Я направился к дальней части гаража, прямиком к заставленному инструментами помещению, где любой плотник бы буквально обкончался от вида суперсовременных инструментов.
Нагибаясь, я положил покрытый кровью трекер на бетонный пол и направился к сетке, где висели все молотки. Я выбрал самую мощную, тяжелую кувалду с сетки и развернулся к электронному кошмару, который лежал на полу.
Издав неистовый крик, я размахнулся со всей яростью, которая таилась во мне, и обрушил гнев с помощью кувалды по нему.
Он разлетелся на миллионы крошечных кусочков. Затем крошечные кусочки обратились в микроскопическую пыль, но я не верил, что зло было уничтожено.
Я обрушивал мощные удары вновь и вновь. Я размахивался, пока моя спина не раскалывалась от боли, и пот не катился под рубашкой.
Все, что у меня стояло перед глазами, — это Тесс, привязанная к кровати в Рио. Ее покрытая потом, бледная кожа. Ее выпирающие кости и увеличенные зрачки. Ее мучения были вызваны чертовым крохотным электронным устройством.
«Vous avez tout pris de moi (прим.пер.фр Ты отнял все у меня)!»
Я ударял и ударял. Рычал, напрягался, сыпал проклятьями.
Я не прекратил до того момента, пока в бетонном полу не появилось углубление размером с шар для боулинга в том месте, куда я ударял. Тогда я, наконец, осознал, что устройство больше не было в рабочем состоянии.
Тяжело дыша, я уронил кувалду и позволил ей лежать там, куда она упала. Последние две с половиной недели прошли в спешке, и я отшатнулся к стене, моя голова закружилась от усталости; кости неистово вопили, моля о кровати.
«Ты можешь отдохнуть. Тесс в безопасности».
Я, бл*дь, думал так же в последний раз, думал, что она была в безопасности. Но она не была.
«Ты истощен. Тебе необходимо отдохнуть».
Я позволил своему телу рухнуть на пол и склонился над согнутыми коленями.
В первый раз в жизни, я позволил слабости и скорби взять надо мной верх. Я скорбел об утраченном, когда Тесс была похищена. Скорбел о себе и тому, что было украдено у меня.
Потому что она вещь была абсолютно точно ясна мне.
Тесс изменилась.
И я боялся, что никогда не верну ее обратно.
Глава 16
Привяжи меня к стойке или поставь на колени, ты мой господин, и я рада тебе услужить. Владей мной, бери меня, ты никогда не сможешь сломить меня...
Тесс
Первое что я сделала, когда очнулась, закричала.
Сон покинул меня, погружая в мир невыносимой боли. Мой палец, мои ребра, моя... шея. Это было слишком. Слишком!
Затем жуки выползли из своих укрытий, находя пристанище в моей коже, пожирая изнутри. Личинки извивались в волосах, термиты пожирали ноги.
Я закричала с такой отчаянной силой, словно моя душа хотела вырваться наружу. Я кричала от каждой ужасной вещи, которую пережила, когда они настигали меня с силой грузовика.
Неизбежная вина душила меня, оборачиваясь вокруг моего разума и сердца, чертовски сильно сжимая в своих тисках. Эти девушки. Что я натворила. Я не могла жить в мире с самой собой.
— Застрели ее, шлюха.
— Бей ее сильнее. Сильнее!
— Я трахну тебя следующей, мразь. О да, я разорву тебя надвое.
— Видишь, Тесс. Больше никто тебя не хочет. Давай же, сдохни.
— Я всегда здесь для тебя, Тесси. Не сдавайся.
— Ты разрушила жизни всех, Тесс. Ты заслуживаешь смерти за свои прегрешения.
— Ты сильная, любимая, но это ее кровь у тебя под ногтями!
Я не могла дышать. Я не могу сделать вдох!
— Убирайтесь. Пошли прочь! Прочь! — Я подскочила на кровати, затем вновь рухнула на нее. Мои ребра причиняли мне отчаянную боль, и я увидела звезды перед глазами, погружаясь в бессознательное состояние. Влажный кашель неистово стискивал легкие, в то же самое время, как вина погружала меня все глубже в безумное состояние.
Наркотики. Мне необходимы наркотики. Мне было необходимо что-то, чтобы подавить эту эмоциональную пытку. Мне был необходим туман, который бы унес меня далеко, так далеко, чтобы мой разум не разлетелся на куски.
— Я желаю умереть. Заслуживаю смерти. Я причиняю им боль. Всем этим птичкам. Я сделала это. Я выполняла то, что они говорили. Дай же мне что-нибудь. Хоть что-нибудь!
