Ирина Шуппе - Легенда

Эйдриан изумленно посмотрела на него. И он еще спрашивает?

– С тех пор, как мы вернулись с той поляны, ты ведешь себя странно и неразумно, я бы сказал. Этому должно быть какое-то разумное объяснение. И я хочу его услышать.

– Ты издеваешься?

Голос Эйдриан прозвучал достаточно гневно, чтобы вытеснить из него прежние нотки обреченности. И Николас этому несказанно порадовался.

– Это не входило в мои намеренья.

– Не входило, значит. – Эйдриан поднялась и стала расхаживать вдоль алтаря. – Что ж, будь по-твоему. Я сыграю в твою игру, и объясню тебе, что происходит.

Она сделала ударение на слово «что».

– Помнишь ли ты вопрос, который я задала тебе тогда на поляне?

– Да. – Он слегка удивился тому, что она решила вспомнить об этом неприятном случая. – Признаться, я не ожидал, что ты об этом вспомнишь.

– Отчего же?

– Эйдриан, поверь, это все неважно. Я сразу же обо всем забыл и простил тебя.

Эйдриан потеряла дар речи.

– Простил?

Она не могла поверить своим ушам. Неужели у него настолько завышено самомнение?

Николас улыбнулся. Неужели она переживала по таким пустякам? Господи, она больше трех недель портила ему нервы из-за того, что чувствовала свою вину? Он приблизился к ней.

– Это единственна причина твоего странного поведения?

– У меня нет слов. Значит, ты решил, что я считаю себя виноватой и поэтому так себя веду? – Она по его лицу увидела подтверждение своего предположения. – А ты не мог своим скудным умом подумать о том, что я оскорблена? Оскорблена тем, что ты выставил меня полной дурой перед всеми своими людьми, даже не соблаговолив ответить на мой вопрос. Да что там ответить. – Ее голос зазвучал громче. – Ты уехал! Не сказав ни слова, не сделав ни одного движения, ты бросил меня на той поляне в окружении чужих мне людей.

Она замолчала и перевела дыхание.

– Да знаешь ли ты, что теперь почти весь замок смотрит на меня с нескрываемым сочувствием? Они жалеют меня. И кто? Люди, которые в своей жизни ничего толком и не видели, люди, которые только и умеют, что выполнять чужие приказы. Да к тому же считающие меня ведьмой?

Эйдриан вернулась к скамье и села.

– А ты меня прощаешь. Господи, как я устала. Может, и вправду нужно было уехать с Дунканом? Может, именно поэтому я здесь и оказалась, чтобы уехать с ним? Но ведь я этого не хочу, не хочу…

Закрыв лицо руками, Эйдриан заплакала. Она даже не заметила, что последнюю часть своей речи сказала вслух.

Николас стоял и не знал, что ему делать. Он и не думал о том, как все обстоит на самом деле. Да что там, в тот момент, когда она задала ему тот вопрос, он оскорбился. Он просто развернулся и уехал, посчитав ниже своего достоинства отвечать на него. И он, конечно же, не задумывался о том, как его действия воспримут другие.

А они, оказывается, стали жалеть ее.

Конечно же, она станет сторониться всех подряд, когда во всех взглядах читается жалость. И ведь она терпела все это молча. Не смотря ни на что, закончила все постройки. Презрев все, она лишь замкнулась в себе. И единственным, кто, как теперь понимал Николас, понял ее состояние, был Дункан.

Конечно, это совсем не понравилось ему. Еще больше его удивило ее заявление о том, что ей нужно было уехать с Маккейном. Нет, она конечно же не могла говорить серьезно. Она не могла хотеть уехать с ним. Но ведь она это и сказала.

Но и признавать свою вину ему тоже не хотелось. Ему предстояло выбрать. Если он не согласиться с тем, что был не прав, то потеряет ее. Если согласиться, то всего лишь немного поступиться своими принципами, да ведь и знать то об этом будет только Эйдриан. Да, выбор не велик.

Он прошел вперед и сел возле нее на скамью.

