– Нет, – прошептала я.
– Я думал о том, насколько мне повезло, что та… которую я никогда не мог выкинуть из своей головы… та, которая значит для меня больше, чем я мог когда-либо вынести… эта девушка все еще жива. Она все еще здесь. И это ты.
Слезы ручьем текли по моим щекам. Надежда обрушилась на меня так стремительно, что я задохнулась и моя голова закружилась. Мне казалось, что я собиралась шагнуть со скалы, не зная, насколько бесконечным будет мое падение. Опасное хмельное ощущение.
– Что… это значит?
– На самом деле, я не знаю. – Его большой палец вытирал слезы с моей щеки, и на его губах дрогнула слабая улыбка. – Я не знаю, что принесет нам завтрашний день и какими мы будем год спустя. Черт, мы можем вообще закончить тем, что убьем друг друга на следующей неделе из-за какой-то мелочи. Возможно многое. Все, что я знаю точно, мои чувства к тебе не денутся никуда.
Его слова заставили меня расплакаться еще сильнее. Склонив голову, Дэймон поцелуями осушал мое лицо, пока не осталось ни единой слезинки, а потом он нашел губами мои губы, и комната растворилась. Исчез весь мир. Мне больше всего на свете хотелось забыться в этом поцелуе, но я не могла. Отстранившись, я сделала глубокий вдох.
– Как ты можешь все еще хотеть меня? – проговорила я.
Дэймон прижался своим лбом к моему.
– О, я все еще хочу тебя задушить. Но видно, я ненормальный. Ты тоже не подарок. Может быть, весь секрет именно в этом. Мы просто очень похожи.
– В этом нет совершенно никакой логики.
– Есть. По крайней мере, для меня. – Он снова коснулся моих губ. – Возможно, это как-то связано с тем, что ты наконец призналась в том, что влюблена в меня – сильно и навсегда.
У меня вырвался слабый смешок.
– Я определенно в этом не признавалась.
– Не столь красноречиво, конечно, но мы оба знаем, что это правда. И мне этого достаточно.
– Правда? – Я закрыла глаза, сделав вдох, который, казалось, был первым настоящим за последний месяц. А может быть, даже за последние годы. – Ты чувствуешь то же самое?
В ответ его губы опустились на мои, и он начал целовать меня… снова и снова. К тому моменту, когда Дэймон поднял голову, мы оба лежали на его кровати и его руки крепко прижимали меня к его телу. Я не помню, как мы здесь оказались – настолько головокружительными были его поцелуи. Потребовалось некоторое время, прежде чем мое сердце перестало оглушительно грохотать.
– Это не меняет ничего из того, что я натворила. Это все еще остается моей виной.
Подперев рукой голову, Дэймон лежал на боку возле меня, и его другая рука путешествовала поверх моей футболки вдоль линии живота.
– Это не только твоя вина, Кэт. Вина лежит на всех нас. Мы в этом апокалипсисе вместе. И нам вместе придется пережить то, что ждет нас впереди.
Мое сердце подпрыгнуло, как сумасшедшее.
– Нам?
Дэймон кивнул, и его пальцы приступили к расстегиванию пуговиц моего джемпера. Когда он дошел до того места, где они были застегнуты неправильно, с его губ сорвался тихий смех.
– Если в этом мире и есть что-то… так это мы.
Я подняла руки, и он одним движением сорвал с меня свитер.
– И что… для тебя в действительности означает понятие «мы»?
– Ты и я. – Дэймон спустился ниже, снимая с меня ботинки. – И никого больше.
Избавившись от носков, я снова легла рядом с ним. Кровь гулко шумела в висках.
– Мне в общем… нравится такое определение.
– В общем? – Его рука легла на мой живот и, скользнув ниже, пробралась под край блузки. – В общем… этого недостаточно, Котенок.
– Хорошо, – выдохнула я, вздрогнув, когда его пальцы легли на мою обнаженную кожу. – Мне это нравится.
– И мне тоже. – Он склонил голову, коснувшись моих губ мягким поцелуем. – Могу поспорить, ты без ума от этого.
Мои губы дрогнули в улыбке.
– Так и есть.
С хриплым гортанным рыком Дэймон начал покрывать поцелуями мою все еще влажную от слез щеку, заставив мою кожу гореть чувственным пламенем. Мы шептали друг другу бесконечные признания, и эти слова медленно, стежок за стежком, закрывали ноющую пустоту в моей душе. Мне казалось, что для него это значило то же самое.
