Пэппер Винтерс - Квинтэссенция Кью

Кью выругался.

— Ты хочешь освободиться? — Он уткнулся в мою шею, облизывая израненную кожу от своего укуса, который оставил там ранее. — Ты никогда больше не будешь свободной. Je te garde pour toujours (прим.пер. Ты останешься в моей власти навсегда).

Кислород больше не выполнял свою функцию должным образом, потому что Кью толкнулся в меня, проскальзывая пальцами между влажных складок, глубоко в мою киску, которая пульсировала от желания в унисон с его поглаживаниями на члене. Я дернулась всем телом, желая быть ближе к нему. Пальцев было недостаточно.

Возьми меня. Владей мной.

Кью застонал, в тот момент, когда сжал свой член сильнее, работая рукой жестче.

— Бл*дь, я хочу вставить свой член в твою киску. Быть глубоко поглощенным твоей тьмой, твоей влажностью, твоей сладкой узенькой киской. — Он добавил еще один палец, толкаясь глубоко, и моя спина изогнулась

Я застонала, крепко зажмурившись от непреклонного натиска эйфории.

— Сделай это. Пожалуйста, сделай.

— Такая нетерпеливая, такая жадная в своем желании, — пророкотал он в ответ, работая рукой жестче, сильнее сжимая член пальцами.

Я издала стон, кивая.

— Для тебя, да. Всегда только для тебя.

Он содрогался всем телом, издавая тихие стоны.

— Только для меня, эсклава. Вся моя. — Он начал жестче проникать пальцами в мою киску. Его большой палец нашел мой твердый клитор, кружа по нему в том же ритме, что он установил ранее. Вторгаясь, завладевая, сокрушая.

Его большой палец обладал магической силой, колдуя круговыми движениями, посылая энергию к точке его прикосновения. Мой живот напрягся, когда моя киска сжалась вокруг его пальцев, требуя быть заполненной, быть удовлетворенной и взятой, но Кью в свою очередь продолжал чувственные нападки. Толчок, легкое порхание, толчок. Его рука поглаживала его эрекцию, насыщая большим притоком крови его член, вызывая большее возбуждение и выделение бесцветных капель желания с головки члена. Желание, которое я хотела испробовать. Его яйца напряглись, подтягиваясь выше и слегка увеличиваясь, сжимаясь от потребности получить желанное освобождение.

В то время как его пальцы все еще находились глубоко во мне, Кью прекратил поглаживать себя, чтобы отстегнуть один из ремней вокруг моего запястья. Я простонала, когда тугое давление схлынуло, позволяя крови устремиться к рукам.

Он не замедлял свой ритм, когда расстегивал манжеты вокруг моей шеи и другого запястья. Когда я была свободна, он положил мою ладонь на свой член.

Его бархатный жар был спусковым механизмом моего освобождения. Мое тело сжалось вокруг его пальцев, когда первая волна пульсации всосала его пальцы сильнее в меня. Так чертовски приятно. Моя ладонь жестко сжала плоть Кью. Он издал шипение, но мне было абсолютно наплевать. Все, на чем я могла сосредоточиться, было безрассудное ощущение удовольствия в погоне за мучительным освобождением.

Я почувствовала накатывающую тяжесть, и затем дала волю удовольствию, принимая новую волну оргазма, что пульсировала вокруг моего сердца, которая оборачивалась плотно вокруг моего позвоночника и внутренней поверхности бедер, вспыхивая потребностью.

Кью отбросил мою руку от своего члена и выскользнул пальцами из киски.

Нет!

Я задохнулась, когда оргазм отступил и без стимуляции схлынул, словно увядающая волна.

— Почему? Позволь мне кончить. Пожалуйста, позволь мне кончить! — я умоляла его, протягивая к нему свои свободные руки.

Он отошел вне пределов досягаемости, освобождая мои лодыжки перед тем, как подняться на ноги. Проводя пальцами по моему телу, он превратил свои руки в острые когти, вонзаясь ногтями в кожу. Он не повредил кожу, но саднящее ощущение, оставленное после его ногтей, активировало жжение от отметок плети, благоприятствуя боли рождать легкое жжение. Протягивая руки к моей талии, он расстегнул последний ремешок и оттянул меня от поверхности креста.

С мрачной усмешкой, что искажала его рот, он пробормотал:

— Я еще не закончил с тобой. Когда ты кончишь, это будет чертовски невероятное чувство, от которого ты не сможешь двигаться.

Он сгреб меня в свои объятия, прижимая лоб к моему и тяжело выдыхая.

