Мирей Кальмель - Леди-пират

Потому что Сесили не скопила ни единого пенни.

А не скопила под предлогом того, что Мери, которая растет в роскоши у леди Рид, не смогла бы вынести и дома никакой нужды, — значит, все следует тратить на наряды, еду и жилье, достойные ее положения опекаемой.

Если мать делилась с Мери своими тревогами, девочка утешала ее поцелуем. Как бы она ни выросла и чему бы ни научилась, ее не удастся разлучить с мамочкой, любовь которой дороже для нее любой золотой клетки.

У въезда в Лондонский порт Тобиас Рид вышел из кареты и, гордый своим величием, двинулся по направлению к пристани. Здесь у причалов выстроились многочисленные корабли, и, хотя час был совсем ранний, на палубах уже царило оживление. Как, впрочем, и на берегу — на пути Тобиасу встретилось примерно столько же богато одетых людей, сколько простых матросов или ротозеев всех возрастов, жалких на вид и одетых в лохмотья.

Повсюду громоздились бочки вперемешку с деревянными ящиками, набитыми домашней птицей, свиньями или вяленой рыбой… Пряные ароматы специй смешивались в воздухе с запахом соломы от только что смененных подстилок и водяной пылью. Под бдительным оком капитанов нагружались или разгружались трюмы торговых судов. Капитаны, все как один, стояли в непринужденной позе, чуть отставив ногу, опираясь рукой на отделанный искусной резьбой набалдашник трости, носы их были припудрены, а шляпы с перьями украшали собой низвергавшуюся из-под них лавину фальшивых белокурых кудрей.

Королевская осанка Тобиаса Рида обязывала встречных к любезному и почтительному приветствию, а он все шел вперед, огибая места мелких стычек, порой перераставших в бурные ссоры или даже драки, и уклоняясь от столкновений с портовыми воришками, которые, будучи застигнуты на месте преступления, кидались зигзагами наутек сквозь толпу, расталкивая всех подряд: моряков, зевак, пассажиров…

Тобиас Рид был из тех людей, что полагают, будто способны подчинить весь мир своему капризу, людей, безразличных к понятиям добра и зла, справедливости и несправедливости. Как большинство дворян его положения, он думал, что если бы Бог действительно ненавидел грехи, то не создал бы священников, призванных эти грехи судить. Те же мысли у него возникали по отношению к другим многочисленным моральным критериям, над которыми он либо глумился, либо приспосабливал их к собственным постулатам христианской веры, предназначенной, по его мнению, лишь для того, чтобы обслуживать его непомерное эго и — в еще большей степени — ненасытную жажду власти и могущества.

Сейчас он готовился встретить один корабль, вернувшийся с грузом. Это судно было зафрахтовано несколько месяцев назад неким испанским клиентом, из которого судовладелец не смог вытянуть до отплытия никаких сведений, кроме места назначения: полуостров Юкатан в Вест-Индии.

Испанец отчалил с пустыми трюмами, но потребовал солидный эскорт, состоящий из основательно вооруженных фрегатов, дабы обеспечить кораблю безопасность при возвращении.

«Дьявол, да что ж такое вы собираетесь привезти?! Неужто клад?! Ай-я-яй, как интересно!» — насмехался Тобиас Рид, которого сильно удивили непомерные требования клиента. Однако уплаченную тем крупную сумму охотно принял. Испанец же вместо всякого ответа весь вспотел, будто его из ведра облили, вскочил и поспешно откланялся. Тобиас Рид не стал его догонять, но насторожился — так подсказывал ему инстинкт. Судовладелец сразу же понял, что попал в яблочко! Немедленно связавшись с капитаном, которому предстояло вести к цели этот удивительный караван, он договорился, что за его клиентом хорошенько проследят и доложат ему результаты, — а как иначе извлечешь выгоду из открытия, сделанного в Америке испанцем? Тобиас Рид никогда не упускал случая, если можно было надеяться на возвышение или обогащение.

И вот наконец он стоит перед зафрахтованным испанцем флагманским кораблем, который уже добрых два часа как причалил. Тобиас прошел по трапу, где еще сновали туда-сюда матросы, перетаскивая с судна на набережную деревянные ящики. Те же самые, что грузил на корабль его клиент при отправлении в Вест-Индию пять месяцев назад. Ящики показались Риду что-то чересчур легкими…

— Эй, капитан! — крикнул Тобиас, увидев, как тот на палубе отдает какой-то приказ своему помощнику.