Я рассказала ему все о том, что говорил и совершал Блейк. Он рассказал мне о том, насколько сильно злился, как был взбешен и задет только оттого, что видел Блейка рядом со мной. И эти признания я буду хранить в своем сердце. Он рассказал о том, как испугался, увидев Аэрумов и Блейка, и я чувствовала его боль в каждом легком и осторожном прикосновении его пальцев. Те драгоценные слова, возможно, и не были произнесены тогда, но любовь чувствовалась в каждом его прикосновении и каждом вздохе. Мне не нужно было слышать его признание, потому что я была окутана его любовью.
Время остановилось. Мир и все то, частью чего я была, остались за пределами закрытой двери спальни, в которой были только мы. Впервые нас ничего не разделяло. Мы были открыты и уязвимы друг перед другом. В скором времени часть нашей одежды исчезла. Его футболка. Моя рубашка. Пуговицы на его джинсах были расстегнуты… точно так же, как и на моих.
– Ты не имеешь ни малейшего представления, как сильно я этого хочу. – Его голос был сиплым поверх моего уха. – Думаю, мне это даже снилось. – Кончики его пальцев провели чувственную дорожку поверх моей груди, опускаясь все ниже к моему животу. – Безумие, мм?
Сейчас все казалось безумием. Находиться в его руках вот так, когда я была уверена, что он никогда меня не простит… Это было чем-то немыслимым.
Подняв руку, я пробежала пальцами вниз по его щеке. Он повернул голову, прижавшись губами к моей ладони, а затем снова склонился, и я, охваченная миллионом искрящихся ощущений, ожила под его телом. Для него и ради него.
Наши поцелуи стали более нетерпеливыми и глубокими, нам хотелось новых открытий, и мы потерялись в том, как двигались наши тела и как сильно хотелось нам стать еще ближе. Одежда, которая на нас все еще оставалась, казалась досадной помехой, от которой я уже хотела избавиться, потому что была готова к следующему шагу, и я чувствовала, что Дэймон был готов тоже. Завтрашний день или следующая неделя не были для нас гарантированы. И раньше было так, но для нас будущее не оставляло особых надежд. Существовало только настоящее, и мне хотелось задержаться в нем настолько, насколько это вообще возможно. И мне хотелось разделить его с Дэймоном… я хотела разделить с ним все.
Его руки… его поцелуи сводили меня с ума. И когда его пальцы настойчиво двинулись к моему животу и продолжили опускаться еще ниже, я открыла глаза, едва слышно выдохнув его имя. Контуры Дэймона светились огненно-белой аурой, отбрасывавшей тени на стены спальни. Было что-то невероятно красивое в том, чтобы находиться на грани потери контроля, когда с головой погружаешься во что-то неизведанное, и мне хотелось… хотелось упасть в эту бездну и никогда не возвращаться на поверхность.
Но Дэймон остановился.
Я подняла на него затуманенный взгляд, лаская твердые мышцы его живота.
– Что-то случилось?
– Боюсь, ты мне не поверишь, – он коснулся мягким поцелуем моих губ, – но… я хочу сделать это правильно.
Я улыбнулась:
– Сомневаюсь, что ты можешь это сделать неправильно.
Губы Дэймона дрогнули в самодовольной усмешке:
– Я говорю не об этом. Это я сделаю безупречно, но… мне хотелось бы, чтобы у нас с тобой было то, что есть у других пар.
К моим глазам подступили глупые предательские слезы, и я усиленно пыталась их сдержать. Боже Всемогущий, мне хотелось хныкать, как ребенку.
Прижав ладони к моим щекам, Дэймон приглушенно выдохнул:
– Последнее, что мне сейчас хочется, – это остановиться, но… я хотел бы повести тебя на свидание или что-то в этом роде. Я не хочу, чтобы то, что мы собираемся сейчас совершить… было чем-то омрачено.
С явным усилием Дэймон оторвался от меня, перекатившись на бок, снова крепко прижал меня к себе. Его губы коснулись моего виска:
– Хорошо, Котенок?
Откинув голову назад, я взглянула в его насыщенно-нефритовые глаза. Это… было более чем хорошо. Мне понадобилось несколько попыток, прежде чем я смогла заговорить, потому что мое горло жгло от бушевавших эмоций.
– Мне кажется… возможно, я люблю тебя.
Рука Дэймона сжалась вокруг моей талии, и он поцеловал мою вспыхнувшую щеку.
– Говорил тебе.
Не совсем то, что я ожидала услышать в ответ.