Алёна Черничная - Лайк за любовь

— Я думал, что уже никогда не прикоснусь к тебе, — прошептал он, скользя горячей ладонью по изгибу моей спины, оставляя вихрь тепла за собой.

— Ты опять ошибся, — едва заметно улыбнулась я, обведя пальцем контуры его татуировки.

— Это была моя самая лучшая ошибка, — Егор прижал меня к себе так сильно, что губы коснулись его пульсирующей вены на шее.

— Ты уверен?

— А ты?

— Не знаю, — честно призналась я. — Не буду врать — именно сейчас мне спокойно и невероятно хорошо…

— Но… — Мышцы на теле парня тут же напряглись.

— Но боюсь, что это спокойствие лишь пока мы находимся в пределах этой кровати.

Королев вдруг резко потянул меня вверх, приподняв мою голову так, чтобы можно было смотреть мне в глаза. И пускай нас окружала темнота, но даже в ней я без труда видела, как его взгляд тонул в надежде.

— Кир, дай мне шанс. Прошу, — голос хрипло ломался. Егор тщательно пытался скрыть волнение, но дрожь в похолодевших пальцах, убирающих с моего лица пряди волос, выдавали все подчистую.

Щемящее чувство в груди сдавило легкие, а мой глубокий вдох заставил Королева напрячься еще сильнее. Я прикоснулась к напряженным скулам, провела пальцем по линии его подбородка, царапаясь о щетину, а потом просто прильнула своим носом к колючим щекам.

— Егор, послушай…

— Кир, — он схватил мою ладонь, переплетая наши пальцы, а губы хаотично, но очень бережно касались моего лица, — у нас есть шанс начать все сначала. С чистого листа. Поехали со мной в Питер.

Тут пришлось напрягаться уже мне.

— Питер? — я замерла под градом поцелуев. — Ты о чем?

— Когда мы разошлись, то единственное, что помогло мне не свихнуться — это плавание. Там я встретил своего бывшего тренера. А он открывает частную спортивную школу и предложил мне работу. Я согласился, — пояснил Егор, не переставая ластиться ко мне, крепче сжимая мою ладонь.

— Ты? Тренер? — я изумленно отстранилась от его лица.

— Кир, если что — я мастер спорта по плаванию, — серьёзно заявил он. — Да, это будет очень тяжело, но с Дашкой же получилось.

Я ошарашенно молчала. Кто бы мог подумать?

— А учеба? Диплом?

— Я взял академический отпуск. Если все получится, то буду решать проблему по мере ее поступления.

— А твой отец? Он же рассчитывал на тебя? — застыв на его плече, я продолжала сыпать вопросами, словно неосознанно пыталась найти причину, которая могла бы стать препятствием его решению.

— Он не в восторге, но все обошлось без скандалов. Ему сейчас не до этого… — Егор прижал к своей груди наши переплетенные пальцы, а губами прикоснулся в моему лбу.

Мы оба замолчали, все так же грея друг друга близостью обнаженных тел. Я была обескуражена его заявлением про Питер, абсолютно не понимая, как должна реагировать. Несмотря на то, что какое-то время назад позволила себе довериться его горячим рукам и поцелуям, я еще сама не решила, насколько сильным будет мое сожаление об этом. Но и радоваться за Егора и его отъезд — тоже не получалось.

Новость об этом быстро поточила когти о только что начавшее заживать полотно моей души. А уж тем более я не могла просто взять и согласиться на предложение о переезде. Мысли и чувства снова стали спутываться в один клубок.

В полном смятении я отодвинулась от Егора и села на кровать, подтянув свои колени к груди и положив на них голову.

— Кир, только ты и я… — начал он, не выдержав молчания. Егор едва ощутимо заскользил пальцами по моей голой спине.

— Вот именно. Только ты и я, а я еще сама не понимаю, есть ли вообще в этом смысл? Случись что в Питере с этим «ты и я» — мне некуда будет деться. А еще одного такого эмоционального взрыва я не вынесу, — я закрыла глаза и обессиленно затрясла головой.

Мою талию обвили широкие ладони, а сам Егор, приподнявшись, приложился колючей щекой к спине.

— Знаю, что доверие — это время и что прошу о большем, чем могу рассчитывать, но уверен лишь в одном. Я люблю тебя и это уже не изменить. И если мною были растоптаны и уничтожены еще не все твои чувства, то дай им шанс. Если нет, то ты только скажи…

— Егор, как бы я ни любила тебя, но это не значит, что я все забыла и… Боже, — простонала я своим коленкам, — почему все так сложно…

— Я не хочу давать обещаний, а хочу просто брать и делать, — Егор продолжал говорить уверенно. — И если тебе необходимо время, чтобы понять что-то для себя, то я буду ждать столько, сколько потребуется.

