Юлия Резник - Кукушка

— Какого черта? Где вас носило?! — тихим звенящим шепотом поинтересовался он.

— Мы будем это обсуждать на лестничной клетке? — вскинул бровь Сеничкин.

Выругавшись, Макс отступил.

— Извини, мы не хотели тебя будить, — пробормотала я, передавая Алису ему в руки.

— Не хотели будить?!

— Угу. Ты лег спать только под утро…

— И где же вы были?! Я уже не знал, что думать! — бушевал Макс, — сверля взглядом то меня, то собственного дядьку, а потом, будто только сейчас ее увидев, совсем другим тоном произнес: — Привет, Лейла…

С интересом наблюдающая за происходящим, Лейла чуть склонила голову набок.

— Майор, — поприветствовала она, но Макс уже снова переключился на меня и вряд ли заметил лучики смеха в глубине ее черных глаз.

— Где ты была? — снова повторил Макс, прожигая меня своим сумасшедшим взглядом.

— У врача, — бросила я, проходя мимо него, и тоже отчего-то злясь.

— Мы не договорили… — рыкнул он, захлопывая дверь в отведенную нам комнату.

— Ты пугаешь Алису!

Опустив взгляд на дочку, Макс с силой сжал челюсти и снова уставился на меня.

— Ты хотя бы представляешь, как я волновался?

— Ты же сказал, что доверяешь Сеничкину…

— Дело не в этом! Просто я… — Макс подошел ко мне и, обхватив рукой шею, чуть запрокинул мою голову, — господи, я чуть с ума не сошел…

Его голос был таким растерянным… А он сам — беззащитным, словно снявшим броню. Вся моя злость вмиг испарилась. Осталась только распирающая грудь изнутри любовь. Мой голос упал до шепота:

— А ты не сходи. Я теперь навсегда с тобой рядом. А сегодня… мне просто нужно было попасть к гинекологу, чтобы… ну, ты понимаешь.

Я отвела взгляд и снова на него уставилась. Плавясь в теплом золоте его глаз. Макс сглотнул:

— И что он сказал?

— Что я в полном порядке.

— Это значит… — хрипло начал Макс, но, даже не дослушав его вопрос, я громко выпалила:

— Да… Да!

Его зрачки расширились. Тьма рванула из глубины души и вытеснила все другое. Ненужное и напускное. Покровы спали. Остался только этот сумасшедший… горящий диким огнем взгляд. Он медленно приблизился. Коснулся лбом моей пылающей скулы. Жадно вдохнул:

— Мне нужно работать… Я должен уйти.

— Хорошо… — пискнула я.

— Но я вернусь, и тогда…

Макс резко отстранился, отдал в мои дрожащие руки дочку и скрылся за дверями комнаты.

Тот день тянулся бесконечно долго. Обложившись в кабинете ноутбуками, какими-то документами и распечатками, Макс, Сеничкин и его помощница сосредоточенно над ними работали. Я старалась не вникать в этот процесс, и только если меня о чем-то прямо спрашивали — высказывалась по тому или иному вопросу. Старший лейтенант Сафарова поняла, кто я, практически моментально. На секунду в ее глазах мелькнул интерес, как тогда, когда Макс вычитывал меня в коридоре, но тут же пропал, вытесненный положенным по статусу равнодушием.

Работа кипела, и не было ей ни конца, ни края. Они прервались лишь на обед, который заказали в ресторане по соседству, но уже через полчаса снова вернулись к бумагам. А мне надоело… Я вышла из кабинета, прошлась по гостиной, разглядывая незамысловатый интерьер, включила телевизор. Покосилась на дверь, ведущую, по всей видимости, в хозяйскую спальню, но так и не решилась войти. Мне не давали покоя слова Макса о том, что Сеничкин отказался от рода… От собственных желаний, от себя… И я не могла не думать о том, каким несчастным это решение его, должно быть, сделало. Да, я думала о чем угодно, но только не о собственном будущем. Эти мысли я гнала прочь…

Алиса на моих руках сонно моргнула. На часах был десятый час вечера, и, отчаявшись дождаться Макса, я пошла укладывать дочку. Теперь с этим не возникало проблем. У нас успел установиться какой-никакой режим, который сбился лишь из-за вчерашних мытарств по стране. Материнство давалось мне легче, чем я могла бы подумать. Алиса уснула в процессе еды. Мне не понадобилось петь ей, не пришлось укачивать… Отставив бутылочку в сторону, я осторожно легла на бок, лицом к дочке. Легонько провела пальцем по пуговке носика, погладила щечку. Мое сердце замирало от любви и нежности.

