5
Мери добиралась до Дувра целую неделю, и только на восьмой день, измученная горем, которое, словно тяжкий груз, утопая в грязи, тащила на себе всю дорогу, вошла в город. А дождь себе лил и лил уже трое суток, и дождинки катились и катились по ее щекам — вместо слез, которым она запретила выкатываться из-под век.
В порту она побродила, поискала и подобрала, где валялись, какие-то корки хлеба, потом стала наблюдать за маневрами таких же тщедушных, как она сама, мальчишек, которые охотились за случайными прохожими, скорее всего, пассажирами: а вдруг тем понадобится чем-то услужить? Иногда у них это получалось, дело показалось Мери совсем простым, и она решила, не откладывая, заняться тем же — ведь надо на что-то жить, пока найдется другая работа, пока ее возьмут юнгой.
Однако колокола церквей отзвонили полдень, а она еще не добыла ничего, что помогло бы унять голодное урчание в животе. Что ж, следует признать, что ей не хватает опыта. То, что легко давалось другим, вовсе не подходило ей самой. Местные подростки оказались более шустрыми, они мигом поспевали туда, куда она только собиралась.
Мери уже отказалась было от намерения заработать тут хоть что-нибудь, когда увидела подъезжающую карету. «Все, последняя попытка, — сказала себе девочка. — Если и она провалится, пойду просить милостыню».
Собрав в кулак всю волю и всю энергию, она помчалась к карете, надеясь опередить всех. Еще до того как лошади остановились, ей удалось оттолкнуть локтем и обойти белобрысого верзилу, на две головы выше ее, которому, по ее мнению, и так уже перепало слишком много. Нет, она не упустит на этот раз своего шанса. Она одержит победу!
Кучер открыл дверцу кареты как раз в ту минуту, когда Мери подбежала, надеясь встретить человека, который из нее выйдет. Встретила. Но совсем не так, как надеялась. Ее соперник, тоже времени не терявший, оказался там одновременно с ней и, взяв реванш, заехал ей ногой под колено так, что она полетела прямо в лужу. А поскольку выставила вперед руки, чтобы не упасть плашмя, то фонтаном брызг, вызванных ее падением, испятнала донельзя безупречный до тех пор костюм спустившегося как раз на подножку джентльмена. Тот побагровел от гнева.
— Ах ты, болван! — завопил джентльмен по-французски. И двинул носком шикарного ботинка в бок Мери.
Сидя в грязной воде, с лицом в землистых разводах, она бормотала на том же языке приличествующие случаю извинения, а верзила, подсуетившись и сдержав смех лучше, чем его приятели, тем временем подхватил багаж элегантного господина, разгневанного ее неловкостью, и теперь удалялся рядышком с ним.
Девочка уже собралась потихоньку слинять, когда заметила плавающее в грязи письмо. Подняла, посмотрела на конверт и машинально окликнула свою жертву по имени, там прочитанному, — надо же было вернуть ему потерянное.
— Месье! Месье де Ла Пательер! Погодите!
Но тот даже не подумал обернуться, зато обернулся белобрысый оболтус и издевательски высунул язык.
— Молодой человек! Дайте-ка это письмо мне! — приказал женский голос.
Задница Мери увязла в липкой грязи, но девочка развернулась и, подняв голову, увидела на подножке кареты одетую в роскошный дорожный костюм даму, которая смотрела на нее то ли насмешливо, то ли с жалостью.
— Я страшно огорчен, мадам, — проскулила Мери, — но и письмо теперь такое же грязное, как одежда вашего супруга…
— Вы говорите по-французски? — удивилась приезжая, прыснув, но прикрыв рот рукой в тонкой перчатке.
— Да. И читаю тоже, — призналась Мери, рассчитывая таким образом оправдать свою настырность.
— Отправляйтесь туда, где вы сможете отчистить свое платье, — постановила женщина, отказываясь взять конверт, весь выпачканный в грязи и мокрый. — Заодно высушите письмо и принесите его мне. Кстати, как вас зовут и сколько вам лет?
— Мери Оливер, мадам, а лет мне восемнадцать, — не моргнув глазом соврала Мери.
— Отлично, Мери Оливер, увидимся с вами позже, — сказала благодетельница и назвала свой адрес и имя. — Что же до этого господина, то можете о нем не беспокоиться. Он мне не муж, а личный секретарь. А злится он так, потому что я не далее как сегодня его рассчитала!
