлились, она замешкалась на пороге, так и не решившись тот переступить.
— Проходи. Знакомься теперь, так сказать, в неформальной обстановке.
— Доброй ночи, Сергей Иванович…
— Доброй ночи, Марта. Проходите, располагайтесь. Вижу, Макс вас не предупредил?
— Да уж. Сюрприз…
Я стащил с ног осточертевшую за время дороги обувь:
— Если мне придется уехать — здесь вы будете в полной безопасности.
— Надеюсь, что мы не помешаем, — чуть насупив брови, пробормотала Марта.
— Никоим образом, — заверил ту гостеприимный хозяин. — Есть хотите? Или сразу будете отдыхать? Я постелил вам в комнате для гостей, так что…
— Я бы хотела в душ, если можно, а потом сразу спать. Да…
— Можно, отчего же нельзя? Чистые полотенца на верхней полке.
Пока Марта копалась в сумках и принимала душ, мы с дядькой успели многое обсудить. По факту, тех доказательств, что она нам предоставила, даже при первом, беглом просмотре хватило бы за глаза. Дерьмо в том, что в нашей прогнившей стране и с такими железобетонными уликами дело могли развалить на любом этапе. Свидетелей — устранить. Тому тысячи примеров. Поэтому план Сеничкина мне нравился все больше.
— Здесь бы бухгалтерию кому надежному глянуть… — устало проговорил я, разминая затекшие плечи. Краем глаза уловив какое-то движение, обернулся. На пороге дядькиной холостяцкой кухни стояла Марта. Ее волосы были влажными после душа, а руками она перебирала подол моей старой футболки, который прикрывал не так чтобы много.
— Я спать. Ты идешь, или…
— Еще поработаю.
— Тебе нужно отдохнуть, Макс, — запротестовала она, погладив мою небритую щеку ладошкой, но потом, поймав взгляд Сеничкина, внимательно наблюдающего за нами, резко убрала руку и отступила. Смутившись… Или не доверяя?