Замахнулся снова, и я зажмурилась, когда его кулак врезался в дверь над моей головой. Медленно открыла глаза и вздрогнула всем телом, увидев его лицо настолько близко — смотрит мне в глаза, опираясь рукой на дверь. Очень бледный, как мел, и взгляд все тот же — тяжелый, исподлобья, только теперь к нему добавился лихорадочный блеск. А у меня от его близости крышу сносит и мурашки бегут по коже. Страшно и горячо. Жжет каждый вздох, и кислород потрескивает разрядами электричества. Я слышу этот треск, я его впитываю порами, он меня изнутри поджигает и горло дерет, как от жажды. Макс опустил взгляд на мои губы, которые я тут же нервно облизнула, потом на шею и на грудь.
Поднял руку и разодрал платье от горла до пояса. Мелкие пуговицы покатились по полу, как бусины. Я всхлипнула и сильнее вжалась в дверь. Смотрит на кружевной лифчик, а у меня соски от этого взгляда сжались до боли и задрожали колени. Рванул чашечки вниз обеими руками, обнажая грудь. Я дернулась, но Макс схватил меня за горло, не давая пошевелиться.
— Поздно. Вот теперь уже поздно.
Посмотрел снова мне в глаза, и я задохнулась… Никогда не видела такого взгляда — голод и безумие. Дикость в чистом виде. Зрачки расширены, и в них мое отражение. Его трясет. Я эту дрожь не только чувствую, я ее вижу, а он и не скрывает. Словно убить хочет и сожрать одновременно. Дышит очень громко, со свистом. И адреналин в моих венах превращается в кипящую лаву, дымится кожа. Голод передается мне… до боли внизу живота, до лихорадки. И я уже слышу это рваное дыхание в унисон. Наше дыхание. Только мне все еще кажется, он не со мной. Видит меня, слышит, чувствует, но он не со мной. Мне страшно от этого взгляда. Похоть в нем граничит с одержимостью и ненавистью, а ладонь на моем горле сжимается все сильнее. Он уже не может остановиться. Такой момент ощутим на физическом уровне — когда действительно уже поздно, а за спиной мосты не просто горят, они полыхают, и я это пламя необратимости в расширенных зрачках вижу. Перехватила его руку за запястье, когда дышать стало невозможно. Вот он, Зверь. Сейчас я его видела во всей красе лично. От Макса не осталось и следа, только животные инстинкты и трепет ноздрей, словно принюхивается к добыче, прежде чем ее разорвать. И с ужасом понимаю, что не боюсь. Я хочу его. Именно такого, дикого и страшного. Хочу это безумие. Он его обещает мне взглядом, которым пожирает мою грудь с напряженными сосками, сжимая челюсти и тяжело дыша.
— Игры закончились, — сказал хрипло и, подхватив меня за талию, понес в спальню. Распахнул дверь ногой, швырнул на постель прямо в туфлях. Я инстинктивно попыталась приподняться, отползая назад, но Макс схватил за лодыжку и подтащил к себе. Содрал с себя рубашку, глядя на меня голодным взглядом, от которого я быстро лечу в пропасть, и дух захватывает от этой скорости. Набросился на меня, задирая подол платья на талию, срывая трусики, раздвигая мне ноги коленом. Быстро, грубо в дикой лихорадке. Я не сопротивлялась, но в груди нарастал вопль отчаяния. Он же не со мной сейчас. Он в себе. Он в своей жуткой тьме. Меня там нет, а я хочу быть там с ним. Сжала руками его лицо.
— Посмотри на меня. Максим, посмотри на меня, пожалуйста.
Но он перехватил мои руки, завел их за голову, наваливаясь всем весом, обездвиживая, лишая возможности вздохнуть, расстегивая ширинку, глядя остекленевшим взглядом на мою грудь. Он не похож на себя, скорее напоминает загнанное одичавшее животное, готовое разодрать все живое вокруг.
— Я люблю тебя. Слышишь? Я люблю тебя. — В последней попытке достучаться, но уже смирившись с неизбежным. Потому что это ОН. Потому что хотела его любым, и даже таким.
Потянулась к его губам, всхлипывая, обвивая его бедра ногами. Жадно поцеловала с отчаянием, отдавая слезы и прерывистое дыхание. Не отвечает, пытается отвернуться, вдавливая меня в постель.
— Я люблю тебя… Хочу тебя… все равно, как… Мне все равно, как. Люблю тебя. Слышишь? Поцелуй меня, пожалуйста. Маааксииим.
Снова к его губам, со стоном кусая за нижнюю. Замер, натянутый, как струна, дрожащий, взмокший от пота. И вдруг скользнул ладонью по моему лицу, сжал пятерней за щеки, всматриваясь в мои глаза, а я сквозь слезы смотрю на него.
— Твоя. Понимаешь? Я — твоя. Вся.
