– Он может называть меня, как пожелает. – Кейт невольно попятилась, услышав злобные выкрики Эвана. – Мы любим друг друга, а скоро станем мужем и женой.

– Кейт, ты пока не слышала самое худшее. Ты знаешь, откуда он взялся? Его мать была проституткой в самом непотребном и дешевом борделе…

– В Саутуарке, – закончила Кейт. – Я знаю.

– Он рассказал тебе и это?

– Нет, об этом я вспомнила сама, потому что тоже жила там.

Дамы ахнули. Кейт страшно не хотелось шокировать их подобными заявлениями, но так сложились обстоятельства.

Снова послышался голос Эвана:

– Так вы жили там… вместе? Вдвоем в…

– Мы были тогда детьми. После отъезда из Амбервейла Элинор очутилась в борделе, где и закончила свои дни. Ее знали под именем Элли Роуз. И да – свои первые четыре года я тоже жила в борделе. Все мои воспоминания о том времени были смутными, и буквально несколько дней назад Сэмюэл помог мне восстановить всю картинку целиком.

– Он лжет. – Эван кинул угрожающий взгляд на Торна. – Он заставил тебя поверить в то, что не могло быть правдой.

– Ради памяти матери мне тоже очень хотелось бы, чтобы это оказалось неправдой, но, к несчастью, я сама все вспомнила. Никак только не могу понять, почему она там оказалась. Может, боялась попросить о помощи? Может, как арендаторская дочка, считала, что недостойна жить как леди.

Кейт с опаской подошла к кузену.

– Пожалуйста, не переживай насчет семьи. Мы найдем какой-нибудь способ. Я… просто откажусь от наследства в твою пользу еще до свадьбы. Все будет твоим – и недвижимость, и деньги.

– Черта с два! – заявил Торн. – Наследство твое по праву рождения, Кэти. Ты росла одна, в нищете, и вполне заслужила жить как подобает леди. Потому-то я и приехал сюда сегодня. Я не позволю тебе ни от чего отказаться. И не ради меня, и уж тем более не ради вот этой хнычущей рептилии.

– А я не позволю, чтобы какой-то уголовник погубил мою семью! – в запальчивости выкрикнул Эван. – Если ты так беспокоишься о ней, зачем же тогда снова привязываешь ее к тому месту? Стоит тебе жениться на ней, как правда выплывет наружу, и вся Англия узнает, что дочка маркиза росла в публичном доме.

– Мне все равно, – пожала плечами Кейт. – Я не обращаю внимания на сплетни, Сэмюэл – тоже.

– Зато обращаю я, – возразил Эван. – У меня нет выбора: мне нужно думать о будущем Ларк. Чтобы уберечь ее репутацию, прекратить всякое общение с вами обоими, причем объявить об этом публично. Никаких выходов в свет, никаких балов или семейных праздников на Пасху и Рождество.

Дру повернулся к Кейт и едва не застонал:

– Нам придется делать вид, что мы не узнали тебя, если встретим вдруг на улице. Будет тяжело, но я готов пойти на это ради сестер.

Кейт не сомневалась: он сделает все ради них, – и ей стало дурно.

– Но ты же говорил, что я не смогу просто так взять и исчезнуть. Если даже не выйду за Сэмюэла, я все равно стану объектом пристального внимания общества. Не представляю, как можно избежать разоблачения.

– Зато представляю я. Ты выйдешь не за этого ублюдка, а за меня, и таким образом мы сохраним в тайне все, что не нужно знать посторонним.

Сэмюэл выругался.

– Какого дьявола! Она не пойдет за тебя.

Эван проигнорировал его и продолжил:

– Если мы поженимся, все, что принадлежит тебе, по закону перейдет ко мне после свадьбы, так что менять собственника не потребуется. Союз титула Дру и капиталов Грамерси сохранится. Таким образом мы избежим скандала.

– Но, Эван… – Она помолчала, подбирая слова, так чтобы не обидеть его. – Мы ведь не любим друг друга.

– Любовь? – Эван фыркнул. – Любовь – штука опьяняющая и жаркая, но, исходя из моего горького опыта, я не смогу пожертвовать ради нее ни состоянием, ни репутацией, ни семьей. В этом, Кейт, твои родители согласились бы со мной.

В первый раз за все время она не нашлась что возразить кузену.

Эван понял это и, уже мягче, добавил:

– Саймон и Элинор любили друг друга. Страстно, безоглядно. Чтобы быть вдвоем, они пренебрегли законами света и пошли наперекор желанию своих семей. И чем закончилась их история?

– Она еще не закончилась, – сказал Сэмюэл. – Но я знаю, что будет дальше. Их дочь восстановят в правах как леди Кэтрин Грамерси и наследницу собственности и состояния.

