Не только молоденьким бостанджи, но и их командиру так и мнилось, как мерзкая сия тварь копошится в груди султанши, перебирает лапками, извивается, скребется, пытаясь вылезти наружу и отравить всех вокруг своим смертельным ядом… А султанша, и сама душою подобная сколопендре, потакает ей.
Небось, вот эта, сидевшая в лодке, никогда бы не посягнула на жизнь собственного сына. Нет-нет, ей подобный отвратительный поступок и в голову не пришел бы – видно же, с какой нежностью и тревогой смотрит она на своего сына. И о внуках такая женщина будет заботиться, сразу видно. Эх, вот бы бостанджибаши такую тещу или дочери его такую свекровь! А то ж змеи, чистые змеи, или сколопендры, как та султанша…
Что будет теперь с Оттоманской Портой? Султаны-то все моложе и моложе становятся! Одна надежда на Аллаха, что не оставит он свой народ…
Вскорости «морские садовники» совершенно выбросили из памяти маленькую лодку и ее ничем не примечательных пассажиров. Много таких пересекает Босфор туда-сюда каждый день, и да поможет им всем Аллах в их путешествиях и начинаниях! Побольше бы таких путешествовало по Босфору – и работать бы совсем не надо было.
Но даже мысль об упущенном бакшише почему-то не слишком огорчала. Такая уж сегодня ночь… Воистину, обсуждать дела дворцовые куда как занимательнее, чем не примечательную во всех смыслах встречу.
Дождавшись, пока скрип уключин сандала стихнет вдали, Тургай вновь развернул парус и пробормотал:
– Хвала Аллаху, всемилостивому и милосердному…
Кёсем-султан и Хадидже дружно кивнули.
Нет, подумалось вдруг Кёсем, Кёсем-султан больше нет. Она умерла – была убита при попытке убить внука своего, султана Мехмеда. Шелковая веревка обвилась вокруг ее шеи или подушкой придавили во сне, а может быть, задушили ее своими же косами, на удивление роскошными для такой старухи, какой привыкли считать Кёсем… Это уже неважно. Важно, что в борьбе между могущественной бююк валиде и молодой валиде Турхан победила последняя. Может, так и надо, Аллах его ведает. Старики и старухи должны уступать дорогу молодым.
Но Кёсем все равно было жаль и Турхан, и Хадидже-вторую.
Глупые девчонки, вообразившие, будто власть способна заменить им и любовь, и дружбу, и чистое сердце… И вот одна из них убила другую. А хотела убить саму Кёсем.
Знать бы, что будет делать Турхан, когда с убитой смоют парадный грим и под ним обнаружится старая знакомая Айше-хатун?
Наверное, ничего не будет делать. Велит наложить грим снова, похоронить Кёсем и забыть обо всем увиденном. Возможно, устранит свидетелей. Кто там ей помог? Евнух Сулейман, отныне ставший Сулейманом-агой, главным черным евнухом? От него, скорее всего, Турхан избавиться не захочет или не посмеет, а вот прочие участники заговора, пожалуй, в опасности…
Только теперь настоящей Кёсем-султан нет до этого дела. Беспокоит ее совсем другое.
Безразлично ей нынче и то, что Турхан наверняка примется искать беглую султаншу. Тайно, разумеется, ведь о смерти Кёсем уже было объявлено во всеуслышание и глашатаи охрипли, разнося эту весть по Истанбулу.
Тайный розыск вести сложно и дорого, а Крылатые умеют прятать тех, кто им доверился, так что вскорости поиски прекратятся. Турхан-султан, валиде Турхан, станет просто-напросто не до этого. В Высокой Порте всегда найдутся проблемы, а в султанском дворце постоянно зарождаются все новые и новые интриги.
А может, даже и не попытаются ее искать. Тяжело смотреть в лица тех, кто умер от удавки, не всегда и не всякий разберет, было это лицо еще при жизни изменено раскраской, или… Надо твердо знать, что ищешь и что готов увидеть.
Посему Кёсем нечего бояться Турхан.
Бояться прежде всего нужно себя самой.
Кто она теперь? В детстве ее звали Анастасией, затем она получила имя Махпейкер, затем стала Кёсем, «самой любимой»… Но нет больше Анастасии, да и Махпейкер больше нет, а Кёсем мертва. Так кто же она такая?
Женщина без имени, плывущая в одной лодке с единственным оставшимся у нее в живых сыном и с наперсницей, давно превратившейся то ли в подругу, то ли в дочь…
Кто же она?
