Каждый удар, который он мне наносил, давал мне что-то, чего мне не хватало. Это давало мне причину подниматься и желание пинать его до потери сознания. Но я не сделал этого.
Даже несмотря, что жил ради жестокости, я умел сдерживать себя. Я не позволял себе стать убийцей. Я бы никогда в жизни не убил человека, которого люблю. И даже несмотря на то, что Фредерик сводил меня с ума от злости, я дорожил им достаточно, чтобы сохранить его жизнь.
Мы оба тяжело дышали, к тому времени, как Фредерик применил одно из своих идиотских карате движений, и я упал на задницу. Он встал надо мной, протягивая мне руку.
Мирное предложение разрушило напряжение, и я сжал его руку, позволяя ему поднять меня на ноги
Я провел языком по внешней стороне губы, с удовлетворением обнаруживая там рану.
— Ты становишься более агрессивным с возрастом, Ру, — пробормотал я, проводя пальцем по ране.
Он фыркнул, проводя рукой по своим взлохмаченным волосам.
— Ты заслужил это. Это было за Тесс. За то, что ты ударил ее и вел себя, как придурок. Ты не вернешь ее, заставляя сильнее закрываться в себе.
— Но это то, на что она всегда реагировала! Она жаждала боли! Она жаждала того же, что и я. Она — зеркальное отражение меня, Ру, и я так сильно скучаю по ней. — Черт возьми, откуда это взялось?
Я бросил на него сердитый взгляд, желая, чтобы я мог держать рот на замке.
Фредерик кивнул, сияние медленно озарило его взгляд.
— Ты сказал, что она желала того же, что и ты. — Он склонил голову, отступая на пару шагов, прежде чем повернуться ко мне. — Ты когда-нибудь позволял ей бить себя? Хлестать плеткой?
Я схватил стакан с приставного столика и запустил им в его голову.
«Что за херню он нес! Позволить ей ударить меня! Ни за что. Исключено».
Фредерик уклонился от летящего стакана; он разбился о стену, присоединяясь к куче осколков фарфора и увядших цветов.
Друг поднял руки в знаке капитуляции, с идеей, блеснувшей в голубых глазах.
— Стой! Выслушай меня! А что, если ты ей разрешишь сделать те же самые вещи, что ты делал с ней?
Мои челюсти сжалась, когда паника стремительно распространилась по телу. Ничего не страшило меня больше этого. Я напряженно сглотнул от мысли о Тесс, причиняющей мне боль, связывающей, унижающей меня — заставляющей умолять. Полностью доминирующей надо мной.
— Il n’y a pas moyen putain. Je ne peux pas faire ça ( прим. пер. с фр. Ни за что. Я просто не смогу сделать этого). — Я покачал головой.— Исключено.
Но Фредерик не оставлял идею в покое. Он направился вперед, спешно говоря. Но я не желал слушать. Я бы сделал все, что было в моих силах, чтобы вернуть Тесс обратно, но отнять у меня все, что я сделал своим? Я даже не хотел думать об этом, это слишком ранило. Это было невозможно. Именно поэтому я даже не додумался до этой идеи сам.
Это бы убило меня.
— Тесс сказала прошлой ночью, что ее заставляли причинять боль другим. Ты сам сказал, что она достаточно сильная, чтобы справиться со всем, что ее заставляли делать люди. Но что, если она не настолько сильная, чтобы причинять боль другим? Что, если она закрывается, потому что не желает чувствовать боль, моменты, когда причиняла страдания другим, или что-то еще боле ужасное?
Я отшатнулся, пытаясь всеми силами игнорировать его логику.
Он загнал меня в угол около дивана, добивая.
— Если бы я был на твоем месте, и если бы постоянно говорил, что люблю ее так сильно, как постоянно повторяешь ты, я бы сделал все, что угодно.
— Я бы сделал все, что угодно, но только не это.
— А это, значит, не сделал бы? Подумай об этом, Кью.
Ярость от драки вновь вспыхнула во мне.
— Ты говоришь о том, что мне нужно, чтобы она причинила мне боль. Это то, что мне нужно сделать, чтобы вернуть ее обратно и сломать каждую стену, что она воздвигла. Ты говоришь, что мне нужно пожертвовать своей собственной кожей, моей собственной болью, чтобы вернуть ее обратно. — Я вздохнул, желая вымыть свой рот. — Ты просишь меня о невозможном, Ру.
Я сжал руками голову, когда внутри взревела гудящая головная боль, что взялась из ниоткуда. Монстр внутри меня рвал на части мой мозг. Никто не мог обладать такой властью надо мной.