Несколько секунд тишины, и я вижу, как меняется его взгляд, такой же безумный, но в нем исчезает эта дикая ненависть. Отпустил мои руки и провел большим пальцем по моей щеке, размазывая слезы.
— Нет… пока не моя, — хриплый голос, задыхается вместе со мной, коснулся моих губ, слегка оттягивая нижнюю и в тот же момент сильно сжимая другой рукой за затылок, — но сейчас станешь моей, маленькая. Потому что я, бл**ь, уже нихрена не контролирую. Я хочу сожрать тебя. Сейчас.
— Сожри меня, — смело обхватывая за шею и притягивая к себе, — сейчас.
Набросился на мой рот, и я с рыданием ответила на поцелуй, зарываясь в его волосы обеими руками, прижимаясь к нему голой грудью, вздрагивая от прикосновения к коже, под которой все мышцы — та же сталь, только раскаленная и обжигающая. Его рука скользит по моей шее, ключицам, ниже, лаская, обхватывая грудь ладонью, дразня сосок большим пальцем. Мой стон ему в губы, и в ответ Макс уже терзает мой рот иначе, проникая в него языком, сплетая с моим, заставляя застонать снова, и теперь трясти начинает меня… когда его пальцы гладят внутреннюю поверхность бедра, неумолимо поднимаясь вверх. Я тихо всхлипываю, ожидая. Зная, что они могут со мной сделать. Макс жадно целует мой подбородок, скулы, шею, опускаясь ниже, к груди, обхватывает горячим ртом сосок, слегка прикусывая, заставляя взвиться, прогнуться ему навстречу. Мне больно от нетерпения и предвкушения. Ядовитая, сладкая боль, от которой все плывет перед глазами, как от кайфа. Моя точка невозврата уже давно пройдена, и каждое прикосновение нагнетает тот самый взрыв, от которого я буду громко кричать в его руках. Я так близко к этому безумию. Хватаю воздух открытым ртом, чтобы выдыхать стоны и дикую жажду получить в этот раз все.
Чувствую пульсацию внизу живота, между ног, где так мокро и горячо сейчас. Адское нетерпение с тихими просьбами и в то же время желание сильно сжать ноги, спрятаться от наглых пальцев, от дикого взгляда. Противоречие, в котором уже давно победило желание принадлежать ему немедленно. Позволить и отдать все, что захочет.
В ту же секунду чувствую его пальцы на дрожащей плоти. Да. Хочу его пальцы. До безумия. До сумасшествия хочу, чтобы касался меня, брал ими, как тогда на капоте его машины. Доводил до агонии. Хочу их больно и глубоко. По-настоящему и безжалостно. Чтобы ласкали до изнеможения.
Жалобно попросить еще, сильнее, быстрее… но я не смею. Только всхлипывать и извиваться, закатывая глаза. Скользит по моей плоти настойчиво и сильно, и я невольно двигаюсь навстречу его движениям. Мне снова больно от этого дикого желания, чтобы взял. Не важно, как. Чтобы прикасался. И не останавливался. Никогда не останавливался.
— Пожалуйста.
Макс выпустил сосок изо рта и жадно заскользил по животу вниз, оставляя влажную дорожку, слизывая с меня капли пота, прикусывая кожу. Я инстинктивно сжала колени, когда он спустился к моему животу, но Макс рывком раздвинул их в стороны, и я дернулась, поднимаясь на постели, когда его язык прошелся по моему лону. Но он опрокинул меня обратно, подтягивая к себе за бедра, сильно сжимая ноги, не давая увернуться. Замерла, громко дыша, чуть ли не плача… почувствовала кончик его языка на клиторе и вскрикнула, падая на подушки, запрокидывая голову и прогибаясь в спине. О Господи.
Эти тянущие движения губ, от которых дрожит все тело и из горла вырываются громкие стоны. Вся краска бросается в лицо, когда он раздвигает мою плоть пальцами и осторожно дует на пульсирующий клитор, а потом снова дразнит языком. Меня бьет в лихорадке, и я хватаюсь за простыни, впиваясь в них пальцами, распахивая ноги шире в каком-то невероятном бесстыдстве… потому что все тело требует только одного — завершения. О Божее. С хриплыми стонами, закатывая глаза. Эти удары языка, проникновение пальцев, которые я сжимаю изнутри. Все быстрее и быстрее, безжалостно точно. Словно знает, что я дошла до безумия, и уже не даст мне из него выйти, пока я окончательно не сойду с ума.
Замираю на секунды, в удивлении, широко раскрыв рот, глотая воздух и дрожа всем телом. Едкая, острая вспышка наслаждения, от которой из пересохшего горла вырывается крик и под кожей растекается горящая ртуть, обжигая дотла. Я чувствую эти судороги оргазма до боли, сжимаясь вокруг его пальцев, и по щекам катятся слезы облегчения. Выдыхая его имя хриплыми криками.