Тяжелое давление опустилось на мои плечи; мои глаза распахнулись.
— Черт побери, Тесс. Успокойся. — Наполненный страданиями взгляд Кью встретился с моим. Его вид только еще больше заставлял меня погружаться в сумасшедшее состояние.
Он нашел меня. Я знала, что он сделает это. Но теперь я была не достойна его. Я убивала. Причиняла боль женщинам вместо того, чтобы спасать их. Я была полной противоположностью Кью, и он бы убил меня, если бы узнал это.
Я начала задыхаться от переизбытка воздуха.
— Не нужно. Пожалуйста. Я не хотела делать это. Я знаю, что ты не можешь простить меня. Но только не убивай. Не делай этого.
Жуки сильнее стали пожирать мою плоть, вырывая из легких еще один крик.
— Тебе нужно умолять, если ты хочешь, чтобы жажда прекратилась, малышка.
Появился Белый Человек, и я знала, что мне необходимо делать.
Я схватилась за Кью, сжимая его своими жаждущими руками, так отчаянно желая спокойствия, что даровал туман. Я сделаю все, что угодно. Буду кем угодно. Буду умолять. Воровать. Лгать. Убивать.
О, господи. Я был готова убить вновь, если бы это помогло мне избежать этого сумасшествия.
— Дайте же мне то, что мне так необходимо.
Кью выругался, усаживая меня своими сильными руками. Жидкость в моих легких, которая пребывала в горизонтальном положении, сменилась на вертикальное, заставляя меня заходиться кашлем еще отчаяннее.
Он сжал мои плечи.
— Не волнуйся. Тесс. Прекрати. Ты в безопасности. Ты в безопасности со мной, mon amour (прим.пер. Моя любовь).
Он лгал. Я никогда не буду в безопасности. Никогда не буду свободна от подлости, что совершила.
«Не смотри на меня. Чтобы не видеть ужаса, что я натворила».
— Тесс. Черт побери, эсклава. — Он тряс меня, отчаянно впиваясь пальцами в плечи. Его прикосновение несло с собой жуков, которые извивались, впиваясь в меня, пожирая заживо.
Если меня не убьет вина, то жуки станут моей погибелью.
— Остановись. Прекрати. Ты причинишь себе вред. — Кью схватил меня за подбородок, заставляя оставаться на месте, и каждое отвратительное действие, что я совершила, душило меня, отправляя в свободное падение.
Я нажала на курок.
Замахнулась бейсбольной битой.
Я оцарапывала.
Пытала.
Я причиняла бесконечные муки тем девушкам.
Мое сердце разрушало себя с каждым воспоминанием, не в силах выдержать боль. Белый Человек ворвался в мои мысли.
— Что я говорил тебе насчет боли? Скрывайся от нее, как хорошая рабыня. Делай все что угодно, чтобы избежать этого. Будь хорошей девочкой. Послушной. Или же я сделаю это в двадцать раз хуже для тебя.
Он отбросил в сторону плоскогубцы, которые держал, и начал размахивать сварочной лампой в непосредственной близости от моего тела.
Я хотела свернуться в клубок и умереть. Я ожидала ожога, что расплавит мою кожу. Я заслуживала, чтобы меня подожгли... сожгли, как ведьму. Я была ведьмой. Проклятой и преисполненной злом.
— Сделай же это! Прикончи меня! Я не заслуживаю жить!
— Бл*дь, Тесс, ты убиваешь меня. Вернись ко мне. Прекрати это сейчас же! — голос Кью сорвался с умоляющего на крик.
Я задрожала, я еще никогда не была так близка к смерти. Чувствовала себя так, словно была в шаге от могилы. Все, что мне предстояло сделать, — это позволить вине всецело поглотить меня, и затем я была бы благословенно свободна. Тарантулы ползали по мне, передвигая своими пушистыми лапками, и я окончательно сдалась. Я утратила всякое благоразумие.
Кью, возможно, и нашел меня, но я потеряла свой рассудок из-за того, что совершила. И никакое количество помощи или лечения не поможет мне исцелиться.
Я позволила себе ослабить крепкую хватку, которой цеплялась за жизнь, и упала. Падая, падая вниз, окруженная смертью.
Но затем что-то произошло.
Внезапно из ниоткуда возникла стена. Возвышаясь в своем строении, быстрее и быстрее. Кирпичик за кирпичиком, скрепляемые мазок за мазком раствором — огромный, несокрушимый барьер, который вырос между мной и всеми отвратительными воспоминаниями. Между мной и той, кем я стала. Между мной и Кью.