Жужжание прибывающей машины прекратилось, и металлические двери распахнулись. Фредерик вскинул руку, преграждая мне путь.
Раскаленные огненные осколки врезались в мой мозг, мешая различать цвета, как будто все было серым.
— Уйди с дороги, Ру.
Он убрал руку и позволил мне войти, но запрыгнул за мной. Он посмотрел на меня, ткнув мне пальцем в висок.
Я поморщился и замахнулся на него, но моя координация оставляла желать лучшего; я ударил вместо него в зеркальную стену.
— Да, мужик, у тебя приступ. Нехорошо.
Агония вспыхнула в костяшках пальцев, и я зарычал, потирая ушибленную руку.
— Спасибо за полезное наблюдение. И что, ты собираешься оштрафовать меня за это?
Он улыбнулся.
— Не-а. Это за счет заведения. — Он нажал верхнюю кнопку, и мы ехали молча, пока он не сказал: — Не пытайся просить меня, чтобы я отвалил. Я останусь до тех пор, пока ты не примешь обезболивающие, и пока твоя женщина не положит тебя на диван отдыхать.
Я не хотел спорить с ним. Это звучало чертовски правильно. Но я ненавидел, когда мне говорили, что делать. В последний раз я повиновался, когда мне было восемь лет, и позволил отцу убить раба за то, что тот сбежал, чтобы найти пищу для своих голодающих товарищей.
Твою мать. Я больше никогда не буду подчиняться чьим-либо приказам.
Фредерик украдкой смотрел на меня, но я игнорировал его, сосредоточив внимание и сжав кулаки так сильно, что мои пальцы рисковали быть сломанными. Вероятность перелома предотвращала боль, которая пожирала меня.
Я отступил немного и наступил на лужицу. Я понял, что мой мозг сыграл со мной злую шутку, поэтому не воспринял этого всерьез, но потом замер. Я чувствовал запах.
Иней.
Орхидеи.
Тесс.
По телу пробежала дрожь. Почему, черт возьми, она была в лифте? И без меня? Она бы не смогла выбраться без моего ключа.
Фредерик поднял бровь, заметив мои дрожащие мышцы.
— Что, черт возьми, происходит, Кью? — Он шагнул вперед, но тоже поскользнулся.
Глядя на пол, он пошарил рукой, чтобы ухватиться за поручень во избежание падения на пол.
— Хмм. Это странно. Здесь не может быть протечки.
Инстинкт пытался подсказать мне что-то, что я должен был заметить, как только вошел в лифт.
Зверь внутри завывал. Случилось что-то серьезное, чертовски серьезное.
Что-то витало в воздухе. Я стукнул себя по голове, пытаясь привести мозг хоть в какое-то подобие порядка. Мигрень, вертящаяся вокруг моих нейронов, делала меня тупым, как кусок бетона.
Я глубоко вдохнул, пытаясь успокоить сумасшедший пульс. Запах Teсс витал в моей пульсирующей голове, заставляя сердце стучать сильнее, а член — подергиваться.
И тогда меня осенило.
Казалось, что по всему телу впиваются ножи, сдирая кожу с меня живьем. Мир со скрежетом перестал вращаться.
— Дерьмо.
«Тесс!»
— Что? Что случилось? — спросил Фредерик, оглядывая лифт, ища какую-нибудь невидимую опасность.
Приступ паники послал мигрень прочь, когда она метнулась вниз по позвоночнику. За ней следовала огненная ярость, наполняя меня, как пушку. Они посмели прикоснуться к ней! Тело напряглось, как перед броском, ему хотелось хищной хваткой разорвать всех, кто прикоснулся к моей женщине.
Я снова принюхался, вбирая в легкие ужасный запах сигарет и смазки.
Запах тела и пота.
Мужчины.
Какое-то зловещее чувство крутилось в животе, приманивая видение каждого ублюдка из тех, с которыми я имел дело в работорговле. Я не понимал, как учуял запах, но я знал.
Что-то нехорошее случилось в этом лифте. С Тесс.
Мне нужно было выбраться из этого металлического ящика, который двигался слишком медленно. Мне нужно было штурмовать здание, как Кинг-Конг и размазать каждого мудака по стенке.
Рыча, я ударил зеркальную стену лифта так сильно, что она разбилась. Треснувшее от моего кулака стекло, раскалывалось на мелкие кусочки и со звоном сыпалось на пол.
— Meрceр, чт…
Двери лифта открылись, и я рванул наружу.