— Обещай, что будешь исполнять все, что я тебе скажу. Если ты только предпримешь попытку к протесту или решишь сказать слово против, я не сделаю, что собираюсь. T’as compris ( прим.пер. Понятно)?

Я не могла выдавить из себя ни слова. Что бы ни потребовал Кью, я повинуюсь ему, позволю ему полностью контролировать меня, чего никогда не происходило. Он отказался от борьбы, от отрицания. Я хотела задать ему так много вопросов, но прикусила язык и кивнула.

Я бы пообещала все что угодно, если это может означать, что я получу долгожданную разрядку.

Кью отошел на небольшое расстояние, маня меня пальцем, чтобы я следовала за ним.

— Подойди сюда.

Мои ноги двинулись за ним сами собой. Я хотела наброситься на него и прижать к полу. Сейчас Кью не делал ничего, чтобы закончить начатое.

Мои глаза метались между его пристальным взглядом и налитым желанием членом.

Кью указал мне занять место на полу у его ног.

— На колени.

С заходящимся сердцем, я повиновалась, опускаясь на пол как можно более изящно, с чувством, что мои конечности были словно прошиты десятитонным давлением непреодолимой жажды желания.

Кью положил ладонь на мою голову, прежде чем медленно зайти мне за спину. Его пальцы оставались в моих волосах, слегка потягивая их. Властным движением рук, он сжал пряди. Я задрожала.

Он собрал каждую прядь и каждый непослушный завиток, затем скрутил густые пряди, пока не получилась светлая веревка из волос.

Сильным рывком, он потянул мою голову назад, пока моя задница не коснулась пяток.

— Мне нравится контролировать тебя таким образом, эсклава.

Его рот опустился на мой сверху. Перевернутое неудобное положение придало новую грань нашему поцелую, и я в свою очередь, отрыла рот шире, чтобы позволить его языку обладать мной. Контролируя меня с помощью волос, Кью лишил меня способности дышать, заставляя извиваться от недостатка кислорода.

Мои руки сжались в кулаки на уровне бедер, и я хотела больше всего прикоснуться к себе и кончить. Я больше не могла терпеть мучительную боль — невыносимую потребность кончить.

Отстраняясь от нашего поцелуя, Кью обернул волосы вокруг моей шеи. Щекочущие пряди обернулись вокруг моего горла, заставляя меня испытывать состояние клаустрофобии. Небольшой взрыв паники ворвался в мою кровь. Я не думала, что смогла бы выдержать удушение повторно.

Кью вышел из-за спины, чтобы занять положение передо мной, мой взгляд упал на его член. Предэякулят по капелькам неспешно стекал по нижней стороне его бархатной кожи. Я облизала губы.

Мышцы его пресса сокращались, и он издал стон, делая шаг ближе. Наши глаза прожигали огненные дыры друг в друге, но мы не говорили ни слова. Он стоял неподвижно, за исключением легкого подергивания бедер, что было неосознанной мольбой его тела дать ему то, чего я так отчаянно желала.

Я села, приподнявшись чуть выше на коленях, протягивая дрожащие руки, чтобы обхватить его горячую бархатную длину. Мои пальцы сомкнулись вокруг него, жестко и неумолимо.

Он откинул свою голову назад, и мучительный стон, что вырвался из его горла, устремился к моей киске. Если он продолжит издавать такие звуки, я могу кончить просто от звука его голоса.

Я провела по его члену один раз, и его тяжелые ладони легки на мою голову, создавая небольшое давление и отдавая мне приказ.

Мой рот наполнился слюной, когда я склонила голову. Волосы усилили давление вокруг моего горла. В то мгновение, когда мой язык коснулся его члена, я догадалась, почему он обвил волосы вокруг моей шеи. Мои дыхательные пути уже были сжаты. Сосание его члена сжало бы их еще больше. Дышать через нос совершенно не помогало — каждый вдох стал борьбой.

Мои ноздри затрепетали от страха, но я открыла рот шире и всосала плоть Кью глубоко в рот. Он погрузил пальцы в мои пряди, держа мою голову в их власти, словно пленника, когда мой язык ласково скользнул с нижней стороны, и мои губы плотно сомкнулись вокруг него.

Он толкнулся глубже, удерживая меня за голову.

— Прими это. Бл*дь.

Моя киска сжалась, а я лишь могла издавать хныкающие звуки насколько сильно я хотела, чтобы его член оказался глубоко во мне. Во мне бурлили гнев и неудовлетворенность, и я осмелилась провести зубами по всей его длине, пробуя его, показывая ему, насколько я сейчас находилась на пределе.