— Эти два месяца, как в коматозе, — прошептала я, сглатывая ком в горле. — Нужно хотя бы прийти в себя. В себя настоящую. Я боюсь. Мне просто страшно, что ты еще раз можешь выбить мир у меня из-под ног…

Егор скрестил свои руки впереди меня, крепко охватывая тисками объятий. Уткнувшись носом в затылок, он зарылся лицом в мои волосы с болезненными вздохом, словно я не просто говорила с ним, а кинула в него в связку ножей:

— Кира, у меня больше нет права на ошибку. И я это знаю…

— Капучино без сахара и что-нибудь из детского меню, пожалуйста, — миловидная молодая блондинка вежливо улыбнулась, но тут же испуганно потянулась через стол, строго нахмурив брови и забирая у светловолосого мальчугана лет четырех солонку. — Сынок, поставь.

— Хорошо. Сейчас будет кофе, а ребёнку придётся немного подождать, — вежливо ответила я, с опаской наблюдая, как мальчишка тянется к сахарнице.

Я уже собиралась «откланяться» за заказанным кофе, как по залу разлетелась звонкая мелодия разбитого стекла в дуэте с возгласом молодой мамочки.

— Егор! Да что ж это такое! Ну, что за ребёнок!

Возле моих ног, раскрывшимся стеклянным бутоном, лежала разбитая сахарница, усыпанная сладкими кристаллами. Я резко вздрогнула, чувствуя, как внутри тетивой натягивается душа. И совсем не из-за разбитой посуды.

— Бога ради, извините! — блондинка подскочила, испуганно хлопая глазами. — Я все оплачу, все уберу, — запричитала она.

— Всё нормально, — сдержанно улыбнулась я, отступая назад от осколков. — Не переживайте.

Но мамочка и не думала успокаиваться.

— Мне ужасно неловко. Простите! — она повернулась к мальчишке и строго заявила. — Быстро извинись перед тётей, Егор!

«Боже, неужели нет других имён».

Мальчик насупил брови, но тихо буркнул, смотря на меня исподлобья:

— Пластите.

— Ничего. Бывает. Скажу, чтобы убрали возле вас, — сглотнув ком, я поспешила прочь от столика.

Пусть лучше девушка думает, что я терпеть не могу детей, чем слышать…

— Егор! Его-о-р, не трогай! — по полупустому залу опять прокатился женский возглас.

Зажмурившись, я направилась к барной стойке за кофе, мечтая, чтобы эта парочка поскорее ушла отсюда. И дело было совсем не в маме с сыном. Дело было во мне.

Прошла почти неделя с того момента, как Егор привёз меня обратно к Машке. Я попросила его об этом в то же утро, после проведённой с ним ночи, так и не дав никакого ответа по одной простой причине — у меня его не было.

Скрывать от самой себя, что чувства по-прежнему крепко держались корнями за моё нутро уже не имело смысла. Но я честно призналась и себе, и ему — страх к доверию. Именно по этой причине мне была необходима тишина внутри себя.

В отличие от моей психики, моя любовь к Егору была настолько крепка и монолитна, что сломай ещё одну опору под ней — и меня придавит окончательно.

Я не стала давать никаких обещаний и брать эти обещания сама. Попросила об одном — оставить все как есть.

Мы молча ехали рано утром по мокрой трассе, которая искрилась блеском в первых лучах проснувшегося солнца. Егор не задавал вопросов, лишь застывший взгляд говорил о том, что в отличие от меня, мыслями он был где-то за пределами пространства автомобиля. А я просто сидела в машине, подтянув колени к подбородку, и ни о чем не думала.

— Обещаю, что не стану напоминать о себе, — это все, что произнёс он, прежде чем я хлопнула дверью машины.

В ответ я выдавила из себя что-то похожее на благодарную улыбку. Зайдя в подъезд, осмелилась поднять глаза на его авто, все еще стоящее под домом — Егор сидел прислонившись лбом к рулю, обхватив ладонями голову.

На всякий случай я сменила свою сим-карту. И это даже не из-за него, это нужно было для собственного спокойствия. Когда звонил телефон, я точно знала, что это будет не он, а значит минус один повод для лишних раздумий. Жаль, что душа не сим-карта…