Мери решила убраться отсюда подобру-поздорову, не дожидаясь возвращения белобрысого. Экипажи, выстроившиеся по обе стороны от нее, отвлекли от девочки внимание, и хотя, пока она пробиралась к безлюдному песчаному берегу, на грязнулю и бросали кто — насмешливый, кто — просто веселый взгляд, Мери тоже никакого внимания ни на кого не обращала.
Доброта этой мадам де Мортфонтен смыла с нее огорчение вернее, чем не прекращавшийся все последние дни ливень. Мери кое-как умылась и ополоснула грязную одежду в темной воде Ла-Манша, и теперь, стуча зубами, пыталась обсохнуть на пронизывавшем ее насквозь ветру.
«Приличная девушка тут попросту сдохла бы! — подумала она в приливе внезапной гордости своим могучим организмом. — А я, самое большее, схвачу насморк… Но пусть все что угодно, лишь бы не упустить такого счастливого случая, лишь бы зацепиться за эту мадам де Мортфонтен!» И как только резкий северный ветер слизнул последние капли с ее вымокшей одежды, накрепко прилипшей к дрожащему телу, Мери, чтобы заодно и согреться, помчалась стрелой, правда, на каждом углу спрашивая дорогу. Пока наконец не остановилась у подъезда роскошного особняка своей благодетельницы. «А всего-то багажа у меня — только имя, да и то взятое напрокат у покойного братишки», — промелькнуло у нее в голове.
Дверь открыла хорошенькая служанка, оглядела новоприбывшего с головы до ног и посторонилась, пропуская в прихожую.
— Мадам ждет вас, — сказала служанка, провожая Мери Оливера в маленькую гостиную.
— Теперь вы гораздо красивее, чем когда были негритенком! — улыбнулась, протягивая гостю руку, Эмма де Мортфонтен.
Мери запечатлела на этой холеной ручке поцелуй — в точности так учил Мери Оливера приветствовать дам преподаватель этикета у леди Рид. Эмма, похоже, была очарована куртуазными манерами нового знакомого.
И тут же воскликнула:
— Господи, да вы же совсем окоченели!
Хозяйка дома оглядела так и не высохшую до конца одежду Мери, видимо, обратила внимание на ее смущенный вид и, дернув за шнурок, сказала явившейся на вызов служанке:
— Аманда, проводите этого молодого человека в кладовую и подберите ему ливрею, для начала сгодится и ливрея. А пока юноша будет переодеваться, приготовьте-ка нам шоколаду погорячее. Идите, Мери Оливер, — добавила она, и в голосе ее прозвучал легкий упрек. — Подхватите воспаление легких, ну и какая же тогда мне будет от вас польза?
Мери повиновалась, тем более что она и на самом деле не чувствовала в себе ни капли бодрости.
— Послушайте, а где это вы ухитрились так намокнуть? — полюбопытствовала Аманда, провожая ее по длинному коридору в кладовую. — Сегодня же с неба и капельки не упало!
— Зато я сам упал: какой-то недотепа столкнул меня с мола, — соврала Мери, затем, лукаво подмигнув, прибавила: — И знаете, что я вам, Аманда, посоветую? Дождитесь лета, чтобы искупаться в проливе!
— Ладно, оставляю вас здесь, — улыбнулась сразу же оценившая шутку служанка. — Может быть, эта ливрея будет вам чуть-чуть великовата, но так даже удобнее. Приходите ко мне на кухню, когда будете готовы. А я, кроме шоколада, подам вам еще рюмочку солодовой настойки на спирту, она-то уж точно целительная!
Четверть часа спустя благодаря нежной заботе Аманды, присовокупившей к солодовой настойке только что вынутые из духовки пироги, совершенно успокоившийся, даже какой-то просветленный Мери Оливер встретился, наконец, с Эммой де Мортфонтен. Хозяйка дома пригласила гостя сесть и угоститься кусочком кекса с шоколадом.
— А теперь объясните-ка мне, зачем такому образованному и благовоспитанному молодому человеку понадобилось разгуливать у пристани! — дружелюбно улыбнулась Эмма.
Мери охотно рассказала о своем детстве — детстве ребенка, оказавшегося ненужным семье отца, о том, в каких ужасных условиях им с матерью приходилось жить, о внезапной кончине Сесили и горе, которое так и осталось с ней навсегда, о трудностях, которые выпали на ее долю… Естественно, она постаралась, чтобы при этом не прозвучало даже намека на ее склонность к воровству и личной выгоде, а уж тем более на какое бы то ни было отношение к Ридам, поскольку в противном случае рисковала бы тем, что Тобиас мгновенно ее разыщет.