Вскорости она получит другое имя – оставаться Кёсем опасно. Возможно, выйдет-таки замуж за человека, которого давным-давно любила, ведь правоверному дозволяются две жены, а она вовсе не так стара, как полагают гаремные юницы. Возможно, расскажет Тургаю тайну его рождения… или же нет?
У Хадидже, возможно, появятся еще дети – она как-то обмолвилась, что не против родить какому-нибудь достойному мужчине…
Мерный плеск весел, погружающихся в воду и выныривающих на поверхность. Тихий скрип паруса, надуваемого свежим ветром, веющим с пролива на город.
Раньше Хадидже никогда не плавала на маленьких лодках и всерьез побаивалась, что ее укачает. Но нет, пока все было в порядке. У плясуньи натура сильная, а перчатка Богини привыкла и не к таким передрягам.
«…Ты хочешь быть Кёсем? – спросила госпожа ту, которая теперь звалась Айше, но нацеливалась уже на другое имя. – Так будь ей!»
И когда после этих слов Айше ушла, а госпожа села, уставившись на стену, словно там огненными буквами проступали письмена, увиденные пророком Мусой, Хадидже приняла решение. Она опустилась перед Кёсем-султан на колени и тихим, прерывистым шепотом попросила:
– Возьми меня с собой, госпожа…
Кёсем-султан не удивилась. Лишь усмехнулась задумчиво и спросила таким же шепотом:
– Уверена?
– Всю жизнь хотела научиться летать, – широко улыбнулась в ответ Хадидже, и Кёсем-султан покачала головой, уже с совсем другой усмешкой произнеся одними губами:
– Кюджюкбиркус…
Иногда время вытворяет немыслимые вещи. Давным-давно и далеко-далеко отсюда, там, где язычники верят во множество богов, включая Богиню, верили и в Калу-время, немыслимо черное божество, суровое, беспощадное и бессмысленное. Когда оно бежит – его не догонишь, когда стоит – его не обхватишь. Его можно обозначать годами и столетиями, можно – мгновениями и часами. Его можно называть утром, вечером, полуднем… ему все равно. Оно едино и оно – Кала. Оно постоянно вращается, оно никогда не может заблуждаться и никогда не находится среди заблудших.
Но иногда великая калачакра, Колесо Времени, океан всех творений, из которого выходит все живое и туда же оно возвращается, – иногда великая калачакра поворачивается так, что прошлое возвращается, стоит рядом и смотрит на тебя темными глазами. В этот момент главное – не отворачиваться, но и не встречаться взглядом с прошлым, дабы не провалиться навеки в глубины сожалений, но и не упустить того, что прошлое желает рассказать тебе о будущем.
Хадидже до безумия устала от гарема. Устала от вечных интриг, от клубка змей, где каждая первая пытается притвориться твоей подругой, чтобы затем ударить в спину. Это Кёсем-султан умеет завоевывать преданность и заводить истинных друзей. Хадидже, увы, не из таких.
Возможно, ей стоит оставаться одной. Или с Кёсем и Крылатыми. Они, в конце концов, не из тех людей, что пытаются завоевать твое расположение сладкими речами. За них говорят их дела. И ответить им тоже можно делом – они всегда сумеют понять и принять.
А еще где-то там, в клане, растет ее сын, маленький Крылатый с султанской кровью, о чем он никогда не узнает, – так будет лучше и для него, и для всех окружающих. Видят небеса, человек редко бывает счастлив, находясь как на вершине власти, так и вблизи от этой вершины. А уж шахзаде не только не получают простого человеческого счастья, так еще и мрут, будто мухи, слетевшиеся на отравленное повидло из персиков и айвы!
Ее сын заслуживает лучшей участи. Участи простого человека, который счастливо проживет жизнь и достойно встретит смерть. Да и она, Хадидже, тоже заслуживает лучшей участи. Она долго была перчаткой и для достойных людей, и для недостойных, и теперь наконец заслужила покой. Богиня подала ей явный знак – перчатка отныне свободна. Пускай теперь другие пляшут наперегонки со временем – ей, Хадидже, пришло время остановиться и оглядеться вокруг. Осознать, насколько же прежняя пляска была безумна, и начать новый танец – неспешный, спокойный, напоенный иным смыслом.
Прошлое, настоящее и будущее всегда связаны, и каждое из них – не более чем поворот калачакры. Так говорят язычники, не верящие в Аллаха, но верящие вместо этого во множество богов и богинь, одна из которых – Кали-Разрушительница.
В большинстве случаев правоверные не слушают язычников, и правильно делают, ибо нет бога, кроме Аллаха, и Магомет пророк его, давший истинное знание о том, как следует жить. Но иногда…