Дверь за спиной тихонько приоткрылась. Я моментально напряглась, сквозняк принес мне чистый, ни с чем несравнимый аромат влажного после душа мужчины. Моей напряженной спины коснулись твердые пальцы, скользнули вниз, подхватили край футболки, в которой я собиралась спать, и с намеком потянули ее кверху. Сейчас… То, чего я ждала всю свою жизнь, случится сейчас.

Под моими неумолимыми пальцами ее спина была такой хрупкой! А кожа гладкой, словно шелк… На контрасте я прошелся огрубевшими подушечками вниз по позвоночнику, очертил узор на пояснице и спустился в ложбинку между крепких округлых ягодиц.

— Ма-а-акс…

Опираясь на предплечье, я подтянул тело повыше. Взгляд выхватил из полумрака нежное личико сладко спящей дочки. М-да, не так я себе представлял нашу первую с Мартой ночь. Чуть помедлив, выбрался из постели. Страсть застилала глаза. Желание дикое, неконтролируемое подчиняло себе мою сущность. Я тонул в нем и спастись не пытался. Ну, и пусть это будет не так, как могло бы быть! Я не собирался ждать более подходящего момента.

— Пойдем! — просипел я, протягивая Марте ладонь. Ни секунды не сомневаясь, та вложила в неё свою холодную руку.

— И что дальше? — взволнованно спросила она. Я задумчиво огляделся и снова вернулся к ней взглядом. Осторожно погладил по щеке, скользнул вниз по груди и, едва касаясь, ощупал вершинку. Определенно присутствие дочки внесло в мой план некие коррективы, но я не страдал отсутствием фантазии… Да и никто не мешал мне воплощать их немного не в той последовательности. Кто вообще сказал, что есть какие-то правила для первого раза? К черту!

Не сводя с меня взгляда, Марта со всхлипом втянула воздух и непроизвольно выпятила грудь вперед. Ей было мало моей нежности…

— Жадная, любимая девочка… — обманчиво ласково улыбнулся я, прежде чем резко щелкнул по вытянувшемуся от желания соску. Марта захлебнулась воздухом, слезы выступили на глазах… Острые зубы закусили пухлую губку, чтобы не закричать, короткие ногти с силой впились в мои плечи. Я снова обхватил прекрасное лицо Марты ладонью и чуть надавил большим пальцем, высвобождая из плена искусанную губу. Лизнул ее, втянул в свой рот, посасывая, словно извиняясь за грубое обращение Марты. Мой голый живот коснулся ее — гладкого, упругого и подрагивающего. Грудь расплющила груди… Ладони бесцеремонно сжались на ягодицах, пальцы очертили колечко ануса. Я хотел в нее войти. Заполнить собой все ее полости каждым из возможных способов… Эта жажда сжигала меня, черными точками кружила перед глазами. Заставляя себя успокоиться хоть немного, я прервал наш поцелуй и, обойдя Марту со спины, замер в нескольких миллиметрах от ее тела.

— Ма-а-акс…

Собственное имя в её устах стало для меня мощнейшим афродизиаком. Одной рукой я обхватил низ её живота, второй — шею, и, что есть силы, прижал к себе. Мой сочащийся влагой член уютно устроился в ложбинке между ее ягодиц. Я мог кончить просто стоя вот так… Ощущая, как колотится ее сердце и бешеной птицей бьется пульс между ключиц.

— Люблю… — прохрипел в затылок. Не разжимая объятий, прошел пару шагов и опустился на пуф перед зеркалом. Усадил Марту на колени спиной к себе, раскрыв своими ногами ее длинные идеально гладкие ноги.

— Макс я…

— Смотри…

В таком положении она была максимально раскрыта. Я видел ее со всех сторон, от меня ничего не могло укрыться… Влага, блестящая между бедер, лучше всего свидетельствовала о том, что Марта готова меня принять. Два сложенных вместе пальца нагло проникли внутрь. Больше не будет нежности. Она готова, она жаждет, она стремится… совсем не к ней. Моей женщине нужно больше. Так же много, как и мне самому. Марта родила ребенка. Она выдержит все, что я смогу ей дать. Мне не нужно думать, сможет ли она принять целиком мою порцию… Сегодня Марта кончит на моем члене. Без вариантов…

Я чуть приподнял ее над собой. Приставил головку к входу. Никакой подготовки… природа возьмет свое.

— Готова? — просипел я сквозь стиснутые зубы.

— Да… — всхлипнула она, втягивая в себя самый кончик.