Эван, будто ничего и не слышал, продолжил, спокойно и убедительно:

– Кейт, подумай о семье.

Сэмюэл не собирался отступать и еще крепче обнял ее за талию.

– Если на имени Грамерси есть какие-то позорные пятна, будь джентльменом, Дру, и прими их на свой счет. Ты или кто-то из твоей семьи выкинул ее мать на улицу. «Уголовник», как ты сказал, сделал все, что было в его силах, чтобы избавить ребенка от той же участи. И теперь я буду защищать ее до самой смерти. Если ты когда-нибудь попытаешься – только попытаешься! – опозорить ее, ради того чтобы и дальше жить в достатке и комфорте, ты мне ответишь… кровью ответишь.

Эван в ярости кинулся на Торна.

– Прекратите! – закричала Кейт. – Остановитесь немедленно!

Она не знала что сказать, что сделать: мужчины совершенно не понимали друг друга и не хотели понимать, ни один из них не желал слушать доводы другого. У них был повод для взаимной ненависти: она, – а для драки повод был не нужен.

Трагедия разворачивалась у всех на глазах.

И был всего лишь один способ их остановить. Как ни больно было ей объявлять об этом в присутствии такого количества людей, другого выхода не оставалось.

– Эван, я не могу стать твоей женой. Ты, конечно, меня поймешь… У нас с Сэмюэлом… все было, так что я должна выйти за него.

Наступила гробовая тишина. Дру молчал, как показалось Кейт, целую вечность, только тяжело дышал, но наконец произнес:

– Нет, вовсе не обязательно.

– Ты меня что, не слышал?

– За кого-то выйти тебе надо, это действительно так. – Маркиз поднял голову и бросил убийственный взгляд на Торна. – На рассвете мы узнаем, за кого именно.

Хэтти, Ларк и тетушка Мармозет ахнули в унисон и едва ли не одновременно простонали:

– О, Эван!

– Ты опять за свое!

– Шестая? Правда ведь шестая! Пять впечатляет, но шесть… Это уже перебор.

Эван приструнил их взглядом и с холодным высокомерием повернулся к противнику.

– По правилам дуэлей, – хотя, полагаю, они тебе незнакомы, поскольку ты не джентльмен, – коли я бросил вызов, то выбор оружия за тобой.

На Кейт напал столбняк. Разве не пистолеты традиционное оружие дуэлянтов? Но правая рука Сэмюэла все еще не пришла в норму и он не сможет как следует прицелиться. Это будет не дуэль, а убийство!

– Она уже сделала свой выбор, – спокойно возразил Торн. – Обойдемся без дуэли.

О, слава богу!

Эван обошел зал, разминая руки.

– Ты прав, Торн: это бессмысленно.

Вот так просто? Задира и дуэлянт Дру так легко согласился уступить? На взгляд Кейт, такой поворот событий был слишком хорош, чтобы оказаться правдой, и она ожидала подвоха.

И оказалась права.

Остановившись перед рыцарскими доспехами в ближайшей нише, Эван выхватил меч и воскликнул:

– Зачем ждать утра, когда все можно решить сейчас?

Кейт перестала благодарить Господа и отчаянно взмолилась о спасении.

Эван покрутил меч в руке, проверяя балансировку. Несмотря на древний возраст, оружие было в отличном состоянии и даже отполировано до зеркального блеска.

– Ну что, Торн, вернемся в эпоху галантных кавалеров, в те дни, когда честь дамы что-то значила для мужчин.

Ответом ему был голос Хэтти.

– Эван, не смеши! Тут все беспокоятся за Кейт.

– Я не хочу, чтобы из-за меня проливали кровь. Не стоит.

– Еще как стоит! – Сэмюэл повернулся к ней. – Из-за таких, как ты, устраивали эпохальные сражения, даже войны.

У нее сжалось сердце.

– Сэмюэл!

– Весь внимание, моя Елена Прекрасная! – Ей показалось, что он подмигнул, а потом быстро схватил такой же, как у Эвана, меч.

Ларк отвела Кейт в сторону и попыталась успокоить:

– Не переживай. Это всего лишь небольшой спектакль, чтобы потешить свою гордость и сохранить лицо. Ты же знаешь, какими бывают джентльмены.

Ее не волновали джентльмены: Сэмюэл им не был и не принадлежал к тем, кто берет в руки оружие, чтобы потешить гордость. Он будет биться по-настоящему. Хуже того: любой полученный им удар может отправить его туда, на дымное поле боя, где главным будут инстинкт самосохранения и стремление выжить. Даже если бы он и захотел отступить, в пылу сражения не сможет.