Капитан обернулся, сразу же узнал судовладельца и не медля ни секунды бросился ему навстречу. Известен был капитан как человек любезный, приветливый, но отличающийся изворотливостью и склонностью к распутству. Из тех, о ком говорят: себе на уме…

— Добро пожаловать на борт, сэр! — воскликнул капитан, протягивая руку.

Как обычно… Можно подумать, Тобиас Рид в разлуке стосковался по возможности пожать его честную руку!

Пожал. На самом деле он не испытывал к капитану ни дружеских чувств, ни особого уважения, но следовало притворяться — а это он очень хорошо умел! — чтобы быть уверенным в его преданности и доверии к себе.

— А где же ваш пассажир? — с улыбкой, предназначенной скрыть нетерпение, спросил судовладелец.

— Высадился, стоило кораблю причалить.

— И оставил на борту ящики?

— Почему бы не оставить? Они ведь такие же пустые, как в день отплытия! — усмехнулся старый морской волк.

— То есть как? И что, по-вашему, это означает?

— Означает, сэр, только одно: похоже, наш герой не нашел того, что искал. Но пойдемте-ка отсюда, лучше удалиться, чтобы никто нас не подслушал…

Тобиас Рид покачал головой и проследовал за капитаном в его каюту. Хозяин предложил гостю одно из стоявших в ней кресел, сам же, прежде чем усесться, тщательно запер дверь, торопливо откупорил бутылку бренди и наполнил до краев два стакана жидкостью янтарного цвета.

— Выпейте, это вас утешит. Я убежден, что ваш клиент к этому времени уже надрался как свинья, настолько он был разочарован своим плаванием. Он весь обратный путь не показывался из своей каюты, где запирался с восемью крепкими парнями, которых нанял, чтобы обеспечить себе полную безопасность на борту. Выходили только поесть да отлить! Можно было подумать, будто он смертельно боится, как бы они не проболтались. Уж не знаю, о чем — у его охраны ничего нельзя было выпытать, молчали почище рыб. Да, видели бы вы их рожи! — Капитан рассмеялся.

— Расскажите подробнее! — потребовал Тобиас Рид.

— Если уж вы настаиваете… Но уверяю вас, жалеть их не стоит! Мне-то кажется, этот тип завладел фальшивой картой места, где якобы зарыты сокровища, ну и истратил все свои средства на то, чтоб найти несуществующий клад. А в общем-то, — закончил капитан, одним глотком осушив свой стакан, — вы хозяин. Налить еще?

Судовладелец отказался: напиток был явно поддельный. Тобиас и без того с трудом прикончил свою порцию, капитан же, верно, к такому привык… Долгие плавания по чужим морям закаляют в этом смысле получше, чем любые другие занятия.

Капитан сел напротив гостя, отодвинул стакан и, запрокинув голову, стал лить бренди в рот прямо из горлышка бутылки. Манеры у него были грубые, но Тобиас к этому привык и прощал невоспитанность лучшему моряку и капитану Англии, который, в отличие от большинства собратьев, сумел ни разу до сих пор не попасть в плен к пиратам или корсарам. Впрочем, может быть, дело не в опыте, может быть, ему просто везло — какое до этого дело Тобиасу Риду! Главное — этот человек способствовал укреплению репутации его кораблей, славившихся своей надежностью.

— Мы пристали там, где он велел, — продолжил рассказ капитан. — Это был берег Юкатана. Тут он сказал, чтобы мы погрузили в шлюпки провизии и питьевой воды на восемь дней, а ящики привязали на спины двадцати пяти мулам, которых привез с собой. Хорошо. Мы всё переправили на сушу. Тогда испанец попросил: в случае, если он не появится в назначенный срок — через неделю, значит, его не ждать. И прибавил, что не нужно идти за ним и его парнями в джунгли. Я и не стал рисковать: решил, что будет куда легче поинтересоваться грузом, когда эти кладоискатели вернутся…

— Правильно сделали, — одобрил судовладелец.

— Они пришли обратно за два дня до срока, и вид у них был как у побитых собак, — снова заговорил капитан. — Мы были еще на суше: запасались пресной водой и плодами, которые разложили сушиться на песке прибрежной полосы. Он притащил обратно все свои ящики и привел мулов, потребовал, чтобы ящики снова уложили в трюм, и приказал сниматься с якоря сразу, как загрузим провиант, после чего, как я уже сказал, заперся в каюте. Как только мы вышли в море, я приказал ночью открыть все ящики и посмотреть, что там. Там было пусто. Ах нет, в одном сидела какая-то мерзость вроде скорпиона! Вчера вечером наш кладоискатель вызвал меня и поручил, когда придем в порт, продать ящики.