— Тесс... — Его наполненный терзаниями голос прокатился по моему телу. Я задрожала. — Бл*дь. Прости. — Он протянул руку, чтобы прикоснуться ко мне, но остановил себя. Его лицо исказилось страданиями, он был преисполнен ненавистью к себе. — Это, мать твою, моя гребаная вина.
Еще один мужчина появился рядом с ним. Источая сапфировый свет, его старомодная красота заставила меня улыбнуться.
— Кью. Только не здесь. Тебе нужно оставаться собранным, мужик. Ничего еще не кончено.
Кью поднялся на ноги и резко оттолкнул его, крича в состоянии ярости.
— Ты что не видишь? Ты что не видишь что они, черт побери, сделали?
Сапфировый Человек схватил Кью за щеки своими большими ладонями, принуждая его посмотреть в его глаза.
— Да, я вижу это. Но у тебя есть работа, помнишь?
На мгновение все выглядело так, словно Ангел Кью был готов разорвать мужчину в припадке ярости на части, но в конце концов он стиснул свои челюсти и вырвался из его хватки.
— Ты прав.
Он развернулся лицом ко мне. Сильная боль в его глазах исчезла, до того момента, пока в них не осталось ничего, кроме неумолимой решимости.
Я вздохнула, смотря на него, отчаянно желая погладить его перья, ощутить мягкость крыльев.
Как только мои запястья были освобождены, он пробежался своим большим пальцем по коже, где была татуировка, его лицо исказилось отчаянным сожалением.
— Я положу свою жизнь на то, чтобы сохранить тебя в безопасности, Тесс. Tu es à moi (прим.пер.фр. Ты моя.). И больше никогда я не подведу тебя.
Освобождая меня, он занялся моими щиколотками.
— Он пришел за тобой, Тесси. Это прекрасно. Он сделал больше, чем когда-либо делал я.
Я отчаянно покачала головой.
— Он не настоящий. Я наконец сломалась, Брэкс. Я не смогу стать прежней после всего этого. Я ухожу. Умираю. Мне безразлично, сколько мне предстоит прожить еще такой жизнью.
Он покачал головой.
— Ты сможешь спастись. Тебе всегда удавалось это.
Видение рассеялось, когда Кью наклонился надо мной, прижимаясь лбом к моему. Я вдохнула его глубокий аромат, утопая в мускусном и каком-то пряном — более грязном запахе пота и крови и тяжелого труда.
Выражение лица Кью исказило душераздирающее страдание.
— Я собираюсь убить мужчин, которые сделали это с тобой. Я, черт побери, заставлю их кричать. — Его гнев обрушился на меня, заставляя мое сердце зайтись.
— Он собирается ударить тебя. И ты заслуживаешь за то, что сделала. — Возник образ моей матери.
Кью нежно прикоснулся к моей щеке, но я издала крик. Ожидая больше боли. Ожидая больше мучений.
Он резко отстранился, в его глазах стояло раскаяние.
— Кто-нибудь, мать вашу, дайте мне одеяло.
Его лицо вновь оказалась над моим, бледные глаза искали мои.
— Тесс. Я собираюсь поднять тебя. Клянусь могилой своей матери, я не причиню тебе вреда. Тебе нечего бояться. Я клянусь.
Нечего бояться.
Нечего бояться.
— Как он смеет говорить это, когда именно он хлестал тебя, Тесси? Он заставил тебя истекать кровью. — Брэкс бросил злой взгляд на Кью, скрещивая руки на груди.
— Я сама просила этого. Я желала этого. Молила об этом. — Даже когда проговорила эти слова, я не могла вспомнить, почему просила о таких мучениях.
— Так и было, Тесси? Я не уверен...
Время стремительно рвануло вперед, и еще один блок информации был украден.
Пронзительная, острая боль в моем пальце поглотила меня. Кто-то обернул кусочек простыни вокруг него, но тут же кровь пропитала хлопковый материал.
Тяжело сглатывая, я заметила, как что-то теплое и колючее укрывало меня, уничтожая пронзительный холод, в котором я жила на протяжении многих недель. Жесткие мускулы окружили меня; Кью пробормотал:
— Я собираюсь забрать тебя домой и исправить это все, эсклава.
Эсклава.
Это слово вывело меня из наркотического забытья. Кью нес меня к двери, его черные крылья переливались всеми оттенками, когда он проходил под висящими лампочками.
Его подбородок был покрыт более густой щетиной, границы которой резко выделяли его рот, а глаза выглядели усталыми и измотанными от недостатка сна. Переутомленное состояние не соответствовало его идеальному образу в моем воображении.