– Эйдриан, прости меня. – Он прикоснулся к ее плечу, и она вздрогнула как от удара. – Я даже не задумывался над тем, что поступаю как кретин.

Он слышал, что ее рыдание понемногу стихают, поэтому продолжил натиск.

– Я больше никогда не причиню тебе боли. Клянусь. – Он взял ее лицо и повернул к себе. – Выходи за меня замуж, родная, и я докажу тебе, что это правда.

Эйдриан перестала всхлипывать. Ее глаза блестели от слез, щеки покраснели, губы немного припухли. И, тем не менее, она казалась ему самой прекрасной женщиной на свете.

– Я люблю тебя, Эйдриан.

Он видел, как стало меняться выражение ее глаз. Как в них засветилось счастье, и знал, что победил. Что ж, женщине нужно так мало для счастья, так почему бы ей этого не дать? И как он не догадался сказать ей этого раньше?

– Так каким будет твой положительный ответ?

Она улыбнулась и поцеловала его.

– Я люблю тебя.

Он воспринял это как согласие.

Николас смотрел на своих детей. Близнецы семи лет отроду весело играли в лабиринте.

Он оглянулся на сидящую в тени деревьев жену. Она делала набросок будущей оранжереи. Николас подошел и сел рядом, глядя на то, как сосредоточено она двигает карандашом.

Это был последний ее карандаш, и она очень переживала по этому поводу.

Как она прекрасна. Ему вспомнился день их венчания.

Священник прибыл на два дня раньше, и они решили не ждать более. В тот день Эйдриан даже не успела переодеться. Священник долго не соглашался венчать столько безнравственную невесту, которая посмела войти в дом Божий, одетая как мужчина.

Но не смотря на свой вид, Эйдриан светилась от счастья. Она даже подумала о подружке невесты, которой, несомненно, была Виктория.

Свадебное пиршество проходило очень весело, и когда жених и невеста покидали его, гости все еще продолжали веселиться.

А потом была свадебная ночь…

– О чем ты думаешь?

Николас улыбнулся, глядя в счастливые глаза жены.

– Вспоминаю нашу свадьбу.

Эйдриан тоже улыбнулась.

– Алекс и Анжелина в лабиринте?

Он кивнул.

– У меня появилась новая идея.

– Я нисколько в этом не сомневался.

– Я решила написать книгу для потомков обо всем, что со мной произошло. Только ее смогут прочесть не все. Ты знаешь, что я пригласила к нам художника?

Он знал это, и уже представлял себе те мучения, которые ему предстоит перенести.

– Мы будем позировать в библиотеке. Я и дети будем сидеть на диване, а ты будешь стоять рядом. За нами будет камин, и на каминной полке будет лежать мой мобильный телефон. Уверена, на него несколько веков никто не станет обращать внимания, но когда придет время…

Николас не очень вслушивался в ее слова. Ему просто хотелось наблюдать за тем, как солнечные блики играют в ее волосах. Но он вскоре оставил это занятие, так как оказался в цепких объятиях дочери, которая первой выбралась из лабиринта с заветным призом.

Эйдриан тем временем продолжала говорить о своих далеко идущих планах, а из лабиринта вышел его сын, который снисходительно смотрел на сестру. Приблизившись, он сообщил, что великодушно позволил ей выиграть, ведь она всего лишь девчонка.

Николас рассмеялся, и пообещал рассказать ему историю о девчонке, которая подарила ему семью. В конце концов семейные легенды должны переходить из поколения в поколение. Разве не так?..

Хочу добавить лишь, что Эйдриан Доусон Локвуд прожила достойную жизнь. По найденным мною данным, она родилась 13 января 1486 года в дворянской семье, пусть и обнищавшей к моменту ее совершеннолетия. К герцогу она попала, скажем так, в уплату долгов отца. И я не думаю, что очень сожалела об этом.

Спустя год после написания той картины, она родила еще одного ребенка, который в последствии многое сделал для своей страны.

Ее наследники до сих пор являются процветающим семейством, и именно им я вернула это письмо.

Ведь никогда не предугадаешь, в чьи руки оно может попасть.