Я ударился плечом о металлическую дверь и, глотая воздух, споткнулся и упал на колено. Солнце пронзало, словно кинжалом, выстреливая, как гребаная базука в голову своей яркостью. Все казалось совершенно белым, я пытался остаться в сознании.
Стиснув зубы, я заставил тело слушаться и наполовину проковылял, наполовину пробежал минное поле из солнечного света. Птицы взвились, возмущенные моим вмешательством.
Я ворвался в свой кабинет, пока мое сердце готово было выпрыгнуть из груди.
— Мерсер! Скажи мне, что, черт возьми, происходит! Ты меня до смерти напугал. — Фредерик погнался за мной. Я не стал тратить дыхание на ответ. Я не мог позволить себе этого, так как становился слабее с каждой секундой.
Я должен был знать, что Тесс была здесь. В безопасности. Под защитой.
Это все в моей голове. Это ужасный сон наяву. Мой мозг играет со мной злую шутку. Это нереально.
Но зловоние было и здесь, ковер был мокрым от больших луж. Черт.
В кабинете больше не было спокойно, все было испорчено. Хрупкая и напряженная аура, что-то таилось под ней: что-то черное и адски холодное — зло и гниль.
Мигрень пульсировала внутри черепа, сжимая мои мысли в нескончаемый водоворот. Я почувствовал смерть и несчастье. Силы и чистоты Тесс нигде не было. Какая-то пустота.
«Не будь такой гребаной истеричкой».
Я подавил страх. Запах сигарет пронизывал воздух гостиной, ведя меня по коридору к спальне.
Я последовал за этой вонью, но вернулся, чтобы вынуть HK P2000 из серванта. Фредерик ворвался в кабинет, оглядываясь вокруг как сумасшедший. Учитывая, что он должен был быть более спокойным из нас двоих, он выглядел нервным и готовым убивать.
— Может, я возьму его? — Он посмотрел на пистолет в моей нетвердой руке. Зрение подводило. Сначала все было цветным, но через мгновение — черно-белым. В его словах был смысл, мое зрение ни к черту. Мое дерьмовое зрение. Я отвечал за безопасность Тесс, и я хотел бы использовать этот долбаный пистолет.
Не обращая внимания на Фредерика, я пригнулся и начал бесшумно двигаться по коридору. Я никогда не был так благодарен за то, что мог бесшумно передвигаться.
Стремление убить подонков, которые посмели вломиться в мое личное пространство и взять то, что было моим, пожирало меня. Зверь внутри ревел и бушевал, был готов к ядерной атаке ярости.
Широким жестом я повернул ручку, держа палец на спусковом крючке, и вошел в спальню.
Ничего.
Кровать была нетронутой, комната в идеальном порядке, как я и оставил ее.
Фредерик вошел следом на согнутых ногах, держась поближе ко мне, готовый атаковать в любой момент. Если бы мне понадобился кто-то для защиты за спиной, это был бы он. Он был похож на слабака, но боролся лучше всех.
Фредерик был моим напарником, моим доверенным лицом и союзником, но у него не было такой же черноты в его душе или размытых линий, отделяющих правильное от неправильного.
— Teсс, où es tu (прим.перев.фр. Где ты)? — я шепотом зарычал, врываясь в гардеробную.
Одна пустая вешалка лежала на полу.
Мое сердце вырывалось через ребра; я не мог видеть от боли в голове, полностью ослеп на секунду.
Я схватился за полку, где стояли ботинки, пытаясь устоять на ногах и привести сердцебиение в порядок.
Фредерик не сказал ни слова, пока я моргал и приходил в себя, пытаясь вернуть зрение.
Наконец, четкое видение вернулось, и я жестом показал, чтобы он прикрыл меня при входе в ванную.
На ковре впереди, как зловещая тропа, виднелись капельки воды, окрашивая бежевый ковер в более темный коричневый цвет. Сначала они были мелкими брызгами и становились все больше и, наконец, заливали ковер за дверью ванной.
Сглатывая тошноту, я подтолкнул дверь носком ботинка, открывая ее и размахивая пистолетом во все стороны.
Как только я понял, что в комнате чисто, в сознание ворвались картинки из моих худших ночных кошмаров.
— Кью, не двигайся. Я вызову полицию.
Я стоял в луже, глядя на ванну полную воды, без Тесс. Вешалка для полотенец свисал со стены, и утренняя одежда Тесс была на стуле.
Мигрень развилась до невероятных размеров. Я словно наткнулся на стену, стряхивая черноту, падая в беспамятство. Я не позволю слабости затуманить мой разум.