Почему мой ангел выглядел так... так по-человечески?
Мои глаза искажали факты, наполняясь другими видениями. Образ Кью в грязном помятом костюме, пока он нес меня так, словно я была давно утраченной драгоценностью. Чем-то, что он больше не намеревался упускать вновь. Гнев циркулировал вокруг него, в то время как печаль сочилась из каждой поры.
Мое сердце застучало в характерном ему слабом ритме.
Кью нашел меня. Он здесь.
— Не будь такой тупицей. — Моя мать глумилась надо мной. — Ты не была главным приоритетом в его поисках. Никто не хочет тебя, Тесс. Прекрати выдвигать такие смехотворные предположения.
Мои легкие сокращались в попытке сделать вдох, в то время как боль рикошетом отдавалась по всему моему телу.
Зачем он тогда пришел? После всего я должна была быть его врагом. Я причиняла женщинам боль. Под моими ногтями была засохшая кровь, и моя душа запятнана убийством.
— Ты н-настоящий? — прошептала я, вздрагивая от неистовой боли в легких.
Кью дрогнул, его бледные глаза встретились с моими. На протяжении бесконечного момента, он просто пристально смотрел в мои глаза, пока не пробормотал:
— Я настоящий. Все кончено, Тесс. Ты в безопасности.
Я попыталась улыбнуться, но многоножки обглодали мои губы. Я задрожала, нечетко пробормотав:
— Это хорошо. Видишь, Брэкс. Он все-таки пришел.
Брэкс вновь появился, пробегаясь нежным прикосновением руки по моим волосам.
— Так и есть, Тесси. Но ты не можешь быть такой наивной, чтобы считать, что тебе будет под силу возвратиться в прошлое. Только не сейчас, не после того, что ты совершила.
Мое сердце раскололось на миллионы осколков. Он был прав.
Мышцы Кью сжались под моим телом, приподнимая меня выше, прижимая грудь к его лицу. Он содрогался всем телом, когда прошептал мучительные слова в мою шею:
— Твой разум не сломлен. Твой разум не сломлен, мать твою.
Так или иначе, я не думала, что его слова были адресованы мне.
Он забормотал на французском языке:
— Si vous me l’enlevez, je le jure devant Dieu je vais ... Je vais (прим.пер.фр. Если ты заберешь ее у меня, я клянусь, мать твою, Господом Богом, я... я)… — Он не закончил сказанное. Вместо этого опустил меня ниже в своих руках, укутывая сильнее, и зарычал на Белого Грызуна: — Ты, мать твою, полагал, что это может сойти тебе с рук? Изнасилование женщин? Их продажа в сексуальное рабство? Накачивание наркотиками? Да, ты, бл*дь, труп и единственное место, куда отправишься — ад. Я обещаю тебе, что твой труп будет разрублен на мелкие кусочки. — Кью четко произносил каждое слово. Его гнев был осязаем, наполняя комнату тяжелым напряжением.
Я посмотрела вверх, околдованная яростным шелестом его крыльев и тем, как он непреклонно и непоколебимо стоял. Он посмотрел на Франко.
— Возьми их. И плоскогубцы тоже.
Кью развернулся на пятках и направился прочь из комнаты. Я вжалась сильнее в его тело, когда коридор сомкнулся вокруг нас, заставляя меня чувствовать себя, словно я нахожусь в животе у огромной змеи. Мой сломанный палец грозил отправить меня в состояние беспамятства вновь, но я стойко держалась. Появилось еще больше насекомых, которые пожирали мой мозг, а вереница видений следовала за нами по пятам. Моя мать, отец и Брэкс — все преследовали нас, когда Кью уносил меня в безопасное место.
Кью склонил голову.
— Я заставлю их заплатить соразмерно тому, что они сотворили, эсклава. Попомни мои слова, они будут жалеть, что не были мертвы к тому моменту, как я нашел их.
Прилив тепла наполнил меня, когда его черные крылья окружили нас, заключая, словно в кокон. Его жар ощущался, словно пожар у моей замерзшей кожи, и он нес меня, как будто я была перышком.
Поврежденным и маленьким перышком.
Я больше не доверяла происходящему. Это не могло быть на самом деле. Я не сделала ничего, чтобы заслужить такое спасение.
Если только это не было миражом. Если только меня не уносили прочь. Возможно, я умирала. Возможно, мой разум воспроизводил свою собственную проекцию моих последних мгновений. Прощание с Кью. С величественным Кью с его черными крыльями и стаей воронов.