Я не был достаточно сильным. Я бы не смог сделать этого.
Но я понимал.
Даже если я не мог признать этого.
Фредерик был, черт побери, прав.
Образы того, как стегаю Тесс, подвешиваю ее и жестко трахаю, завладели моим разумом. Она вверила мне свое доверие, целиком и полностью. Я владел каждой ее частью в этот момент. Ее глаза были наполнены абсолютным доверием, предоставляя мне самый сладкий дар — разрешение мне владеть ею.
Она должна была получить надо мной власть, чтобы найти путь обратно.
Мать вашу.
Фредерик похлопал меня по спине.
— Я сам уйду. Загляну к тебе через пару дней. Разберись с этим, Мерсер. Она твоя вторая половинка, и тебе нужно понять это до того, как просрешь все и закончишь свои дни в полном одиночестве. Мне нравится мужчина, которым ты стал с ее появлением
Я сморгнул, когда Фредерик улыбнулся мне в последний раз, и, оставаясь верным своему слову, покинул дом чрез парадный вход
Мысли стремительно кружились в моей голове. Я стоял на месте, как долбанный идиот, пытаясь понять, что только что произошло. Откуда, мать вашу, он взял это? Произнося свои долбаные заклинания, как фея крестная. Черт побери, я ненавидел его, хотя мне нравилось то, что он заботился обо мне настолько, что вбил в меня в буквальном смысле здравые мысли.
Часы с кукушкой отсчитывали секунды в тишине, производя обратный отчет мгновений, которые у меня остались, прежде чем Тесс уйдет слишком далеко, чтобы отыскать ее. И прежде чем я предложу вариант, после которого вряд ли выживу. Прежде чем я преподнесу самый большой подарок, который когда-либо мог преподнести.
Я хотел забыть о прозрении, что озарило Фредерика. Конечно же, существовал какой-то другой способ вернуть ее обратно. Я, может быть, мог показаться мудаком, но только одна мысль о том, что мне предстояло сделать, пугала меня, превращая в бесхребетного придурка.
«Ты не можешь дать ей уйти. Только не сейчас. Не тогда, когда Тесс должна тебе всю себя. Только не тогда, когда ты больше не мог жить без нее».
— Черт побери.
Зверь внутри меня отказался повиноваться, оставляя меня на пепелище.
Презирая себя, я выбежал из дома.
Глава 22
Спаси меня, плени, но не поддавайся мне.
Зли меня, козыряй мной, уничтожь то, что преследует меня.
Тесс
Я направилась в сторону деревни, куда в первый раз сбежала от Кью. У меня заняло некоторое время, чтобы добраться туда, но мне было все равно.
Ходьба помогала успокоить холодную пустоту внутри меня. Она мне предоставила то, на что можно было посмотреть, что-то, о чем я могла подумать помимо воспоминаний, который были накрепко закрыты внутри меня.
Я остановилась, чтобы взглянуть на красивого трубастого голубя, который взмывал вверх поздним летним днем, когда земля ушла у меня из-под ног, и воздух стремительно покинул легкие. Я вскрикнула, когда была закинута на сильное, широкое плечо.
Мои взгляд уперся в загорелую, идеально очерченную задницу Кью, пока он нес меня обратно по направлению к дому. Я выгибалась и толкалась, даже несмотря на то, что мои ребра болели, но защитная оболочка в которой находился мой разум, не позволяла мне поморщиться от боли.
Кью не издал не звука, даже несмотря на то, что вся дорога была засыпана ветками и сухими листьями. Каким-то образом он меня выследил, беззвучно подкрался, и теперь удерживал пленницей в своих руках.
Я ждала, что мое сердце забьется чаще от осознания и теплоты, что даже несмотря на то, что я так сильно ранила его чувства прошлой ночью, он не мог вынести мысли о том, чтобы отпустить меня.
Ничего.
Появилось только темное пятно, которое застлало мои мысли, напоминая мне о том, что под моими ногтями была кровь женщин, и если я испытаю какую-то одну эмоцию, мне придется пережить весь их спектр.
— Опусти меня, — проговорила я.
Кью не проронил ни слова, целенаправленно направляясь к дому.
Я ущипнула его за задницу, но он даже не дернулся.
— Отпусти меня, Кью.
— Никогда. Ты, черт побери, не уйдешь из моей жизни подобным образом. Только не сейчас. — Его голос звучал надрывно — яростно, гневно, и немного огорченно.